Мыслить как преступник: учёные изучили активность мозга у сознательно нарушающих закон

Что в чемоданчике?

Исследовательская группа из Политехнического университета Вирджинии под руководством Рида Монтагю изучила, как работает мозг человека, сознательно нарушающего закон. Целью учёных было выявить, есть ли разница между этой ситуацией и случаями, когда человек лишь предполагает, что его действия могут оказаться противоправными. Данные магнитно-резонансной томографии показали, что по снимкам мозга эти ситуации вполне можно различить.

В разработанной для эксперимента компьютерной программе 40 испытуемым было предложено перенести через границу за вознаграждение чемодан. В некоторых случаях добровольцы знали, что их просят пронести контрабанду. В других люди выбирали чемодан из пяти случайным образом, не зная о том, что в нём находится. Однако они были осведомлены, что содержимое чемодана могло оказаться контрабандой.

Сканирование мозга испытуемых во время проведения опыта показало, что тех, кто со стопроцентной вероятностью нарушил бы закон, можно было точно определить по более высокой активности сразу в нескольких областях мозга. Эти области отвечают за циклы пробуждения и засыпания, питание и активность, восприятие речи и лиц собеседников, а также связаны с центром вознаграждения и частично ответственны за мотивацию.

Результат наблюдений учёные также связали с различиями работы мозга в ситуации, когда человек в чём-то твёрдо уверен (в рамках эксперимента — наверняка знал о содержимом чемодана) и когда колеблется, оценивая риски (лишь предполагал, что внутри чемодана может быть что-то запрещённое).

Задачка для ума

Похожие результаты — усиленную активность в определённых областях мозга условного правонарушителя — фиксировали и во время другого эксперимента.

В 2009 году учёные Университета Цюриха провели экономическую игру. Испытуемые делились на две группы. Каждый участник из группы А должен был решить, отдать ли свой «вклад» из 2 условных единиц в управление абсолютно неизвестному ему участнику Б или не рисковать и остаться при своих. Игрок Б обещал, что в случае получения прибыли вернёт инвестору ровно половину всех денег.

Игрок А в большинстве случаев соглашался, отдавая себе отчёт в том, что деньги, отданные в управление, могли ему не вернуться ни в каком виде. Договорённость была устной. Игрок Б был волен сообщать или не сообщать о судьбе привлечённой инвестиции. Соответственно, превратив 2 у. е. в 10 у. е., он либо сдерживал обещание, отправляя 5 у. е. инвестору и 5 оставляя себе, либо врал, что «бизнес не задался», и оставлял себе 10 у. е.

Во время эксперимента учёные отслеживали мозговую активность участников Б. У всех «обманщиков» была зафиксирована повышенная активность в передней части коры (считается, что кора головного мозга отвечает в числе прочего за абстрактное мышление, запоминание, творческую деятельность) и миндалевидном теле (участвует в формировании положительных и отрицательных эмоций).

Ещё одна научная работа, опубликованная учёными Шеффилдского университета (Великобритания), объясняет, что способность сознательно врать можно развить, как любой другой навык. При этом на сознательную ложь требуется больше усилий, чем на отказ от неё. Так, при принятии решения сделать что-либо противоречащее морали или даже закону задействуется множество когнитивных функций: от оценки чувств своей жертвы до попыток не забыть детали своего обмана.

Намеренно или случайно

Способы использования подобных открытий, например, судебной системой вызывают сомнение из-за того, что их нельзя связать исключительно с дурными намерениями.

Что до опыта американских учёных, то их исследование может помочь в тех случаях, когда важно определить, имел ли преступник намерение совершить преступление. Например, пытался ли водитель сбить пешехода или сделал это случайно. Однако пока для такого анализа нужны данные функциональной МРТ в момент совершения преступления, которые получить невозможно.

Чтобы решить эту проблему, группа Рида Монтагю собирается повторить опыт на большем числе добровольцев — нескольких сотнях или даже тысячах. Потом они планируют начать опыты, которые позволят выяснить, можно ли каким-нибудь образом воспроизвести картину активности мозга в момент вольного или невольного совершения противоправных действий. Учёные предполагают, что это может оказаться возможным, если, например, показывать нарушившему закон фотографии с места преступления.

Американские исследователи выяснили, что мозговая активность человека, намеренно совершающего преступление, имеет свои характерные особенности. К такому выводу они пришли, организовав симуляцию проноса контрабанды через границу. RT рассказывает о том, какие зоны мозга активируются у человека, идущего на обман, и могут ли подобные знания принести практическую пользу в деле выявления преступников. Что в чемоданчике? Исследовательская группа из Политехнического университета Вирджинии под руководством Рида Монтагю изучила, как работает мозг человека, сознательно нарушающего закон. Целью учёных было выявить, есть ли разница между этой ситуацией и случаями, когда человек лишь предполагает, что его действия могут оказаться противоправными. Данные магнитно-резонансной томографии показали, что по снимкам мозга эти ситуации вполне можно различить. В разработанной для эксперимента компьютерной программе 40 испытуемым было предложено перенести через границу за вознаграждение чемодан. В некоторых случаях добровольцы знали, что их просят пронести контрабанду. В других люди выбирали чемодан из пяти случайным образом, не зная о том, что в нём находится. Однако они были осведомлены, что содержимое чемодана могло оказаться контрабандой. Сканирование мозга испытуемых во время проведения опыта показало, что тех, кто со стопроцентной вероятностью нарушил бы закон, можно было точно определить по более высокой активности сразу в нескольких областях мозга. Эти области отвечают за циклы пробуждения и засыпания, питание и активность, восприятие речи и лиц собеседников, а также связаны с центром вознаграждения и частично ответственны за мотивацию. Результат наблюдений учёные также связали с различиями работы мозга в ситуации, когда человек в чём-то твёрдо уверен (в рамках эксперимента — наверняка знал о содержимом чемодана) и когда колеблется, оценивая риски (лишь предполагал, что внутри чемодана может быть что-то запрещённое). Задачка для ума Похожие результаты — усиленную активность в определённых областях мозга условного правонарушителя — фиксировали и во время другого эксперимента. В 2009 году учёные Университета Цюриха провели экономическую игру. Испытуемые делились на две группы. Каждый участник из группы А должен был решить, отдать ли свой «вклад» из 2 условных единиц в управление абсолютно неизвестному ему участнику Б или не рисковать и остаться при своих. Игрок Б обещал, что в случае получения прибыли вернёт инвестору ровно половину всех денег. Игрок А в большинстве случаев соглашался, отдавая себе отчёт в том, что деньги, отданные в управление, могли ему не вернуться ни в каком виде. Договорённость была устной. Игрок Б был волен сообщать или не сообщать о судьбе привлечённой инвестиции. Соответственно, превратив 2 у. е. в 10 у. е., он либо сдерживал обещание, отправляя 5 у. е. инвестору и 5 оставляя себе, либо врал, что «бизнес не задался», и оставлял себе 10 у. е. Во время эксперимента учёные отслеживали мозговую активность участников Б. У всех «обманщиков» была зафиксирована повышенная активность в передней части коры (считается, что кора головного мозга отвечает в числе прочего за абстрактное мышление, запоминание, творческую деятельность) и миндалевидном теле (участвует в формировании положительных и отрицательных эмоций). Ещё одна научная работа, опубликованная учёными Шеффилдского университета (Великобритания), объясняет, что способность сознательно врать можно развить, как любой другой навык. При этом на сознательную ложь требуется больше усилий, чем на отказ от неё. Так, при принятии решения сделать что-либо противоречащее морали или даже закону задействуется множество когнитивных функций: от оценки чувств своей жертвы до попыток не забыть детали своего обмана. Намеренно или случайно Способы использования подобных открытий, например, судебной системой вызывают сомнение из-за того, что их нельзя связать исключительно с дурными намерениями. Что до опыта американских учёных, то их исследование может помочь в тех случаях, когда важно определить, имел ли преступник намерение совершить преступление. Например, пытался ли водитель сбить пешехода или сделал это случайно. Однако пока для такого анализа нужны данные функциональной МРТ в момент совершения преступления, которые получить невозможно. Чтобы решить эту проблему, группа Рида Монтагю собирается повторить опыт на большем числе добровольцев — нескольких сотнях или даже тысячах. Потом они планируют начать опыты, которые позволят выяснить, можно ли каким-нибудь образом воспроизвести картину активности мозга в момент вольного или невольного совершения противоправных действий. Учёные предполагают, что это может оказаться возможным, если, например, показывать нарушившему закон фотографии с места преступления.