Польские «тайны» Минобороны рассекретило слишком поздно - «Общество»

Россия готовит ответные меры на решение Польши о демонтаже советских памятников. Об этом заявила спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко. Среди возможных санкций — запрет на въезд на территорию РФ польским политикам, имеющим отношение к данному решению. Изменить решение польских властей Россия уже не в силах. Подписанный президентом Анджеем Дудой законопроект вступит в силу через три месяца. Документ предусматривает снос 230 памятников советской эпохи, в том числе воинских мемориалов. Дата подписания закона красноречива для нашей страны — 22 июня. Хотя и 2017 года. Своеобразной попыткой хоть как-то повлиять на ситуацию стала инициатива Минобороны РФ по рассекречиванию документов, относящихся к освобождению Польши от гитлеровцев. На сайте ведомства выложены донесения, справки, рапорты и свидетельства очевидцев, из которых очевидно, что большинство поляков встречали советских солдат как освободителей. Особенно интересны откровения бойцов. «Пришли мы в Польшу, можно сказать, на чужую территорию, а идешь — и не боишься, что кто-нибудь тебя в спину стрельнет… Когда мы стояли в Золотниках Тарнопольской области ( сейчас Тернопольская область Украины — авт. ), я больше побаивался этих сволочей-бандеровцев», — говорил рядовой Исаев своему товарищу. Причина подобной лояльности — немецкая оккупация, которая для населения Польши стала суровым испытанием. «Был я в этих местах раньше, неприветливые были люди, слово доброго не добьешься, а как под немцами побывали, так сразу подобрели», — свидетельствует сержант Борисов. «Зверства немцев над местным населением были ужасными. Все евреи полностью и по-звериному уничтожены. За каждого убитого немца немедленно расстреливалось по десять невинных поляков», — говорится в политдонесении начальнику политуправления 1-го Украинского фронта генерал-лейтенанту Шатилову. Минобороны отмечает, что указанные документы из фондов Центрального архива ведомства ранее в открытых источниках не публиковались и были доступны только узкому кругу специалистов . Интересно: почему? С какой стати на этих бумагах столько лет стоял гриф секретности? Кому и какой ущерб нанесло бы обнародование этих донесений и бесхитростных солдатских писем и тридцать, и сорок, и пятьдесят лет назад? Ведь очевидно же, что любая крупица правды о Великой Отечественной войне дополняет правду о подвиге нашего народа. И без любого из этих документов история той войны хоть малость, но теряет. Как в случае с нынешним скандальным решением польских властей о сносе памятников воинам-освободителям. Надо ли доказывать, что заблаговременная публикация Минобороны открытых теперь для историков документов, возможно, смогла бы предотвратить негативное отношение части поляков к нашему общему прошлому? И до сноса памятников, не исключено, дело бы не дошло? — Этот маховик в Польше уже не остановить. Их президент подписал закон. Тем более, Трамп приезжал, подстегнул эту историю. Теперь топать ногами бесполезно. Надо всё вывозить домой, в Россию, — считает депутат Госдумы РФ Николай Харитонов . — У нас 83 региона. Каждый без проблем мог бы взять к себе по три-четыре памятника. Хорошо хоть захоронения не тронут. Речь идет только о памятниках на улицах и площадях. «СП»: — Не стоило ли Минобороны России опубликовать «польские» документы заранее, чтобы предотвратить снос памятников? — Поляки нас заставили раскрыть информацию и осеклись. Все узнали, что на самом деле думал польский народ. Но вообще-то здесь трудно найти середину. Есть гриф секретности. Не все можно тревожить. Научный сотрудник Института славяноведения РАН Вадим Волобуев , напротив, считает, что открыть наши архивные документы о Великой Отечественной войне следовало «лет 25 назад». — В Польше давно уже хотели убрать советские памятники. Несколько лет назад я уже говорил, что это неизбежно. Но в России не хотели это услышать. Считали, что такое невозможно. Надо понимать, что поляки в принципе относятся к СССР отрицательно. В их глазах победа над фашизмом не компенсирует сложности послевоенного периода. Они говорят, что сменили одну оккупацию на другую. Смотрят на это примерно так же, как в России смотрят на монголо-татарское иго. «СП»: — Инициатива сноса памятников принадлежала Институту национальной памяти Польши. Такой же есть теперь и на Украине… — Эта структура действительно занимается раскрытием темных сторон польской истории. Но сам по себе институт такое решение принять не мог. Он только давал обоснование. Инициатива исходила от властей. Хотя, в отличии от украинского Института национальной памяти, который является общественной организацией, польский имеет государственный статус. Решение о памятниках выглядит естественно для националистов, которые сейчас в Польше у власти. Они ведь перессорились со всеми соседями. Второй их главный враг, а может быть уже и первый, — Германия. И с литовцами они сейчас ругаются, и с украинцами. Так что не стоит думать, что Варшава в ссоре только с Россией. Идеология националистов: Польша встает с колен, занимает то место, которое она заслуживает и которое ей раньше не позволяли занимать польские либералы во главе с Дональдом Туском. Расчет с коммунизмом — часть их политики. Поскольку социалистическую Польшу националисты не считают суверенным государством. Мол, это был сателлит СССР. «СП»: — Тем не менее, снос памятников — это уже слишком… — Ну, там не все памятники подпадают под закон. Сноса кладбищ не будет. Во-первых, потому что кладбища подпадают под наш договор с поляками. А во-вторых, потому что, нынешняя власть декларирует себя еще и как католиков. А они в умершим относятся с уважением. Так, что кладбища не тронут. Также важно знать, что снос памятников ставится в зависимость от решения местных властей. Местные парламенты, так называемые «сеймики», могут проголосовать за то, чтобы памятник остался. И такие случаи были, хотя и немного. К тому же далеко не все поляки разделяют и такое отношение. Есть энтузиасты, которые за свой счет заботятся о советских кладбищах. Особенно на востоке, в Белостокском воеводстве. Там на местном государственном уровне проводятся дни памяти советских солдат. Местные «пионеры» даже принимают на мемориалах наших солдат присягу. Это надо знать. «СП»: — Что вы можете сказать о рассекреченных недавно архивных документах периода освобождения Польши? — Я смотрел эти документы. Ничего разительно нового я там не увидел. Тот факт, что 1-я Польская армия Зигмунда Берлинга, которая была в составе Красной Армии, пыталась форсировать Вислу, желая поддержать Варшавское восстание, был известен и ранее… То что их рассекретили только сейчас, говорит о непонимании Минобороны принципов архивной политики. Они, видимо, вообще не понимают, что такое работа с источниками. Эти документы можно было смело рассекретить лет 25 назад. Кроме того, документы рассекретили избирательно. Это документы наших штабов армий и Союза польских патриотов, который был создан в СССР из польских коммунистов. Тогда хорошо бы еще рассекретить и документы, касающейся Армии Крайовы, которая поднимала восстание в Варшаве. «СП»: — Как по-вашему, должен проходить процесс рассекречивания? — Например, так: прошло сколько-то времени, полвека или еще сколько-то, и абсолютно все документы расссекречиваются. Именно так поступили поляки. Все до 1989 года там рассекречено. Даже документы спецслужб. А у нас засекречены самые банальные документы, относящиеся к Великой Отечественной войне. Это свидетельствует о полном пренебрежении к сообществу историков. У нас даже закона об архивах нет. О действующей архивной практике «СП» рассказал историк-архивист Максим Вилков . — В России параллельно существуют две системы архивов. Есть архивы, входящие в систему Росархива, которые непосредственно подчиняются государству. Там действуют достаточно четкие правила по рассекречиванию. В частности, самый большой срок рассекречивания — 75 лет — связан с личными данными. Кроме этого, существуют ведомственные архивы: Минобороны, ФСБ, МИД и т. д. Эти ведомства еще в советское время в связи с особой важностью их деятельности получили право самостоятельной организации долговременного хранения документов. Поэтому у них могут быть свои инструкции, ограничивающие общегосударственную систему. То есть за ними всегда остается последнее слово в рассекречивании. Это можно преодолеть только законом или указом президента. Кроме того, есть практика обратного засекречивания уже рассекреченных прежде документов. Например, некоторое время назад был открыты многие документы, относящиеся к 1941 году. Тогда многие вопросы о том, как принимались решения в начале войны были прояснены. Сейчас эти документы получить на руки стало сложнее. Потому что они проходят процедуру проверки. То же самое и с архивом ФСБ. Открытость архивов, которая у нас была в 1990-х годах, со сменой общего тренда сошла на нет. «СП»: — Нет ли признаков смены существующей практики рассекречивания? Не лучше ли упростить режим доступа к историческим документам? — Признаков смены нет. Эта система существует давно. Для государственных нужд она работает, для личных нужд граждан по их запросам — тоже. А исследователи, видимо, потерпят. В этом деле нужна какая-то разумная достаточность. Некоторые документы до сих пор могут повлиять на ситуацию. Эффект от интерпретации некоторых документов противниками государства может быть разрушительным. Мы это видели в годы перестройки. Тогда открытие некоторых фактов о сталинском периоде, которые на самом деле были нормальной практикой и в других, самых демократических, странах, послужило важным фактором развала страны. Хотя нам, исследователям, конечно, хотелось бы иметь свободный доступ ко всем документам.