Эдуард Лимонов: Вопросы следящего за судом над Улюкаевым

В зале суда царит жутчайшая скука. Сменяя друг друга, прокуроры зачитывают документы дела, без раскрытия их содержания, там типа «письмо Дмитрию Медведеву», «письмо Дворковичу«…12-й, 13-й тома, 14-й том… Всего томов 28.

Если бы были мухи, то, наверное, вымерли бы все, но уже холодно в природе, мух нет. В зале Замоскворецкого суда, впрочем, жарко. Необыкновенно похудевший Улюкаев разумно приехал в одной темно-лиловой рубашке только, с сумкой, на плече ремень.

Приобщённые к делу документы читают не от хорошей жизни. Дело в том, что второй день подряд не являются свидетели обвинения. Такое впечатление, что по трезвому размышлению, после оглашения прослушки записи разговора Сечина и Улюкаева свидетели передумали давать показания против Улюкаева. Уж очень прослушка изобличает не подсудимого Улюкаева, а донёсшего на него Сечина.

В прослушке явно прозвучало коварство Игоря Ивановича, заботливо спрашивающего уже сданного им в ФСБ человека: «Вам не холодно, Алексей Валентинович, может, курточку дать?». Эта вот «курточка» была лишней, отдаёт ненужной жестокостью.

Свидетели обвинения, заглянув в эти шекспировско-достоевские страсти, отшатнулись?

Это лишь моё предположение, но куда они делись, первые двенадцать исправно являлись, и вдруг иссякли, а ведь их ожидалось тридцать, где же остальные восемнадцать?

И потом, почему судья не распорядилась об их приводе. Суд имеет право привести свидетелей под полицейским конвоем.

Суд не решается это сделать?

Слишком большие люди — свидетели обвинения?

Короче, тайна, покрытая мраком.

Потому монотонно читают перечисление писем и документов. Вообще-то, эта церемония перечисления документов предусмотрена судебным процессом, но и показания свидетелей обвинения предусмотрены.

Адвокаты Улюкаева заявили, что не услышали ничего инкриминирующего Улюкаева за всё время процесса. Ей Богу, и я не увидел инкриминирующего.

У меня однако, что называется «вертится в голове», «напрашивается», «из головы не йдёт», вот какой вопрос:

«Что такого страшного сделал Алексей Улюкаев Игорю Сечину, если Игорь Сечин переступил через неписанные законы принадлежности к одному клану (а разве они не принадлежат к одному клану, также как и к одному поколению, Сечин лишь на четыре года моложе, принадлежат ведь) и переступил законы гостеприимства, — операцию-то по вручению меченых 2 миллионов долларов провели в помещении „Роснефти“, фактически как бы в доме Сечина, то есть, Игорь Иванович сдал ФСБ фактически своего гостя?».

Что сделал Улюкаев, чтобы Сечин нарушил закон-понятие: «ворон — ворону глаз не выклюет? И выклевал и клюёт — и глаза, и печень, и плоть Улюкаева, вон как тот исхудал-истощал…

Если всего лишь возражал против выгодной «Роснефти» покупки «Башнефти», так он же министр, вероятно, он по должности ставил интересы Российской Федерации выше интересов Игоря Ивановича Сечина. И разве за это предпочтение интересов государства, так вот бесцеремонно топят?

Плюс, ведь Игорь Иванович, вопреки мнению возражавшего Алексея Улюкаева получил-таки «Башнефть», и чего же сердце его не смягчилось к Улюкаеву, пытавшемуся ему помешать получить «Башнефть»?

Дело-то о сделке «Роснефти» по «Башнефти» ведь уже к моменту появления этих двух миллионов было и быльём поросло, успело порасти, когда эти два миллиона долларов попали в багажник автомобиля Улюкаева.

Мог бы Сечин, раз дело было уже бесповоротно решено и скреплено подписями, сказать Улюкаеву: «Нет, Алексей, ничего не получишь, а жаловаться ведь не пойдёшь!».

Второй выход из положения: Сечин мог сказать Улюкаеву (предположим, что тот запросил отдать всё же два миллиона, предположим) — «слушай, Алексей Валентинович, советую тебе забыть эти два, а не то я обращусь в правоохранительные органы».

И наконец, третий вариант: «Старый, ты что, с ума сошёл, нас давно засекли и прослушивают, откажись от намерений!».

Но ни первый вариант, ни второй, ни третий Игорь Иванович не использовал. Он, сговорившись с ФСБ через своего начальника службы безопасности генерала ФСБ Олега Феоктистова, заманил Алексея Валентиновича в ловушку и сдал его ФСБ.

Почему? Что ему сделал Улюкаев?

В судебном этикете, перед тем как допросить вызванного в суд свидетеля, его неизбежно спрашивают, состоит ли он в неприязненных отношениях с тем, о ком он будет давать показания. Обычно все говорят «нет», но может быть, неприязненное отношение у Игоря Ивановича к Алексею Валентиновичу всё-таки было?

Возможно, Сечин даже, ну предположим, ненавидел Улюкаева с тех пор как первый раз его увидел, и такое бывает среди людей, и вот когда представился случай, не удержался от соблазна и просто, но коварно сдал его ФСБ.

Ведь «чужая душа — потёмки».

Даже только озвученные в Замоскворецком суде материалы — только одна прослушка, дала нам представление о температуре лавы, кипящей внутри человека-вулкана Сечина. Ну, высокая же очень температура, согласитесь.

Потому так рассердился Игорь Иванович Сечин тому, что прокуратура озвучила весь его разговор с Улюкаевым в тот злополучный вечер 14 ноября 2016-го. Поскольку из этого разговора Игорь Иванович предстаёт как очень коварный человек, а он не хочет чтоб мы его таким увидели.

Вымогал или не вымогал Алексей Валентинович взятку? Вот этого мы, следящие за процессом, пока не можем понять. Пока у меня лично такое впечатление, что ему навязали два миллиона. А вот просил он о них или нет?

Поучительный процесс, это не о взятке, это о том, что чужая душа потёмки, а когда так, то ворон ворону глаз выклюет.

Что и произошло.

И ещё. А случайно ли прокурор огласил всю прослушку целиком? А вдруг силы бОльшие, чем Игорь Иванович Сечин, распорядились огласить всю дискредитирующую Сечина как человека и гражданина, прослушку?

В зале суда царит жутчайшая скука. Сменяя друг друга, прокуроры зачитывают документы дела, без раскрытия их содержания, там типа «письмо Дмитрию Медведеву», «письмо Дворковичу«…12-й, 13-й тома, 14-й том… Всего томов 28. Если бы были мухи, то, наверное, вымерли бы все, но уже холодно в природе, мух нет. В зале Замоскворецкого суда, впрочем, жарко. Необыкновенно похудевший Улюкаев разумно приехал в одной темно-лиловой рубашке только, с сумкой, на плече ремень. Приобщённые к делу документы читают не от хорошей жизни. Дело в том, что второй день подряд не являются свидетели обвинения. Такое впечатление, что по трезвому размышлению, после оглашения прослушки записи разговора Сечина и Улюкаева свидетели передумали давать показания против Улюкаева. Уж очень прослушка изобличает не подсудимого Улюкаева, а донёсшего на него Сечина. В прослушке явно прозвучало коварство Игоря Ивановича, заботливо спрашивающего уже сданного им в ФСБ человека: «Вам не холодно, Алексей Валентинович, может, курточку дать?». Эта вот «курточка» была лишней, отдаёт ненужной жестокостью. Свидетели обвинения, заглянув в эти шекспировско-достоевские страсти, отшатнулись? Это лишь моё предположение, но куда они делись, первые двенадцать исправно являлись, и вдруг иссякли, а ведь их ожидалось тридцать, где же остальные восемнадцать? И потом, почему судья не распорядилась об их приводе. Суд имеет право привести свидетелей под полицейским конвоем. Суд не решается это сделать? Слишком большие люди — свидетели обвинения? Короче, тайна, покрытая мраком. Потому монотонно читают перечисление писем и документов. Вообще-то, эта церемония перечисления документов предусмотрена судебным процессом, но и показания свидетелей обвинения предусмотрены. Адвокаты Улюкаева заявили, что не услышали ничего инкриминирующего Улюкаева за всё время процесса. Ей Богу, и я не увидел инкриминирующего. У меня однако, что называется «вертится в голове», «напрашивается», «из головы не йдёт», вот какой вопрос: «Что такого страшного сделал Алексей Улюкаев Игорю Сечину, если Игорь Сечин переступил через неписанные законы принадлежности к одному клану (а разве они не принадлежат к одному клану, также как и к одному поколению, Сечин лишь на четыре года моложе, принадлежат ведь) и переступил законы гостеприимства, — операцию-то по вручению меченых 2 миллионов долларов провели в помещении „Роснефти“, фактически как бы в доме Сечина, то есть, Игорь Иванович сдал ФСБ фактически своего гостя?». Что сделал Улюкаев, чтобы Сечин нарушил закон-понятие: «ворон — ворону глаз не выклюет? И выклевал и клюёт — и глаза, и печень, и плоть Улюкаева, вон как тот исхудал-истощал… Если всего лишь возражал против выгодной «Роснефти» покупки «Башнефти», так он же министр, вероятно, он по должности ставил интересы Российской Федерации выше интересов Игоря Ивановича Сечина. И разве за это предпочтение интересов государства, так вот бесцеремонно топят? Плюс, ведь Игорь Иванович, вопреки мнению возражавшего Алексея Улюкаева получил-таки «Башнефть», и чего же сердце его не смягчилось к Улюкаеву, пытавшемуся ему помешать получить «Башнефть»? Дело-то о сделке «Роснефти» по «Башнефти» ведь уже к моменту появления этих двух миллионов было и быльём поросло, успело порасти, когда эти два миллиона долларов попали в багажник автомобиля Улюкаева. Мог бы Сечин, раз дело было уже бесповоротно решено и скреплено подписями, сказать Улюкаеву: «Нет, Алексей, ничего не получишь, а жаловаться ведь не пойдёшь!». Второй выход из положения: Сечин мог сказать Улюкаеву (предположим, что тот запросил отдать всё же два миллиона, предположим) — «слушай, Алексей Валентинович, советую тебе забыть эти два, а не то я обращусь в правоохранительные органы». И наконец, третий вариант: «Старый, ты что, с ума сошёл, нас давно засекли и прослушивают, откажись от намерений!». Но ни первый вариант, ни второй, ни третий Игорь Иванович не использовал. Он, сговорившись с ФСБ через своего начальника службы безопасности генерала ФСБ Олега Феоктистова, заманил Алексея Валентиновича в ловушку и сдал его ФСБ. Почему? Что ему сделал Улюкаев? В судебном этикете, перед тем как допросить вызванного в суд свидетеля, его неизбежно спрашивают, состоит ли он в неприязненных отношениях с тем, о ком он будет давать показания. Обычно все говорят «нет», но может быть, неприязненное отношение у Игоря Ивановича к Алексею Валентиновичу всё-таки было? Возможно, Сечин даже, ну предположим, ненавидел Улюкаева с тех пор как первый раз его увидел, и такое бывает среди людей, и вот когда представился случай, не удержался от соблазна и просто, но коварно сдал его ФСБ. Ведь «чужая душа — потёмки». Даже только озвученные в Замоскворецком суде материалы — только одна прослушка, дала нам представление о температуре лавы, кипящей внутри человека-вулкана Сечина. Ну, высокая же очень температура, согласитесь. Потому так рассердился Игорь Иванович Сечин тому, что прокуратура озвучила весь его разговор с Улюкаевым в тот злополучный вечер 14 ноября 2016-го. Поскольку из этого разговора Игорь Иванович предстаёт как очень коварный человек, а он не хочет чтоб мы его таким увидели. Вымогал или не вымогал Алексей Валентинович взятку? Вот этого мы, следящие за процессом, пока не можем понять. Пока у меня лично такое впечатление, что ему навязали два миллиона. А вот просил он о них или нет? Поучительный процесс, это не о взятке, это о том, что чужая душа потёмки, а когда так, то ворон ворону глаз выклюет. Что и произошло. И ещё. А случайно ли прокурор огласил всю прослушку целиком? А вдруг силы бОльшие, чем Игорь Иванович Сечин, распорядились огласить всю дискредитирующую Сечина как человека и гражданина, прослушку?