Россию по зарплатам обогнал даже Иран - «Экономика»

Представления россиян об Иране, как об отсталой стране, почерпнутые из советского фильма «Тегеран-43», давно не соответствуют действительности. Теократическая власть превратила Иран в экономически развитое социальное государство, у которого России есть чему поучиться. Так, в по данным за 2016 год, минимальная заработная плата в Иране составила 225 долларов в месяц. А по паритету покупательной способности (ППС) достигла суммы в 900 долларов. При этом рост иранской экономики — 11% за прошлый год. Российская же, также во многом опирающаяся на нефтяные доходы, как известно, за это время не выросла вообще. В чем дело? Структура бюджетов обоих государств похожа: и там, и там доля доходов от экспорта нефти и газа колеблется в интервале от 40 до 50%. При этом нефтяной сектор обоих государств под санкциями. Против Тегерана они даже более масштабные и действуют долгие годы. Москва столь сильного давления пока не испытывала. В связи с этим ярко выраженный антисоциальный характер политики российского правительства не может не вызывать вопросов. Минимальный размер оплаты труда (МРОТ) составляет у нас всего 7,8 тысяч рублей. При том, что прожиточный минимум (ПМ) не превышает 10 тысяч рублей. Тех, кто имеет доходы ниже ПМ, в стране 22 млн человек. Это даже не бедность — нищета! Устранить опасный разрыв премьер-министр Дмитрий Медведев пообещал только через два года. Однако и это нельзя назвать решением проблемы. Минимально допустимым уровнем оплаты можно считать три ПМ, считает научный руководитель Центра уровня жизни Вячеслав Бобков. Однако, у социально-экономического блока правительства свои представления о справедливости. В последнее время отставание России в соревновании зарплат (средних и минимальных) от своих основных союзников в мире стало особенно заметным. Среди них, помимо Ирана, еще и Китай, Казахстан и даже Бразилия. Социальный характер российского государства остается закрепленным лишь на бумаге. По словам руководителя сектора Ирана Института востоковедения РАН Нины Мамедовой , забота о малоимущих считается в Иране важнейшей составляющей экономической политики. — После исламской революции социальная политика в Иране стала приоритетом экономической политики. Каждый год размер минимальной заработной платы пересматривается. Она уже довольно большая. Сначала это было 500, потом — 600, потом — 700 долларов… Сейчас минимальная зарплата раза в три превышает российскую. В Иране этот показатель один из главных при обсуждении бюджета страны. Он входит в бюджетное правило. Другое дело, что МРОТ касается только наемных работников. А в Иране более трети населения — самостоятельные труженики, имеющие какое-то свое, пусть — небольшое, но дело. Часто — семейное. Те, кто имеют низкие доходы, получают социальную помощь через мечети и разные исламские фонды. Чаще всего, это «Комитет помощи имама Хомейни» или различные вакуфы (фонды), которые есть при каждой крупной компании. Публицист, религиовед Анастасия Фатима-Ежова сравнивает социальную политику Ирана с советским периодом в нашей стране. — Высокой покупательной способности зарплат иранцев долгое время способствовало то, что цены в Иране были очень низкими. Даже в самых дорогих магазинах ниже московских раза в три. Но главное даже не в этом. Государственная политика в Иране в значительной степени ориентирована на защиту малоимущих. После исламской революции в конституции было закреплено доминирование госсектора. Он включал абсолютное большинство промышленных предприятий, рудники, водные ресурсы, внешнюю торговлю и прочие ключевые отрасли экономики. В частном — сельское хозяйство, легкая промышленность, мелкая торговля. С 1988 года, после ирано-иракской войны, была проведена приватизация, но она шла крайне вяло, так как по конституции частный сектор должен дополнять большой государственный и кооперативный сектор. В этом отличие Ирана от нынешней России. Также существуют госсубсидии, как производителям, так и потребителям. Средства на них собираются через налог на добавочную стоимость на дорогие товары. Кроме того, есть целая сеть фондов, занимающихся помощью нуждающимся семьям. Кассы этих фондов — сине-желтые ящики, стоят в Иране повсеместно. Это, цвета Корпуса стражей исламской революции. «СП»: — То есть тут важен религиозный фактор? — Поскольку ислам объемлет все сферы человеческой деятельности, не только ритуальные вопросы, но и экономику, политику, правовые вопросы — это нашло отражение в жизненной практике. Бедности в стране быть не должно. Она сглаживается с помощью налогов, которые платят семьи со средними и высокими доходами. Шиитское право ограничивает частную собственность. Причем она не может быть присвоена. Если общественную собственность кто-то присвоил, то она подлежит экспроприации. Это закреплено в иранской конституции. Такая традиция идет еще со времен разделения на суннитов и шиитов, когда четвертый халиф перераспределял ресурсы стремительно богатеющего халифата в пользу бедных. В целом положение иранцев можно сравнить с положением советских граждан. У них есть возможность приобретать жилье, получать гарантированную медпомощь, практически бесплатное высшее образование (350 долларов за весь период обучения). Дешево ездить отдыхать и т. п. Хотя излишеств нет. Например, иностранные автомобили из-за санкций облагаются высоким налогом и очень дороги. Кстати, в Иране прекрасные дороги европейского качества. — Я нисколько не удивлена приведенным цифрам зарплат. — говорит востоковед, специалист по Ирану Карине Геворгян . — В Иране мобилизационное общество. Находясь под длительными санкциями, иранцы были вынуждены развивать науку, образование. На это нацелены, в том числе, обращения к людям, к молодежи верховного руководителя страны — аятоллы Хоменеи. И дети, в том числе девочки, действительно стремятся чуть ли не поголовно получить высшее образование. Я общалась с детьми в Исфахане (1, 5-миллионный город в центральной части Ирана — авт. ). Кто-то из них хотел стать архитектором, кто-то социологом, кто-то врачом. Уровень образования в ВУЗах Ирана очень высокий. Поразительно, но эта страна сейчас занимает шестое место в мире по развитию нанотехнологий. Кстати, в Иране очень развитый средний класс. Это заметно по очень качественному гражданскому строительству. Вблизи крупных городов у них очень много прекрасно организованных малых поселков, кондоминиумов. Люди на улице выглядят очень хорошо, подтянуто. Это свидетельство положительных экономических процессов. Вообще, иранцы — хорошие бизнесмены. Например, иранские фуры все эти годы доставляют товары в Нагорный Карабах. Армения же находится в блокаде со стороны Турции, Азербайджана. Да фактически и Грузии, потому что железную дорогу Тбилиси не открывает. В годы самой тяжелой блокады иранская дорога была для Карабаха просто «дорогой жизни». «СП»: — То есть, возвращаясь к зарплатам и доходам иранцев, дело не только в экономике, но и в политике государства? — Первопричина в том, что у них подъем национального самосознания. Они горды своей страной. Для них Запад катится в тартарары. На нас они смотрят с некоторым подозрением, потому что не понимают, куда нынешняя Россия идет? Более того, они нас воспринимают, как не очень надежного партнера. Для них самое страшное — обман. Когда в свое время премьер Дмитрий Медведев под давлением США отменил сделку по поставке С-300, иранцы были в шоке. «СП»: — Иран порой ставят в один ряд с Северной Кореей… — Это неверно. Иран — страна открытая, в отличие от КНДР. Туда едут иностранцы. Я лично в отеле «Хайятт» наблюдала множество американцев. Сами иранцы тоже много ездят и по стране, и за рубеж. Поэтому у них нет никаких иллюзий, они оценивают мир адекватно. Кстати, те из иранцев, кому не мил теократический режим, могут жить за рубежом, свободно возвращаться в страну и вновь выезжать из нее. Их собственность, в том числе и производственная, неприкосновенна. Они могут получать от нее доходы. Кстати, в Иране латентный «матриархат». Финансами семьи традиционно ведает жена. Причем, женщина может работать, а может — и не работать. Ограничений нет. Если в семье две машины, то женщина ездит на более дорогой. Столько женщин-водителей нет ни в одной мусульманской стране. Даже в светской вроде бы Турции.