Рисковый козырь в президентской игре - «Политика»

Год 2017-й заканчивается предсказуемо. Хотя прогнозы давались тревожные. Обострение ситуации в Донбассе, возросшая конфронтация с Западом, военное присутствие в Сирии, рассвирепевшая Украина, 100-летняя годовщина Революции. Обещали если не революцию, то раздрай, конфликт — мол, история повторится. Не повторилась, хотя отдельные персонажи внутри страны, вроде Навального — с внешними угрозами давно всё понятно — очень старались расшатать ситуацию. Однако волнения не превысили допустимых. Меж тем, стоит признать, несмотря на относительную стабильность — брожение в умах идёт, и выражено оно, прежде всего, в опасном столкновении с прошлым. Будь то Николай II с фильмом о нём или Сталин с памятником ему. Большое и очень разное прошлое так и не утрамбовалось в сознании современного россиянина. Добиться же этого можно лишь через будущее. Построение его и является единственно возможным примирением. Оттого столь много в уходящем году говорили об образе будущего. Так где — та точка сборки, что в духоподъёмном плане зацементирует будущее России? Ответ дал сам президент. Он повторил свой тезис 2014 года о том, что русская Мекка, сакральный центр — это Херсонес (читай — Севастополь). Крым всегда был важнейшим символом в русской истории, но в новом Крыму есть и педагогический момент: именно события 2014 года, пожалуй, единственные, на которые и «белые», и «красные» (уже нынешние) взглянули одинаково. Собственно, потому президентские выборы 2018 года назначены на 18 марта — День воссоединения Севастополя и Крыма с Россией. И перед этой датой нам ещё не раз напомнят о событиях 2014 года. При этом, заметьте, на прошедшей пресс-конференции Путина так и не прозвучали вопросы из Крыма и Севастополя. Некоторые политологи увидели в этом положительный момент: мол, полуостров стал таким же регионом, как и все остальные. Но это не так. Свидетельством тому — постоянное муссирование, прежде всего, севастопольской темы в федеральных СМИ, заявления в течение года самого Путина и непрекращающееся давление Запада в сочетании с посылами, что битва за полуостров ещё впереди. Недаром Пётр Порошенко, как заговорённый, повторяет, что Севастополь и Крым — оккупированные территории, которые рано или поздно вернутся в состав Украины. И если он так говорит, то ему разрешили. А украинские СМИ регулярно выступают с «разоблачениями» крымских реалий. Дошло до того, что они обвинили символа Русской весны Алексея Чалого в том, что он по-прежнему зарабатывает на территории Украины, выигрывая тендеры и получая деньги из госбюджета. Фокус в том, что тему Севастополя и Крыма не поднимают именно сейчас, так как готовятся к массированному штурму. Ждут того, что можно презентовать стране в скором будущем. А к выборам-2018 готовятся серьёзные проекты: и Крымский мост, и трасса «Таврида», и расширившийся аэропорт, и новые заводы (вроде «Моря»), и новые ТЭС. А вот о настоящем полуострова пока что лучше не говорить. Оно очень разное, это настоящее — то, что презентовать можно прямо сейчас. С одной стороны, мы видим безусловное развитие инфраструктуры, как то ремонт и прокладка дорог, открытие новых медицинских центров, образовательных учреждений. С другой, наблюдаем коллапс в образовательной и медицинской сферах, рост цен, непонимание будущей внутренней политики, миграционные проблемы и персонально для Севастополя скандальный Генеральный план, инициированный Чалым. И чем больше негатива сегодня, тем больше ностальгии по украинскому прошлому. Есть и очень серьёзные проблемы между проектированием будущего на уровне федеральном и на уровне местном. И то, что передаётся из центра, искривляется на местах. При этом в Крыму решение вопросов проходит тихо (элиты кулуарно договариваются между собой), а в Севастополе — с шумом, скандалами и публичной войной. Это, собственно, одна из причин того, что главные инвестиционные проекты связаны с Крымом, а не с Севастополем. Хотя, повторяю, проблемы у двух субъектов РФ идентичны. Напомню, что севастопольский раздрай начался ещё в 2014 году, и вершиной айсберга стала битва тогдашнего губернатора Сергея Меняйло и тогдашнего председателя Заксобрания Алексея Чалого. Уже после Чалый бился и с другими оппонентами: Министерством обороны, «Ночными волками», крымскими властями, застройщиками. Был лишь небольшой временной интервал, когда Чалый примирился с новоизбранным — кстати, впервые в истории город выбирал градоначальника сам — губернатором Дмитрием Овсянниковым. Но и этот мир очень скоро прервался. Вдумайтесь: три года постоянной борьбы и противоречий, которые тут же подхватываются и раздуваются украинскими СМИ (мол, смотрите, на Родине-то не так хорошо). Не слишком симпатичное реноме для города, претендующего на роль духоподъёмного центра России. Неудивительно, что развитие Севастополя при столь конфликтной ситуации идёт медленнее, чем то планировалось в Кремле. Виновником этого непрекращающегося противостояния называют Чалого. Однако, на мой взгляд, это поверхностная точка зрения. Да, есть определённая амбивалентность Чалого, когда такие его качества, как непримиримость, упрямство, зацикленность на своих идеях, оказались бесценны во время Крымской весны, но создали трудности уже в постреволюционной жизни — он не вписался в новый контекст, как не вписался другой Че, кубинский. Но, не отрицая ни заслуг, ни ошибок главного севастопольского революционера, оценка его как источника всех бед, повторяю, спешная и поверхностная. Есть глубинная причина — это непонимание нового субъекта России и государства как таковых, столкновение ментальностей. И оно происходит сегодня не только в Севастополе. Нынешняя российская федерализация, по сути, дискредитирована подобными столкновениями, противоречиями. На примере Севастополя уже в 2018 году мы увидим, как будет развиваться город, руководимый только «посланниками из центра». Потому что главный итог года 2017 — это окончательный уход с политической арены Чалого и его команды. Сначала он отстранился от управления Законодательным собранием, тем не менее, оставшись его неформальным лидером, после растерял амбиции и рычаги управления — теперь он отошёл в сторону окончательно. А вместе с ним ушли и его люди — депутаты Заксобрания, не планирующие, как стало известно недавно, баллотироваться на следующий срок. Это, на самом деле, вопрос не просто отстранения конкретных личностей, но, по сути, финал Русской весны (ведь уходят её активные участники) и переход на уже другие — обыденные — рельсы, где героическое наследие 2014 года (по сути, прошлое) не будет ставиться в центр, а речь пойдёт — во всяком случае, так быть должно — о будущем. Это процесс, который особенно важен накануне президентских выборов, так как на карту ставится главное путинское достижение — возвращение Севастополя и Крыма, которое в конечном итоге должно быть подкреплено их развитием. При этом с года 2018 уже невозможны апелляции и ссылки на конфликты и противоборствующие элементы. Подобное может принести положительные плоды, но не исключена и обратная ситуация. Особенно, если учесть, что давление со стороны Украины и Запада будет только нарастать, а сами жители полуострова остаются связанными с бывшей родиной не только паспортами, бизнес-связями, но и 23 годами совместной жизни. В Крыму и Севастополе сохраняется целая плеяда чиновников и общественников, которые лишь поменяли один флаг на другой, но ментально остались в украинском пространстве. По сути, предстоящий год станет показательным — переходный период, данный полуострову, к слову, кончится в апреле — в контексте того, готова ли Россия была интегрировать Крым и, прежде всего, Севастополь (его приобретение являлось приоритетным). Но, констатируя уход Чалого и его людей, важно помнить, что стране после выборов предстоит своего рода реновация федерализации, когда усилится начатый в уходящем году поиск кадров непосредственно на местах. Севастополь тут должен стоять на особом положении, ведь от Русской весны мы ожидали приращения не только территориями, но и, в первую очередь, людьми. С первой партией их не вышло, будет ли вторая? Это те вопросы, которые предстоит решить и в городе, и в Кремле для того, чтобы наконец-таки добиться от Севастополя нужного статуса духоподъёмного центра страны — того, что несёт в себе единство, а не конфликт. Более того, события 2014 года являлись игрой, что называется, в долгую, переводя настоящего/будущего президента из национальных лидеров в фигуру историческую, собирателя земель, на чём, безусловно, станут делать акцент в 2018 году. Акцент этот будет тем сильнее, чем лучше станут обстоять дела в самом Севастополе. Карта ведь была выбрана серьёзная, но, как выяснилось, рисковая. За год 2017 эти риски постарались устранить. Ведь Севастополь вновь должен примирить всех. Если не в год столетия Революции, то в год президентских выборов.