Из перебежчиков из украинской армии Донбасс создает батальоны - «Военные действия»

Многие украинские солдаты, осознав, что воюют против своего народа и защищают преступный киевский режим, уже перешли на сторону ДНР. Об этом рассказал военному порталу WarGonzo глава республики Александр Захарченко.

«Надо не договариваться, а просто объяснять, что, ребята, вы воюете не с теми. Вы воюете непонятно за что, убиваете мирных людей. Если они это понимают и разворачивают своё оружие против этой Украины, то милости просим! У нас батальоны состоят из тех людей, которые перешли на нашу сторону, военнослужащих украинской армии. Хотят — переходите», — заявил Захарченко.

Также он отметил, что для солдат ВСУ готовы создать новые подразделения.

«Из перешедших на нашу сторону украинских солдат мы сделаем батальоны «Свободный Харьков», «Русский Днепропетровск», батальон «Русская Хортица», — добавил Захарченко.

По словам директора Центра общественного и информационного сотрудничества «Европа» Эдуарда Попова, в составе ополчения, а затем армий ДНР и ЛНР давно воюют бывшие солдаты ВСУ.

— Я слышал о целом подразделении украинской армии, перешедшем на сторону ДНР. Насколько я могу судить, масштабы не слишком велики, но всё же не единичны. На мой взгляд было преступно утрачено время. Президенту Януковичу, сбежавшему в Россию, нужно было озвучить с территории ДНР приказ как верховного главнокомандующего ко всем военнослужащим Украины вне зависимости от ведомственной принадлежности не подчиняться преступным и нелегитимным властям в Киеве. И запустить процесс создания армии легитимного президента и правительства Украины. Тогда бы не ополченцы ДНР и ЛНР сражались с регулярной армией, а бандиты в Галичине воевали бы против армии законного президента Украины.

«СП»: — Насколько эти люди, по-вашему, смогут адаптироваться в республиках? Ведь у большинства из них на той стороне семьи…

— Я не общался с людьми, перешедшими на сторону республик из ВСУ, но видел в составе ополчения несколько человек из центральных и западных регионов Украины. Никаких трудностей для адаптации я не увидел. Костяк армий ДНР и ЛНР составляют люди, чьи дома находятся на оккупированной территории. В середине июня я был в гостях одного подразделения армии ЛНР. Так вот, весь командный состав (уровня ротный и выше) — выходцы из части Луганщины, ныне контролируемой украинцами.

«СП»: — Стоит ли создавать из них отдельные батальоны?

— Я всецело поддерживаю подобное начинание. Более того: сам предлагал нечто подобное в начале 2015-го. В январе — феврале того года слышал, что в составе ополчения ДНР якобы воюет довольно многочисленная группа венгерских добровольцев, но следов этого формирования обнаружить не удалось. Как бы то ни было идея носится в воздухе. Эффект, безусловно, будет. В такие отряды пойдут служить люди из оккупированных городов Донбасса и Новороссии. Но ещё большим будет пропагандистский эффект.

«СП»: — Некоторые солдаты ВСУ и нацбатов после освобождения из плена говорили, что вернутся в свои подразделения. Это заявления на публику или нахождение в плену в республиках и возможность увидеть своими глазами с кем они воюют, не пошла им на пользу?

— От своих друзей в армии ДНР слышал о других примерах, когда военнопленные «перевоспитывались» искренне и потом поддерживали связь с республикой, оказывая ей посильную помощь. С другой стороны, странно было бы ожидать от украинцев иных заявлений. Даже если они не соответствуют их душевному настрою. Этим людям приходится выживать, отношение к ним настороженное.

«СП»: — На Украине многие общественные деятели начинают обращать внимание на то, что происходит обмен гражданами одной страны. Как скоро общество признает факт гражданской войны? Будут ли этому способствовать рассказы вернувшихся из плена о том, что они воевали с гражданам Украины, а не с путинскими бурятами?

— Эффект будет, но очень незначительный. Инерция общественных настроений очень сильна, чтобы всерьез рассчитывать на перелом ситуации в головах. К тому же следует взять во внимание особенности украинского менталитета, мало способного к критическому и рациональному мышлению. Напомню о другом массовом примере освобождения: летом 2014 года несколько сотен украинских военных сбежали от ополченцев, буквально спасая свои шкуры, на территорию России. Их кормили, поили, оказывали медицинскую помощь. И где благодарность? Те же люди, которых Россия спасла, оказавшись в «незалежной», сразу же начали говорить гадости о приютившей их стране. Поэтому я считаю тактику покорения добром и лаской сердец украинцев глубоко порочной.

— В ДНР служит очень много людей с ныне оккупированных противником территорий Донецкой и Луганской областей, много людей из других областей бывшей Украины, — отмечает старший лейтенант НМ ЛНР, боец ОМБ «Август» Андрей Морозов.

— Среди них, естественно, много людей, до войны отслуживших в ВСУ. Есть отдельные военные, перешедшие на сторону восставшего Донбасса летом 2014-го из частей, присланных Киевом для «усмирения» восстания. Но мне ничего не известно о формировании полнокровных батальонов, хотя бы по штату территориалов, т.е. около 300 человек, из военнопленных и перебежчиков со стороны ВСУ, перешедших на сторону республик в 2014—2017 гг. Если такие подразделения есть, то им каким-то образом удаётся быть очень незаметными и малочисленными, не входить в официальные штаты и так далее.

«СП»: — Каков, по-вашему, реальный масштаб перехода солдат с той стороны? Чем мотивированы эти люди?

— О массовых сдачах в плен по образцу лета 2014-го слышать не приходилось уже даже во время Дебальцевского котла. Пленные, естественно, были, не один, не два и не десять человек, но уже не было именно массовых сдач формата «Офицеры, узнав, что мы в окружении, сели в машину и уехали, а мы переоделись в гражданку, сбежали в лес и оттуда послали своего в деревню — узнать, как без стрельбы сдаться ополченцам». Отдельные случаи перехода были есть и, видимо, будут продолжаться. Их можно разделить на две основные группы:

Группа первая — случайно заблудившиеся. Чаще всего — «по пьяни» или в поисках спиртного. Оказавшись по ротации на незнакомой местности, не утруждая себя изучением карт, посланные «за ещом» бойцы каким-то чудом преодолевают свои МВЗ (минно-взрывные заграждения), потом — наши МВЗ, набредают на населённый пункт, заходят в сельпо и тут только обнаруживают зраду — продавщица как-то странно смотрит на вынутые ими из кармана гривы с тризубами. Там, где «линию соприкосновения» наши держат плотно и наблюдение ведётся грамотно, перебежчиков обычно берут сразу на рубеже наших МВЗ.

Группа вторая — разочаровавшиеся или идейные. Если человек не хотел служить нынешним киевским властям, но не смог избежать призыва в ВСУ или, уже будучи призванным и проходя службу, разочаровался в «гидности» и «свидомости», наблюдая, скажем так, ту свободу нравов, которая царит в «зоне АТО», он может принять решение перейти на нашу сторону. Такие случаи уже были, причём иногда люди переходили «не с пустыми руками», приносили важную информацию и т. д.

«СП»: — Насколько можно доверять перебежчикам вообще и в данном конкретном случае?

— Тут мне нечего добавить к художественному фильму «Проверка на дорогах»…

«СП»: — Насколько эти люди, по-вашему, смогут адаптироваться в республиках? Ведь у большинства из них на той стороне семьи…

— Если человек сознательно принимает решение о переходе, то он, как мне кажется, должен заранее хотя бы немножко задуматься о том, что будет с его семьёй в стране, где «массовые выступления патриотов» у здания суда могут запросто менять судебные решения. Если у человека есть голова на плечах — адаптируется.

«СП»: — Как бы вы оценили идею создания из них целых батальонов с такими «звучными названиями»? Это что-то изменит? Будет иметь какой-то психологический эффект?

— Пока что я не вижу главного — большой массы потенциальных бойцов для этих частей. Только что произошёл обмен, с нашей стороны было отдано всего 74 человека пленных, и некоторые были в плену уже не один год. В позиционной войне, которая идёт с весны 2015-го, нет постоянных источников большого количества пленных, тем более что противник чувствует себя всё более и более уверенно. Достаточно регулярно происходящие единичные случаи перехода дадут личного состава на батальон, пожалуй, только через пару десятков лет.

Я понимаю, что нельзя быть главой ДНР без неистощимого оптимизма, но, по-моему, «Русская Хортица» это примерно из области взятия войсками ДНР Лондона. Полностью исключать нельзя, но перспектива очень отдалённая и требующая массы работы. В первую очередь работы наших снайперов и артиллеристов. Убедить противника в том, что он «воюет не с теми», когда противник почувствовал себя уверенно на фронте и постоянно предпринимает активные действия, постоянно поднимает уровень подготовки своих частей, можно только в том смысле, что он «не на того напал». То есть только постоянными успешными действиями наших войск, постоянными тяжёлыми потерями у врага при любой попытке шевеления на линии разграничения. Для этого не нужны какие-то отдельные батальоны из пленных и перебежчиков, нужна постоянная системная работа донецких военных с уже имеющимися у них силами Народной Милиции.

— То, что вооруженных силах республик служат перебежчики из ВСУ — это, безусловно, так, но говорить о масштабе я не могу, так как это является военной тайной за неразглашением которой следит специальный государственный орган, — подчеркивает бывший депутат Одесского областного совета, член экспертного совета Института инновационного развития Алексей Албу.

— Действительно, в вооруженных силах ДНР и ЛНР служит большое число людей, которые перешли на нашу сторону. На мой взгляд, важным фактом является то, что люди бегут не в Украину, а из неё.
«СП»: — Как насчет создания из них подразделений? Это даст какой-то результат?

— Рассматривая этот вопрос, на мой взгляд, нужно учитывать два противоположных аргумента: с одной стороны — это не чужие люди и их нужно интегрировать в общее движение, в общие вооруженные силы, а не отделять как каких-то изгоев. С другой стороны — есть вероятность, что человек перешедший на нашу сторону пошел на такой шаг по поручению Службы безопасности Украины или Главного управления Разведки Украины. То есть если их рассредоточить по разным подразделениям — есть потенциальная (я подчеркиваю: не фактическая, а именно потенциальная) угроза рассекречивания той или иной информации о конкретном подразделении.
Из заявления Александра Владимировича видно, что руководство решило не рисковать.

«СП»: — Чем мотивированы перебежчики? Можно ли им доверять?
— Случаи абсолютно разные. Но чаще всего — это нежелание воевать против своих сограждан. Многие солдаты ВСУ понимают, что на той стороне — такие же простые мужики, которые не нападают, а защищаются. Из-за этого у солдат ВСУ возникает явление, которое называется когнитивный диссонанс. Кто-то справляется с ним, найдя повод для оправдания самого себя, своих подлых поступков. Кто-то — заливается алкоголем, а сегодня Украинская армия согласно некоторых источников является самой пьющей армией в мире. А кто-то — принимает нелёгкое решение бежать. А бежать сегодня можно только в одну сторону.

«СП»: — Перебежчики могут столкнуться с давлением на свои семьи на Украине…
— Это действительно является огромной проблемой, ведь сотрудники СБУ действительно оказывают давление на семьи. Они не могут причинить существенного вреда членам семей — убить или посадить, но запугать могут. И беззащитные люди в Украине вынуждены склонять свои головы, и подчиняться.

Здесь важно понять, что сотрудники СБУ не могут нанести открытого вреда, а оказывают только психологическое давление. Не нужно их бояться. Максимум что они могут — уволить человека с работы или возбудить старое уголовное дело, которое есть далеко не у каждого. Но это в конце концов не смертельно.

Ещё одним важным фактом, сдерживающим сотрудников СБУ от откровенно фашистских расправ с членами семей — это понимание, что и у них есть семьи.

«СП»: — Смогут ли, по-вашему, вернувшиеся из плена солдаты ВСУ, рассказав о том, что в Донбассе происходит гражданская война, как-то повлиять на общественное мнение на Украине?

— Это маловероятно. Ведь они находились в местах лишения свободы, а не на курорте, они мало знают о происходящем в республиках. Да и вряд ли они смогут донести эту информацию до миллионов украинцев не имея доступа к СМИ.