На фоне событий в ЛДНР вокруг еще одной непризнанной республики разворачивается новый блокадный сценарий - «Политика»

Последние недели события на востоке Украине вновь прочно закрепились в передовицах СМИ. Признание Россией паспортов ДНР и ЛНР, продолжающаяся транспортная блокада народных республик, а затем и введение на украинских предприятиях Донбасса режима внешнего управления (вкупе с последовавшим прекращением работы в ЛДНР «Укретелекома» Рината Ахметова) позволяет говорить о качественно новом векторе развития ситуации. Под ним многие эксперты небезосновательно усматривают существенную трансформацию позиции Москвы относительно конфликта на Донбассе – сложно представить, например, что заявленный руководством ЛДНР курс на переориентацию крупнейших промышленных производств региона (да и всей Украины) на Россию как минимум предварительно не обговорен с последней и является «самодеятельностью». Происходящие на Донбассе процессы весьма показательны. С одной стороны, шаги России являются своего рода ответом на определенное общественное недовольство стойкой приверженностью Москвы «Минским договоренностям» на фоне непрекращающихся боевых действий в ДНР. С другой – это четкий сигнал о готовности Кремля идти навстречу народным республикам и в целом «корректировать» свою позицию по региональным конфликтам под влиянием объективных фактов, в данном случае – транспортной блокады Донбасса. Интересно, что на этом фоне очередной блокадный сценарий разворачивается вокруг еще одной, не столь молодой непризнанной республики, позиция России по которой не меняется уже несколько десятилетий. В текущем году Приднестровье рискует столкнуться с новым вызовом, угрожающим его будущему в качестве суверенной, хотя и де-юре непризнанной страны. Еще в ноябре 2015 года Молдова и Украина подписали договоренность об организации на приднестровско-украинской границе совместного таможенно-пограничного контроля на деньги Европейского союза. И само подписание документа, и шаги по его реализации Кишинев и Киев старались сделать максимально непубличными. Это неудивительно с учетом острого характера проблемы: границу Приднестровья с Украиной Молдова никогда не контролировала и очень давно вынашивала планы по размещению там своих силовиков. Для Приднестровья же граница с Одесской областью до недавних пор являлась единственной возможностью беспрепятственно импортировать грузы включая жизненно важные товары, такие как продовольствие. В конце концов, для Тирасполя возможность самостоятельно контролировать собственную границу является принципиальным вопросом с политической точки зрения и важнейшей составляющей суверенитета. В 2016 году как усилиями Приднестровья, так и по причине отсутствия европейских денег проект реализован не был. Но уже в феврале 2017 этот вопрос молдавский премьер Павел Филип обсудил с президентом Украины Петром Порошенко, после чего зазвучали сигналы об установке первого совместного КПП на пункте пропуска «Кучурган» (на трассе Тирасполь-Одесса) до конца текущего года. На деле для Приднестровья главную опасность несет не политическая, а практическая составляющая вопроса. Появление молдавских силовых структур на границе с Украиной означает для Тирасполя фактически тотальную блокаду. По прогнозам властей республики, распространение юрисдикции РМ на восточную границу ПМР практически полностью уничтожит индивидуальное предпринимательство. Под контроль попадает весь торговый оборот предприятий Приднестровья, перемещение граждан и автомобилей – украинская граница пока является единственной возможностью для проезда в Россию авто на приднестровских номерах (въезд в страны ЕС по «просьбе» Молдовы для них закрыт). В общем и целом скалывающиеся обстоятельства для Тирасполя выглядят крайне скверно. Парадоксально, но в текущем году ожидания от процесса урегулирования приднестровского конфликта были принципиально другими, в высокой степени оптимистичными в связи с приходом на президентский пост в Молдове «пророссийского», как его часто называют, Игоря Додона. Последний старается позиционировать себя как сторонник принципиально нового, миролюбивого подхода к Приднестровью – уже 4 января Додон приехал в приднестровский город Бендеры на встречу с президентом республики Вадимом Красносельским. Последняя встреча на уровне президентов сторон к тому моменту датировалась аж 2009 годом. Кроме того, президент Молдовы неоднократно призывал пересмотреть взаимные противоречия, начать договариваться и даже предложил Приднестровью статус субъекта федерации в составе единой Молдовы, что по замыслу тоже должно выглядеть выгодной альтернативой традиционной позиции Кишинева о территориальной целостности единого унитарного молдавского государства. На первый взгляд странно, но диссонанс между реальным положением дел в приднестровском конфликте и ожиданиями от прихода к власти «пророссийского» президента Молдовы вполне объясним и лежит в плоскости отличия реальных дел от заявлений. Игорь Додон действительно позиционирует себя в качестве умеренного и взвешенного политика, открытого к диалогу с Приднестровьем, однако ограничивается в этом вопросе исключительно политическими заявлениями и некими символическими действиями. Так, 1 марта, накануне 25-летней годовщины начала вооруженного конфликта Молдовы с Приднестровьем Игорь Додон выступил с инициативой о создании некой единой диалоговой платформы «по совместному поиску взаимоприемлемого решения приднестровского вопроса» и пригласил к участию в ее работе «администрацию Приднестровья и гражданское общество двух берегов Днестра». Все бы хорошо, но инициатива эта озвучивается на разных уровнях уже много лет, не получая должного отклика, «приднестровский вопрос» не особо волнует молдавскую общественность, а площадок для переговоров с Приднестровьем и без того достаточно – нет только результата. Помимо этого, президент Молдовы старательно избегает публично высказываться по острым проблемам в процессе приднестровского урегулирования – уголовным делам, возбужденным в отношении приднестровцев в Молдове по политическим мотивам, железнодорожной блокаде республики, автотранспорту, образованию и т.д. Разумеется, президентские полномочия в Молдове весьма ограничены и серьезных рычагов для изменения ситуации у Игоря Додона нет. Понятно также, что молдавский президент не хочет ввязываться в сложные и болезненные проблемы, заботясь о своем рейтинге и аффилированной партии (с прицелом на выборы 2018 года). Однако в сухом остатке выходит так, что правительство РМ планомерно ужесточает блокаду Приднестровья, намереваясь полностью замкнуть кольцо осады республики к концу года, а президентская власть приглашает Тирасполь к умиротворяющей широкой «гражданской дискуссии». Ситуация до боли напоминает метод кнута и пряника – с той лишь оговоркой, что кнут уже стал удавкой, а пряник изрядно зачерствел. Во всей это коллизии наиболее пикантно то, что позиция России по ужесточению блокады Приднестровья, очевидно, не заставит себя ждать. РФ последовательно выступает за снятие ограничений против Тирасполя на самом высоком уровне – о блокаде ПМР еще два года назад упоминал Владимир Путин. На фоне событий в ЛДНР можно предположить, что в случае обострения ситуации Москва приложит определенные усилия для того, чтобы как минимум предотвратить полное «окружение» Приднестровья. В этом случае РФ вновь подтвердит свою роль единственного гаранта прав жителей непризнанной республики – и присвоить эти лавры себе вряд ли удастся кому-либо из молдавских политиков.