Броницкая: «Меня и сестру забрасывали камнями» - «Общество»

Преследование за политические взгляды — обычное дело для сегодняшней Украины. Недавно украинские СМИ с нездоровым возбуждением сообщили об увольнении харьковской преподавательницы-«сепаратистки». Владиславе Броницкой, еще в начале этого года доценту кафедры экономической теории Национального юридического университета имени Ярослава Мудрого, чего только не приписывали… Заголовки «неполживых» сайтов сообщали, будто она «восхваляла в стихах террористов ДНР», а в соцсетях непочтительно отзывалась о «бандеровских мразях». Вменялось в вину также участие в антимайданных митингах. И всё же главная крамола — стихи, размещенные в одной из соцсетей.

Нужно сказать, что журналистская обслуга киевского режима окончательно попутала берега. Если бы сказали, что «восхвалением террористов», например, успешно занимается российский графоман Александр Бывшев, охотно публикуемый украинским сайтом «Главное», я бы согласился с таким утверждением. Этому моральному уроду всё равно чем восторгаться в своих рифмованных «опытах»: сожжением «колорадов» в Доме профсоюзов, подвигами «солдат Степана Бандеры»… В аваковской системе координат это трактуется как «гражданская лирика».

Но в стихотворениях Броницкой нет никаких «террористических» мотивов. Я прочитал несколько десятков ее текстов. Во многих стихах автор оплакивает убитых детей Донбасса… Это, конечно, «серьезный» повод для травли в соцсетях и в СМИ, для запрета на профессию… И за это стая сетевых и информационных маньяков обрушивает на красивую, эрудированную, смелую женщину потоки клеветы, оскорблений, угроз. Процитирую навскидку несколько строф Владиславы Броницкой:

Данайцев было сколько здесь с дарами…

Осад, охот на каждого героя…

Петляли долго ль тёмными дворами?

Была ли Троя?

Всем Эвридикам — вечная разлука…

Прописка: Лисичанск, Одесса, Нальчик…

Их похоронят, и о них ни звука…

А был ли мальчик?

Или:

По Днепру, вдоль Донца, на Азове у мола,

По карпатским тропинкам, из снов, не иначе

Шёл последний мальчик из племени семинолов,

Вёл последнюю девочку из апачей…

Следует добавить, что обличители Броницкой обильно растиражировали скриншоты ее профиля в соцсетях, где харьковская пассионария запечатлена в красном платье. «Это яркое платье красное, как баррикадное знамя», — написала она в одном из стихотворений. Это красное платье стало большим раздражителем для «свидомого» быка…

Чтоб понимать, что такое сегодняшняя информационная травля по-украински, достаточно посмотреть несколько телевизионных сюжетов об увольнении Броницкой. Там мелькает один и тот же дородный сексот-студент, разоблачающий свою бывшую преподавательницу: «Она принимала участие в захвате облсовета».

Сразу же делаем стоп-кадр. Броницкая никогда ничего не захватывала. Она принимала участие в митинге 1 марта 2014 года. Мне уже многократно приходилось поправлять эти майданные формулировки. Но легче кошке или собаке, чем «кастрюлеголовому» гражданину, усвоить эти простую последовательность событий, их причинно-следственные связи. 22 февраля 2014 года здание Харьковской обладминистрации было незаконно оккупировано заезжими и местными евромайдановцами. 1 марта 2014 года оно было освобождено харьковчанами, участвовавшими в антимайданном митинге. При этом у нескольких боевиков-евромайдановцев было изъято оружие — его сразу же отдали милиции. Никто из харьковчан, штурмовавших здание ХОГА, не остался в нем. Владислава Броницкая во время этих событий находилась на площади, как и десятки тысяч участников законного митинга…

Другая претензия того же сексота-студента: Броницкая что-то не так преподавала, недопонимала преимущества экономики Евросоюза… Однако пухлый юноша-разоблачитель не уяснил главного: она учила своих студентов не быть бездумными баранами и лживыми скотами. Судя по телесюжетам, не для всех эта наука оказалась посильной.

С Владиславой Броницкой можно долго беседовать о стихах Иосифа Бродского, о книгах Александра Панарина. Но пришлось начинать разговор с неприятных вещей — с подлости и предательства.

«СП»: — Для вас было неожиданностью, когда студент на камеру вещал о Вашей «подрывной деятельности»?

— Он бред нёс. На своих занятиях я говорила и объясняла на пальцах: у нас есть производства, которые смогут существовать, только взаимодействуя с Россией и Таможенным союзом. Я читала в юридическом университете свой предмет: международную экономику, национальные экономики… Не более того.

Неожиданностью было другое. В том же телесюжете видно, что журналистка меня поджидает у входа в университет. В тот день меня пригласили специально, чтоб уволить. Но я еще не знала, что меня целенаправленно подставляют под встречу с телекамерой.

«СП»: — Как думаете, кому вы обязаны этой внезапной «сепаратистской» славой: коллегам, студентам?

— У меня другая версия. Но строить предположения бессмысленно. Много всевозможных мер было принято, чтоб сначала выдавить меня на четверть ставки, а потом вообще вынудить уйти.

А этот скандал в соцсетях специально раздувался, провоцировали реакцию соответствующую… У меня там давным-давно всё было закрыто. Но «доброжелатели» находили лазейки, делали репосты. «Сдохни, сука!» — часто приходили в друзья сразу с такими пожеланиями. И у этих «друзей» были «аватарки» с Бандерой. На это я и написала: «Как достали бандеровские мрази». И послала этих «доброжелоателей», прячущихся за бандеровской «аватаркой», к их Бандере… А мне приписали, что я высказала это пожелание чуть ли не всем украинцам. То есть это был диалог с конкретными персонажами, которые прятались за фейковыми аккаунтами — при том, что я обращалась к ним в открытую.

Мои студенты никогда не упрекнули бы меня в том, что я бесчеловечно к кому-то отнеслась, желаю кому-то смерти и т. д. Есть какие-то грани человечности, которые, вне зависимости от стороны баррикад, переходить нельзя. Мне было бы неинтересно травить, добивать лежачего врага. Или как можно радоваться сожжению людей в Одессе?! Есть вещи, которые оправдать нельзя. Такие как убийство мирного населения «Градами».

И, как это ни странно, многие, включая студентов с Западной Украины, в истории со мной отказывались говорить или делать гадости.

«СП»: — Еще одно «злодейство» вам вменяют в вину «свидомые» завсегдатаи соцсетей — ваше фото с эмблемой «Беркута».

— Я эту фотографию и не скрывала никогда. Я отлично знала ситуацию: как «беркутовцев» жгли адской смесью (пенопласт, растворенный в ацетоне); как они были скованы приказом, практически запрещавшим им защищать собственную жизнь, когда их вооруженные люди уже убивали… Для меня эмблема «Беркута» — это знак сопротивления и верности долгу. У меня были знакомые ребята-«беркутовцы», которые пострадали в тяжелой ситуации. Моя киевская знакомая рассказывала, как сотрудникам «Беркута» было опасно даже в больнице находиться. Афганцы их охраняли. Потому что реально приходили евромайдановцы и выдергивали системы…

Ну, а почему к этой и другим моим фотографиям возник столь болезненный интерес? Все эти сайты типа «Миротворца» подогревают фантазию «свидомых» сограждан.

«СП»: — Откуда взялись домыслы, будто вы захватывали здание?..

— Логика этих людей бывает убойной. Фото на площади во время митинга — значит, здание захватываю. Эмблема «Беркута» — значит, еще что-то покруче совершила…

«СП»: — Владислава, на всякий случай, чтоб избежать дурных трактовок и фантазий, внесем полную ясность. Вы ничего и никого не захватывали — при штурме ХОГА 1 марта вполне хватало мужчин. Вы никого не брали в плен, не линчевали, не били — все бы запомнили это (вас невозможно не запомнить!).

— Я никогда в глумлении над побежденными не участвовала. 1 марта многие из нас, наоборот, контролировали, чтоб над евромайдановцами, которых выводили из здания, не было никакого насилия. Мы говорили: «У нас — не майдан».

Весной 2014-го был эпизод, когда по площади мимо наших проходит какой-то моральный уродец — задирает штанину и показывает пожилым женщинам свастику. Такой омерзительный. И я говорю: «А ну стой!» И побежала за ним. Его перехватили, привели. Как он испугался!

Но я не нападаю на безоружных и слабых. В 2014-м я дралась только в ситуации, когда на меня нападали в преобладающем количестве, или когда издевались над теми, кто слабее…

«СП»: — С этого места подробней, чтоб читатель успел поаплодировать стоя…

— Ну, весной 2014 года не раз случалось на площади, что нас обстреливали, петарды и взрывпакеты кидали.

«СП»: — И часто приходилось драться?

— Неоднократно. 27 апреля 2014 года, перед футбольным матчем, было шествие харьковских и днепропетровских «ультрас». И был наш автопробег.

«СП»: — Тогда маршруты не должны были пересекаться, но «ультрас» повернули в вашу сторону?

— Там же были флаги, ненавистные для них. Разбили машину сестры. И нам досталось. Я вышла из машины раньше немного. Меня кто-то утянул. Я уже просто там погибала, если честно.

«СП»: — «Ультрас» дрались с вами?! Через несколько дней они поехали в Одессу. Можно сказать, что вы с сестрой попали на генеральную репетицию того, что случилось 2 мая.

— Меня просто камнями забрасывали.

«СП»: — Тогда же одному из милиционеров камнем сломали лицевую кость…

— Я поняла, что мне пришел конец, абсолютно. Думала, что сестра успела убежать из машины. А тут оказалось, что ее забивают… Первое, что я вижу: дым, камни, разъяренная толпа. А я еще и была с антиамериканским плакатиком. Пошла просвещать толпу. Они разорвали этот плакат…

«СП»: — Неужели вы считали, что в той ситуации возможна была какая-то дискуссия?!

— С той толпой — невозможна. Но бывают моменты, в разные времена, когда ее надо вести. Можно вспомнить, с какой мотивацией люди пришли на Майдан. Она была очень разная. Менялись и лозунги. Одни вышли против олигархов. Другие — за евроинтеграцию.

«СП»: — И те, и другие получили лишь то, о чем их предупреждали люди, не выходившие на Майдан.

— Теперь к кому-то приходит запоздалое прозрение. Я понимаю, что Майдан был очень неоднородный. И превратился в монстра, как только приобрел нацистский характер.

«СП»: — А как Майдан отразился на ваших студентах и коллегах?

— По-всякому. Конечно, среди студентов были и противники, и сторонники Майдана. Сторонники были во время майданного противостояния очень агрессивны и возбуждены. Поэтому возникало обманчивое впечатление, что их гораздо больше.

Мне запомнилось, как вскоре после расстрела наших ребят нацистами на Рымарской я пришла в «прокурорскую» группу на занятия. И там «мило» обсуждали студенты, кто из их общих знакомых во время расстрела клацал «вату» («сепарами» еще не называли, потому что тогда никаких требований «сепаратистских» и близко не было). А в ночь убийства обдолбанные боевики на своем паблике выкладывали фотографии, ржали: вон, очередной упал… То есть, среди стрелков, находившихся в здании на Рымарской, у наших будущих прокуроров были общие знакомые…

Что касается бывших коллег по юридическому университету — среди них довольно много трусливых приспособленцев. Раньше считалось: скатиться из науки в преподавательское болото — это понижение статуса. Конформизм в этой среде зашкаливает.

Вот и студенты воспитываются в соответствующем духе. Если студенты в балаклавах могут бабушек в живот бить, то вполне вероятно, что кто-то из них, скрываясь под чужими «аватарками» и именами, и мне слал угрозы, мат, оскорбления… Бывает, по странице в соцсети можно понять, что это человек, состоящий в группах юридического университета. И по некоторым лингвистическим конструкциям и деталям я улавливаю, что это наш студент, который в лицо тебе не скажет, «геройствует» в соцсетях.

«СП»: — Влада, что вас 23 февраля 2014 года привело на площадь, под памятник?

— У огромного количества харьковчан, независимо от отношения к Ленину как символу и человеку, есть еще и понятие малой родины. Для города этот памятник был неотъемлемым символом. Люди разных поколений назначали свидания под памятником. И это была нормальная реакция харьковчан на чужаков, которые не живут в этом городе, но уже решают, какие памятники оставлять, какие валить.

Но тогда дело было не только в защите памятника. 23 февраля мы уже понимали, кто и зачем пришел к власти после переворота. Меня возмущало то отношение к Великой Отечественной войне, которое еще при Ющенко начали навязывать всей Украине. Его попытки уравнять ветеранов Великой Отечественной и УПА. У меня дед под командованием Ватутина освобождал Киев и Западную Украину. И он видел, что творили бандеровцы. Он в 96 лет, будучи историком, еще писал воспоминания. Поэтому мифические версии о вкладе бандеровцев в победу над фашизмом, всю эту альтернативную историю — я даже не обсуждала.

Исторически сложилось, что Украина неоднородна. Для людей русской культуры, особенно в восточных регионах, свята Великая Отечественная война, а роль Бандеры абсолютно противоположна той, которую навязывает майданная власть. Многие на Украине знают и о Волынской резне. А в наших регионах помнят множество историй о том, как родные и близкие были направлены на работу медсестрами учителями в Западную Украину и были зверски убиты бандеровцами.

Так сложилось, что есть разное понимание, разная трактовка исторических событий — и это изменить невозможно. А есть определенные правила общежития. В одной комнате живут два человека с разными музыкальными вкусами: один любит тяжелый рок, другой — попсу. Какие у них варианты? Либо слушать по очереди. Либо разделить жилье и сделать звукоизоляцию. Либо подумать: а нет ли музыки, которая устраивает и одного, и другого. Иных правил не придумано. Если кто-либо начинает категорически подавлять другого, навязывать, уничтожать, топтать, то естественная и нормальная ответная реакция на это — противостоять и сопротивляться.

Я когда-то студентам задавала такой вопрос: «Если завтра Украину разделят на четыре части, вы автоматически будете считать чужими всех людей по другую сторону границы? Почему вы предлагаете людям, родившимся в СССР и живущим в Харькове, отречься от родителей, оставшихся в Самаре?»

Ну, и как профессионал я прекрасно понимала что такое майдан. Мы уже пережили Югославию, Ливию, Сирию. Есть методичка Шарпа, где расписана технология так называемого мирного переворота. Есть повесть «Короли и капуста», где тоже описан классический цветной переворот. Что такое Евросоюз, я тоже хорошо себе представляю. Одно дело — туристические поездки: видеть фасады зданий, чистоту, привлекательность, видеть отдельные высокие зарплаты. А другое дело — понимать, какое количество людей может себе это позволить, какие перспективы в результате, соотношение зарплат и трат…

«СП»: — Недавно политолог Андрей Ваджра, бывший киевлянин, написал, что за три года не видел ни одной антивоенной манифестации на Украине. И вот ведь какое совпадение: ваши «доброжелатели» вменяют вам в вину видеоинтервью на площади Свободы, как раз во время одной из многочисленных акций протеста против войны в Донбассе. Вы там еще говорите об оппонентах, приветствующих АТО и уничтожение мирного населения: «Я сразу вижу другую сторону баррикад по фирменной безнаказанной улыбке».

— Наверное, политологу виднее из Питера. Да, у нас сегодня инакомыслие подавлено, любые акции являются смертельно опасными. За это могут сажать, избивать, убивать. Но в 2014 году в Харькове было огромное количество манифестаций против мобилизации, против АТО. Я вспоминаю, как в начале 2014 года наши майданные оппоненты лукаво вопрошали: «Где вы видели фашистов?» Я всегда говорила: кто хочет, тот узнает правду; а кто не хочет — тот прячет голову в песок. Так же и сегодня, с противоположной стороны, можно не замечать Крестный ход за мир 2016 года, не помнить о многочисленных антивоенных акциях протеста 2014 года: а кто-то из их участников поплатился жизнью и свободой… У политологов всегда есть соблазн — очень легко и просто всё объяснить, подстроить под свою концепцию.