Нурмагомедов vs Макгрегор: За кого болели в России - «Спорт»

Ирландский боец смешанных единоборств Конор Макгрегор жаждет боя-реванша после проигрыша российскому спортсмену Хабибу Нурмагомедову. Об этом он известил мир через свой Твиттер. Причиной подобного желания могут быть деньги. За последний бой в Лас-Вегасе Макгрегор получит 3 млн. долларов. Больше, чем победитель — Нурмагомедову достанутся 2 млн. долларов.

Если UFC организует бой, это значит, что спортивно-политическое противостояние сторонников бойцов продолжится. В том числе внутри российского общества. Ведь не секрет, что многие российские фанаты смешанных единоборств болели за ирландца и против представителя своей страны. Социальные сети полны эмоциональными объяснениями этого феномена.

Автор одного из постов пишет: «Нурмагомедов позиционирует себя как угодно — как мусульманин, как дагестанец, но нигде не позиционирует себя как гражданин России… Он выходит на ринг в папахе и поднимает в верх указательный палец. Но никогда российский флаг. Не потому ли, что радикальный ислам запрещает выступать под какими-либо государственными символами?».

Впрочем, есть и другие мнения. «Наш победил ихнего. Ну, Дагестан сейчас загуляет», — написал в Твиттер колумнист «СП» Эдуард Лимонов. Дагестан действительно загулял. Трансляция с улиц Махачкалы напоминала о кавказских свадьбах.

Многие не смогли простить Макгрегору вызывающее поведение накануне матча, включая оскорбления как в адрес своего российского визави, так и его отца.

Нурмагомедов в долгу не остался и перевел заочный спор с Макгрегором в политическую плоскость. «Этот парень (Макгрегор) рассказывает о том, как они (ирландцы) сражались с англичанами. Но его дед Кристофер Макгрегор служил в английском флоте и убивал ваших людей. А теперь вы его поддерживаете», — упрекнул он ирландских фанатов.

— С одной стороны, Макгрегор мне нравится. Именно, как настоящий такой ирландец, — говорит журналист Тимофей Ермаков. — Я всегда болею за него, когда он где-то дерется. И когда он с Мейвейзером дрался, я болел за него. Если бы он бился с представителем любой другой страны, например, с белорусом, я болел бы за ирландца. Но поскольку последний поединок был с представителем России, болеть за Макгрегора я не мог. Хабиб — он наш.

«СП»: — Некоторые здесь, в России, так не считают…

— Такое присутствует. Я это увидел в спортбаре, где смотрел бой. После победы Хабиба все радостно вышли улицу курить и вместе с нами вышли три «типа», все в рунах, сразу видно, что правые. И они в ответ на поздравление с победой нашего бойца бросили: «Вы болеете за … (ругательство — авт.)». И ушли.

Это символизирует глупость человеческую. Делить людей на белых и черных и из-за этого болеть против своей страны… Это хорошо продемонстрировали ребята из Москвы, которые поехали воевать в батальон «Азов». Я знаю некоторых таких. Лишь бы против Путина, против «путинской России». Они говорят, что убивают не русских, а «путиноидов».

«СП»: — Не кажется ли вам, что поведение Макгрегора до боя, например, оскорбления в адрес отца своего противника, выглядели, мягко говоря, неспортивно…

— Да, я согласен, что это было за гранью. Именно тогда я и понял, что Макгрегор проиграет. Он слишком много разговаривал. Тот, кто много говорит, как правило, не прав. Эмоциональность свидетельствует о том, что бойцовская конструкция Макгрегора негармоничная. И он пытался эту дисгармонию выправить через эмоции. А Хабиб просто все это поглощал, это его накачивало. Он забирал силу у Макгрегора и спокойно победил. Как настоящий воин.

А самое главное, что Хабиб перешел к эмоциональным вещам только тогда, когда победил. Победил и полез бить всех остальных из команды Макгрегора. Я не против такого подхода, поскольку и команда Макгрегора, и он сам наговорили такое, чего в Дагестане не прощают. Видимо, наши приняли между собой такое решение заранее.

Например, Макгрегор задел отца Нурмагомдова. А он к тому же его тренер, причем величайший. Хабиб хотя и сказал на пресс-конференции, что отец будет его ругать за драку после боя… Нет, папа его не будет ругать.

А вот президент Института национальной стратегии Михаил Ремизов Нурмагомедова «нашим» не считает.

— Не знаю, справедливо ли о нем говорить как о салафите, ведь это требует соблюдения множества правил и принципов, но он точно видит себя сторонником интегристской версии своей религии, в рамках которой преимущественная лояльность возможна только по отношению к мировой исламской умме.

«СП»: — Там скорее Дагестан в приоритете…

— Кроме того, в случае Нурмагомедова мы видим лояльность, связанную с панкавказской идеологией, которая обладает обаянием для значительной части молодежи, особенно занимающейся спортивными единоборствами. Для которых утверждение «Кавказ — это Россия» основано на том, что Кавказ — это сила, призванная доминировать в России и отвергать то, что ей не нравится. По сути, переделывать Россию под себя.

В спортивной сфере это проявляется очень отчетливо, когда представители этой субкультуры освистывают российский гимн на мероприятиях и другими способами демонстрируют свою инаковость.

По мнению замруководителя Международного евразийского движения Валерия Коровина, причиной наблюдаемого раскола в российском обществе является неудачная внутренняя политика Кремля.

— Ключевым тут является вопрос идентичности. То есть ассоциации себя с той или иной социальной, этнической или религиозной группой. И этот вопрос вскрывает более глубокую проблему, с которой сталкивается нынешняя Россия, потому что мы в какой-то момент попали в некий концептуальный тупик непонимания того, кто мы. Это один из главных вопросов современности в принципе. Есть работы многих философов, в том числе западных, которые поднимают этот вопрос.

В связи с этим считаю деструктивной попытку в России создать некую унифицированную идентичность так называемых «россиян», с которой носятся либералы с момента распада Советского Союза. Эта концепция политической нации сама по себе является западной, либеральной. Против этого плавильного котла, в который пытаются загнать множество идентичностей, растворив их в единой биомассе, и восстают многие традиционные народы, этносы, культуры, языки, религиозные идентичности, из которых и соткана ткань нашей государственности, являющейся имперской.

Теперь мы сталкиваемся с нежеланием людей ассоциировать себя с неким абстрактным «россиянством», размытой политической идентичностью, которая объединена лишь флагом, гимном, паспортом и гражданством. Это ответная реакция на размывание органической естественной идентичности как таковой. И чем больше мы говорим о необходимости сплотиться под российским флагом, тем больше мы отталкиваем от этой выхолощенной упрощенной модели российской государственности традиционные составляющие, из которых она складывалась в течение тысячелетия.

К этому вопросу нельзя относиться механически. Иначе мы и дальше будем терять крупные фрагменты нашего государства, как это сейчас происходит на Украине, которая в более утрированной форме попыталась эту универсальную политическую идентичность сверху директивно жестко навязать, не считаясь с языковым, культурным и религиозным многообразием пространства, которое мы по привычке все еще считаем Украиной. Россия, в принципе, идет по тому же самому пути, но только медленно и неповоротливо. Пытаясь постепенностью сгладить очевидный финал.

Если взять русское большинство, то именно оно сегодня является пострадавшей стороной от растворения в «россиянстве». Русские, как самый крупный народ, в ней теряются, перестают существовать как органическая общность, становясь неким «цементом» для склеивания большой страны, состоящей из различных этнических и культурных фрагментов…

«СП»: — То есть все упирается в политику государства?

— В случае с Хабибом мы обнаруживаем целый комплекс системных проблем нынешней российской государственности, безразличие к религиозным, культурным, этническим формам, которые считаются чем-то преодоленным и неважным.

«СП»: — Какой же, по-вашему, выход?

— Выход есть, но к нему мы пока даже не подступались. Это возвращение России в ее традиционный формат — формат государства-империи. То есть стратегического единства многообразия, когда все формы идентичности гармонично сочетаются под сенью континентального единства, которое занимается лишь вопросами безопасности, сохранения целостности, оставляя различие форм на откуп народам и этносам, которые легализованы в империи и являются ее естественными органическими субъектами. Россия сохранялась такой столетиями.

Проблемы национальной политики: Юнус-Бек Евкуров: к протестам в Ингушетии призывают имамы

Новости Северного Кавказа: Песков прокомментировал протесты в Ингушетии