Кто такой Яков Кедми на самом деле? - «Новости Дня»

Яков Кедми хорошо знаком российским телезрителям по телевизионным шоу. Когда дают слово Кедми, мало кто отваживается его перебивать или забалтывать. Безупречный русский язык, аргументированность доводов и железная логика заставляют аудиторию внимательно слушать, прерывая его монологи лишь заслуженными аплодисментами.

Фамилию Кедми бывший москвич Яков Казаков получил несколько лет спустя после скандальной истории, завершившейся его переездом в Израиль. Он был первым из тех, кто, не имея в Израиле ни одного родственника, получил официальное разрешение на выезд в эту страну. Это была его первая, но не последняя победа. Поэтому название его не так давно вышедшей книги «Безнадежные войны» не следует понимать буквально. Доставшиеся ему в его непростой жизни сражения только со стороны иных скептиков могли показаться безнадежными. На самом же деле к слову «безнадежные» следовало бы добавить слова «казалось бы» или закавычить это слово в названии объемной и вполне откровенной книги Кедми. Я использую ниже текст этой книги, но не только ее.

Рассекреченная служба

Название секретной израильской службы «Натив» было обнародовано совершенно случайно в результате оговорки министра финансов этой страны в начале 1990-х годов. Причина особой ее секретности состояла в том, что служба фактически работала против СССР и стран Восточной Европы.

Яков Кедми 22 года проработал в «Нативе» (в переводе с иврита – «Тропа»), из которых 7 лет был ее руководителем. Служба подчинялась непосредственно премьер-министру страны.

Отметим, что около двух десятилетий назад в открытой печати стали появляться публикации о «Нативе», поэтому столь уж секретной, как об этом часто писали, она уже тогда перестала быть. Еще до мемуаров Я. Кедми появилась книга Исаака Дойчмана о спецслужбах Израиля, в которой было написано и о «наиболее засекреченной службе» «Натив», и о Якове Кедми. Отмечалось, что сотрудники-эмиссары «Натива» выполняли пропагандистскую и организационную работу по стимулированию «советской алии» («алия» – репатриация евреев в Израиль), а также вели разведывательную работу. Что касается «вербовочной» деятельности, которая приписывалась этой секретной службе, то ее, как утверждает Кедми, не было. Дело в том, что необходимость в такой вербовке отпадала из-за возможности свободно собирать у будущих репатриантов разведсведения о политическом, экономическом и военном положении страны их нынешнего проживания.

Руководство «Натива» в качестве своих представителей тщательно подбирало горячо преданных делу молодых сионистов-добровольцев, хорошо знакомых с обрядовостью (для работы в синагогах) и светскими еврейскими обычаями, а также свободно владеющих как минимум тремя разговорными языками. Кедми вполне соответствовал этим требованиям и попал в «Натив» не случайно.

Первые победы

Слово «еврей» москвич Яша Казаков впервые услышал от своих сверстников трехлетним ребенком, причем с явно негативным смыслом. Образованные и вполне ассимилированные родители, русские евреи, растолковали ему смысл этого слова. Впоследствии он не раз сталкивался с антисемитизмом. Уже будучи юношей, Яков погрузился в чтение серьезной литературы. Переворошив в солидных московских библиотеках залежи малоизвестной литературы, включая трактаты сионистов и антисемитов, он пришел к выводу, что дальнейшая жизнь в Советском Союзе для него, как еврея, не имеет смысла. У него появилось жгучее желание переехать жить в страну, где его, как и других евреев, не будут считать «гадким утенком».

Яков не стал долго ждать и приступил к решительным действиям, нацеленным на получение разрешения на выезд. В феврале 1967 года он прорвался на территорию израильского посольства и заявил, что хочет переехать на постоянное место жительства в эту страну. Через неделю снова повторил свой дерзкий поступок и получил в посольстве желанные бланки для иммиграции. В июне того же года, когда СССР разорвал дипломатические отношения с Израилем из-за Шестидневной войны, Кедми прилюдно отказался от советского гражданства, требуя предоставить ему возможность навсегда выехать в Израиль. Тогда же он проник в посольство США в Москве с просьбой помочь ему в выезде в Израиль.

20 мая 1968 года Кедми отправил в Верховный Совет СССР письмо, в котором жестко осудил проявления антисемитизма в стране, выдвинул требование лишить его советского гражданства и самовольно провозгласил себя гражданином Израиля. Такого прецедента в Советском Союзе еще не было. Кроме того, он смог свои соответствующие заявления опубликовать в западной прессе. Когда он в итоге, заглянув в свой почтовый ящик, нашел в нем разрешение на выезд в Израиль, то его победный клич пронизал все этажи дома, достигнув ушей родителей. Родители были в шоке. Но Кедми не изменил своих планов и в феврале 1969 года переехал в Израиль. За плечами у него было три курса Московского института инженеров транспорта и знание иврита, который он освоил в ожидании разрешения на выезд. По приезде в Израиль Кедми решил пойти на факультет научной химии в Технион, однако через год ушел в армию. Позднее он окончил факультет государственных наук и международных отношений Хайфского университета, а также колледж национальной безопасности при Генштабе Армии обороны Израиля.

Яков Кедми сразу же после приезда в Израиль занялся вопросом репатриации советских евреев. Перед его напором не устояли и родители. Но советские власти запрещали им переехать к нему, а его матери в соответствующих органах даже настоятельно советовали сагитировать его вернуться на родину. В 1970 году непреклонный Кедми устроил голодовку возле здания ООН по причине того, что советские власти запрещали его родным переехать к нему. Своего он добился, и 4 марта 1970 года воссоединение семьи состоялось. После этого Яков стал бойцом Армии обороны Израиля. Служба его проходила в танковых подразделениях, а затем в военном училище и разведшколе.

Первые огорчения

Когда Яков учился в общевойсковом офицерском училище, он кроме личного оружия получил в качестве взводного оружия 52-мм миномет. Однако офицер, он же инструктор, толком не объяснил, как пользоваться минометом, отослав его к курсантам, знакомым с этой «трубой». Курсанты объяснили ему все, что касается миномета, не касаясь деталей техники стрельбы. И, когда дело дошло до итоговых учений с боевой стрельбой, Яков из-за танковой привычки приподнимать голову, а не пригибать ее к земле, получил тяжелую слуховую травму обоих ушей. Виной тому была халатность инструктора и «наплевательское» отношение к своим обязанностям. Это произошло за две недели до окончания училища, и полученная травма грозила отчислением с курса. Закончить учебу помогло вмешательство командира училища, к которому Яков обратился за помощью.

Якову пришлось пережить большое горе после того, как в Израиль вслед за ним переехала вся его родня. Пресса широко освещала приезд его родителей, особенно – встречу отца с Шимоном Пересом, бывшим тогда министром транспорта и связи. Перес, разразившийся прочувственной речью, отметил, что он рад, что такие люди, как отец Якова, приезжают в Израиль, поскольку стране нужны высококвалифицированные специалисты. Когда отшумели эти восторги и пошли будни, отцу Якова работу найти стало невозможно. Причем стандартным аргументом для отказа был вердикт о том, что у него «слишком высокая квалификация». Несколько лет промыкавшись без работы, отец Якова решил попытать счастья в других странах. Оказавшись в Канаде, он вскоре погиб в автомобильной катастрофе.

В одном танке с будущим премьером

Войну Судного дня вполне можно было бы отнести к категории «казалось бы» безнадежных войн. Дело в том, что началась она с наступления египтян, к которому израильтяне оказались совершенно не готовы. Ни разведка, ни командование, ни руководство страны удара не ожидали и попросту его проспали, усыпленные неоднократными учениями египтян. Наверстывать упущенное пришлось за счет большего числа человеческих жертв (2,8 тыс. погибших) и уничтоженной техники.

В этой первой для Якова Кедми войне он выполнял функции начальника батальонной разведки и начальника оперативного отдела. Все управление осуществлялось из танка командира батальона, которым был Эхуд Барак, будущий премьер-министр Израиля. Войну Судного дня они провели вместе в одном танке.

Примечательно, что Яков Кедми характеризует противодействие египтян как очень упорное и даже героическое. Запомнился эпизод, когда перед его танком вырос в полный рост египетский солдат, открывший по танку огонь из автомата Калашникова. Солдат не испугался наехавшего на него танка, залег между гусеницами, а когда танк проехал, то вскочил и продолжал стрелять. Смельчака пришлось застрелить…

В обстановке боя, самого тяжелого за всю эту войну, Якову пришлось пережить множество ярких и драматических моментов. Член его экипажа майор Ишай Изхар, друг Эхуда Барака, умер буквально на руках Якова, окатив его комбинезон всей вытекшей из раны кровью. Но остальным пришлось продолжить стрельбу, пробиваясь сквозь шквал противотанковых ракет. Смерть была рядом, и многие воины, запомнившиеся своей улыбкой, превращались в трупы. Нельзя без содрогания читать строки об участии Якова в опознании трупов сгоревших танкистов. Отсюда, видимо, идет убежденность Кедми в том, что нельзя упускать никакой возможности для решения вопросов мирным путем, а не на поле боя.

Воспоминания Кедми объективно восстанавливают детали боев, перевранные ранее пропагандистами. Так, «героический бой» израильских десантников у «Китайской фермы» оказался на поверку вовсе не героическим. Этот бой для воздушно-десантного батальона закончился плачевно. Его бросили против позиций лучше вооруженных и поддержанных танками египтян. В результате батальон был наголову разбит и рассеян более подготовленным противником. И никакой «египетской атаки» остановить им на самом деле не удалось. По мнению Кедми, этот позорный бой, названный «героическим», был типичным случаем пропаганды, задачей которой было поднять боевой дух и скрыть неудачи. Яков перед собой подобной задачи не ставил. И он, к примеру, правдиво описал, как четверка израильских «Скайхоков» несколько раз в течение двух часов пыталась уничтожить артиллерийскую батарею, но так и не попала в нее.

Наряду с подобной «показухой» Кедми наблюдал и случаи подлинного героизма израильтян. В его книге описан один из таких поступков, который совершил Яир Таль, сын генерала Исраэля Таля. Подлинным героем, умелым и мужественным, выглядит Эхуд Барак.

Впечатляют сцены прямо-таки заботливого отношения израильтян к египтянам, попавшим к ним в плен на западном берегу Суэцкого канала. Накормив ужином, израильтяне отправили их спать, снабдив одеялами и едой. А наутро наблюдалась подлинная идиллия: пленные египтяне с израильскими экипажами танков и бронетранспортеров готовили завтрак, превратившийся затем в совместную трапезу. При этом египтяне вызвались помочь в раздаче еды и мытье посуды…

Когда наступило перемирие, Якову Кедми пришлось передавать египетской стороне насмерть перепуганных городских мирных жителей, скрывавшихся во время боев. Он вовсе не ощущал себя победителем и испытывал стыд оттого, что с оружием в руках вынужден был вести по городу людей, уверенных в том, что их жизни у него в руках.

Эта война избавила Якова от почти фанатичной идеализации израильского государства и его военно-политического руководства. Он пришел к парадоксальному выводу: хотя израильтяне победили на поле боя, окружив египетскую Третью армию и поставив ее на грань уничтожения, но в войне фактически победил Садат, поскольку результаты войны соответствовали целям, поставленным им, а не Израилем.

Из войны Кедми, по его признанию, вышел другим человеком. Выстраданное им кредо он сформулировал просто и отчетливо: «Нет ничего хуже, чем самообман, – это прямой путь к неудаче. Правда начинается с того, что человек отказывается врать самому себе, и я решил ради себя самого никогда не обманывать».

Борьба за выезд советских евреев

Приглашение работать в «Нативе» Яков Кедми получил в 1977 году от недавно перед этим избранного премьер-министром Менахема Бегина. Фамилию Кедми («Восточный» на иврите) Яков взял, приступив к работе в специальном транзитном эмиграционном центре, расположенном в Вене. В 1990 году он стал заместителем директора «Натива», а в 1992 году – главой этой структуры. Именно на период руководства Кедми в «Нативе» пришелся максимальный наплыв (почти миллион людей) евреев из стран постсоветского пространства. Существенный приток специалистов и видных ученых сыграл ведущую роль в становлении Израиля как государства.

Доля профессионалов среди репатриантов была выше, чем среди населения СНГ и среди израильтян-старожилов. Процент имеющих высшее и среднее специальное образование среди репатриантов доходил до 55%, тогда как среди старожилов Израиля он в 1989 году до начала массовой иммиграции составлял лишь 28%. По мнению компетентных израильских специалистов, Израиль оставался бы более отсталой в экономическом отношении страной, если бы не «русские». Без них экономика страны не смогла бы совершить того грандиозного скачка, который произошел в последние десятилетия. По некоторым подсчетам, если бы не «большая алия», то доля профессионалов с высшим образованием составляла бы не 20,4%, как сейчас, а всего 10%. Объем же израильского экспорта равнялся бы не 80, а 50 млрд долл., при этом доля расходов на оборону в государственном бюджете составляла бы не 15%, а 20%. Именно «русские» обеспечили колоссальный приток квалифицированной рабочей силы в израильскую промышленность. Грамотные и умелые «русские» рабочие, отличающиеся высокой культурой и дисциплиной, обеспечили резкое повышение производительности труда, которая за 20 лет поднялась на 30%.

Премьер-министр Израиля Беньямин Нетаниягу в 2009 году на церемонии награждения израильских ученых-репатриантов вполне обоснованно заявил: «Массовая иммиграция в Израиль из стран бывшего СССР спасла экономику страны, поскольку многие репатрианты влились в учреждения, занимающиеся высокими технологиями, медициной, и в различные научные круги».

Огромная заслуга в переселении евреев на историческую родину принадлежит лично Кедми. Именно в результате его усилий удалось перенаправить поток евреев с израильскими визами в Израиль, в то время как до этого 90% выезжавших отправлялись в другие страны. Кедми ввел новые правила выезда, в соответствии с которыми был предотвращен приезд эмигрантов в Вену. Тем самым «отсев» тех, кто с израильскими визами уезжал в другую страну, практически прекратился.

Советская закалка

Якову Кедми довелось продолжительное время контактировать с израильской правительственной элитой. Восторга эти контакты у него, как правило, не вызывали. В его книге очень немногие из высшего руководства страны описаны с симпатией и уважением. Портреты известных израильских политических деятелей, чиновников и бывших сотрудников разведки, которые без прикрас дает Кедми в своей книге с указанием подлинных фамилий и фактов, являют собой богатый материал для биографов и историков.

С едкой иронией Кедми описывает постыдный для израильтян инцидент с арестом Иосифа Кобзона, прибывшего в Израиль на гастроли. Или еще одну историю, когда в Москве во время приема в ресторане «Метрополь» Кобзону от имени израильской делегации запретили петь. Певец со слезами на глазах попросил тогда дрожащим голосом Кедми ему помочь, и начинавшийся скандал удалось уладить с большим трудом…

В конце своей книги Яков Кедми признается в том, что его основные качества, обеспечившие успех в борьбе и многочисленных войнах, были приобретены в Советской России. Уместно его признания не пересказывать, а процитировать:

«В России сформировалась моя личность, мои моральные и нравственные принципы: уважение к человеку, независимо от его происхождения, национальной или религиозной принадлежности, обостренное чувство справедливости как в обществе, так и вообще. В России я научился любви к родине, любви к своему народу и готовности к самопожертвованию во имя идеалов, в которые веришь. В России я научился бороться до конца и никогда не сдаваться, даже когда ты один против всех и у тебя нет никаких шансов.

…В России меня научили ценить книгу, культуру и образование, хорошее воспитание и искусство. С детства я привык относиться с отвращением к дешевой и примитивной политической пропаганде, к лицемерию, особенно властей предержащих и членов партии, к торговле принципами и образом жизни. В России я научился относиться с презрением к людям, посвятившим свою жизнь наживе и деньгам. Несмотря на жестокий режим, несмотря на лицемерие и ложь, заполнившие советское общество и в конце концов погубившие его, все свои качества я приобрел в России и нисколько не жалею об этом».