Москва просит Запад о пощаде - «Мир»

В случае введения Вашингтоном широкомасштабных санкций против России, холодная война покажется «детской забавой», — заявил в интервью Financial Times глава Сбербанка Герман Греф.

Греф назвал «нерациональным» шагом возможное отключение России от межбанковской системы SWIFT в рамках новых ограничительных мер со стороны США.

Издание напоминает, что в пользу отключения России от SWIFT западные политики высказываются с 2014 года, когда были введены первые антироссийские санкции из-за кризиса на Украине. Сегодня из-за ухудшения отношений Москвы и Вашингтона существует вероятность, что политики вновь вернутся к рассмотрению этой инициативы.

Международная межбанковская система SWIFT (Society for Worldwide Interbank Financial Telecommunication) объединяет более 10 тыс. банковских и финансовых организаций в 210 странах мира. Ежегодно через SWIFT проходит 4 млрд платежных поручений.

6 октября в SWIFT заявили, что не намерены отключать Россию от своих услуг, несмотря на оказываемое на нее давлении. Сообщалось, что компания занимает позицию нейтралитета и не собирается принимать односторонних решений об отключении какой-либо страны. Отключение может произойти в случае, если соответствующее решение примут власти ЕС.

Как в таком случае воспринимать предостережение одного из ведущих банкиров страны? Почему Греф говорит об этом сегодня? Он чего-то реально опасается? На основании чего?

— Греф ясно сказал, чего боится — конкретно отключения от SWIFT и шире —исключения российской банковской системы из международной финансовой сферы, — отмечает главный редактор ФОРУМа. мск Анатолий Баранов.

—Угроза, мне кажется, преждевременная, но Греф, возможно, что-то знает, пока не известное широким кругам граждан.

Представьте себе фактическое исключение России или вообще любой другой страны из системы международных расчетов, то есть выведение из системы международной торговли. Россия, не Северная Корея, для нас это крушение всей системы, сформированной после 1991 года. Возврат к едва ли не военному коммунизму — как вы думаете, при военном коммунизме сколько часов жизни отпущено Грефу и ему подобным? Он боится, понятно. Но и за собственные средства, даже не личные только, а и накопления той общественной группы, которую он представляет — они ведь в основном ориентированы на то, чтобы «зарабатывать» здесь, а тратить — там… Тут, боюсь, Германа Оскаровича свои кончат, не дожидаясь «военных коммунистов».

«СП»: — А чем грозит отключение России от SWIFT?

— Как чем? Обмен нефти на турецкие помидоры станет возможным только за какой-то «левый» расчет. Говорят, ЦБ успел подготовить альтернативу системе расчетов, но, боюсь, она работает как и все у нас, через известное место… Ну и потом просто не все захотят даже подключаться к нашей системе расчетов.

«СП»: — Пойдет ли Запад на это? Почему не пошел еще в 14-м году?

— В принципе, не должен пойти, поскольку крыса, загнанная в угол, может стать опасней тигра. Запад держит нашу власть главным образом за ее корыстные интересы, и если обрубить эти «вожжи», то российская политика станет для Запада совсем неуправляемой. Это не в их интересах по большому счету. Но сейчас на Западе серьезная политика становится очень креативной, иной раз даже антисистемной. Да и у нас тоже — посмотрите хоть на Грефа того же самого, бывшего главного экономического министра, а теперь главу крупнейшего государственного банка… Я бы ему козу пасти, и то доверил бы с большим опасением. Но мне кажется, что креативные менеджеры с обеих сторон все же договорятся. А мы, простые граждане, как всегда оплатим эти договоренности.

«СП»: — Запад услышит Грефа?

— Ну вообще-то газета, которой Греф дал интервью, читают именно на Западе. Я бы рекомендовал видным государственным деятелям РФ давать программные интервью отечественным СМИ. В директивном порядке. Уверяю вас, интервью на эту тему в «Российской газете» точно также было бы прочитано с карандашом в руках всеми, кого это касается. Но выглядело бы это солидней — мы предупреждаем о последствиях, а не клянчим пощады. Но с другой стороны, кто это «мы»? У нас с Грефом разная самоидентификация, так что ему может быть из такой позиции говорить с Западом удобней. «Мы» — граждане России — одно понятие, а «мы» элита — другое.

По словам политического аналитика международной мониторинговой организации CIS-EMO Станислава Бышка, словосочетание «новая Холодная война» сегодня стало общим местом в описании текущих отношений России и Запада.

— Насколько оно соответствует реальности, вопрос отдельный, ведь в период Холодной войны 1.0 существовали более-менее понятные «правила игры» и более-менее признаваемые сферы интересов двух сверхдержав, США и СССР. Сегодня же этого нет, а участники противостояния, во-первых, заявляют, что сами, со своей стороны, никаких агрессивных действий не ведут, но лишь реагируют на недружественные шаги партнёров-оппонентов, а, во-вторых, как представляется, отказываются признавать само понятие «сфера интересов». Это, действительно, существенно хуже, чем было в эпоху Холодной войны 1.0.

Что же касается самого Германа Грефа, то это чиновник достаточно высокого уровня, поэтому ему ненужно специально привлекать к себе внимание кого-то на Западе. Профильные структуры и чиновники и так следят за его заявлениями, хотя бы просто по долгу службы.

«СП»: — Почему это звучит сейчас? Существует реальная «опасность» масштабных санкций?

— С точки зрения положения дел на Донбассе и в Крыму, с которых, собственно, и началась нынешняя санкционная кампания, никаких новых масштабных санкций ожидать не следует. Более того, логичнее было бы их начать постепенно отменять. Но международные отношения не всегда строятся в русле формальной логики и, кроме того, часто связаны со внутренними делами в странах-участницах этих отношений. Так, сегодня президент Трамп испытывает серьёзное давление со стороны республиканско-демократического антироссийского консенсуса. Россия, заметим, — это одна из очень немногих тем, где вечно конфликтующие демократы и республиканцы поют практически в унисон. В этой связи исключать новых американских санкций я бы не стал. Но связаны они будут не с Украиной, а с обвинениями по поводу якобы имевшего место влияния Москвы на выборы в США. И пикантной подробностью этой абсурдистской ситуации будет являться то, что новые санкции должен будет утверждать политик, который, исходя из логики обвинений, как раз и стал президентом благодаря «русскому влиянию».

«СП»: — Чем грозит отключение России от межбанковской системы SWIFT? Пойдет ли Запад на это?

— Россия плотно встроена в мировую экономику. Кто-то говорит о необходимости перехода к ориентации на внутренние рынки, поскольку у страны есть потенциал к большей самодостаточности, но пока мы имеем то, что имеем. Система SWIFT делает экономические транзакции в условиях глобальной экономики более удобными. Отключение от этой системы не смертельно, но некомфортно. Примерно как переход от современного оптоволоконного Интернет-соединения к тому, которое шло через модем и телефонную линию, блокируя на время соединения её работу.

Система SWIFT — это действительно «бизнес и ничего личного». Она существует за счёт процентов от транзакций. Чем больше транзакций, тем лучше для системы. Отказываться от такого большого и активного клиента, как Россия, даже под давлением, было бы нелепо. Вот если Вашингтон пригрозит сам выйти из этой системы и поставит условие «или мы — или Россия», то у нас нет шансов. Но поскольку в Белом доме на такую нелепость не пойдут, можно здесь быть спокойными. При этом, однако, развитие собственной платёжной системы «Мир» — начинание полезное. На всякий случай нужно такую систему иметь. Как, кстати, и какой-нибудь «свой» Интернет.

«СП»: — Что еще осталось в арсенале у Запада, если все остальное не подействует?

— Санкции можно углублять и расширять достаточно ещё долго. У российской экономики, благо, много секторов, а граждан — 144 миллиона. Более того, если даже предположить, что были «русские хакеры», которые каким-то образом повлияли на выборы президента США (что, учитывая двухступенчатую процедуру этих выборов вообще практически неосуществимо), то не совсем понятно, с точки зрения, скажем, юриспруденции, как за это можно «наказывать» страну, во-первых, на неопределённо долгий срок, а, во-вторых, постоянно пересматривая и ужесточая уже назначенный «штраф».

Если же брать блок санкций, связанный с Крымом и Донбассом, то первая его часть вообще не подлежит какой-либо дискуссии, ведь единственное требование санкционирующей стороны «верните Крым Украине» невыполнимо. Решение же второго вопроса зависит не только от Москвы. Кроме того, учитывая относительное спокойствие на фронтах, особенно в сравнении с теми временами, когда санкции вводились, неясно, за что же вводить новые «штрафы».

«СП»: — Услышат ли призыв Грефа на Западе? Помогут ли эти предостережения?

— Греф по сути сказал ровно следующее: если вы введёте новые санкции, мы будем отвечать. Здесь особой угрозы нет, есть просто обозначение и так понятной перспективы. Брюсселю, насколько я могу судить, продолжение эскалации с Москвой нежелательно, даже фейк-ньюс про спонсирование Россией каталонского сепаратизма, как можно видеть, особенно не был подхвачен. Вашингтон, будучи экономически в гораздо меньшей степени зависим от кооперации с Россией, может продолжить гнуть свою линию даже без поддержки своих союзников из Брюсселя.

«СП»: — Что Греф имеет в виду под последствиями помасштабнее «холодной войны»? Чем может ответить Россия?

— Можно выйти из совместных с США космических программ, но вряд ли такое решение находится в компетенции главы «Сбербанка». «Масштабнее холодной войны» может быть война горячая, но, опять же, она, во-первых, не в компетенции спикера, а, во-вторых, в условиях гарантированного взаимного уничтожения маловероятна, к счастью. Пока Вашингтон опасается атаковать даже Северную Корею. Поэтому слова Грефа — в большей степени фигура речи. Рациональное же зерно таково: существует мнение, что чем плотнее страны связаны друг с другом экономически, тем меньше вероятность войны между ними. Это приятное мнение, хотя ещё в 1914 году опровергнутое Первой мировой войной.