Как победить инфляцию - «Тема дня»

Правительство и ЦБ считают снижение инфляции одной из главных задач, однако пока ее уровень заметно опережает прогнозы чиновников. Какие методы борьбы с ростом цен существуют и почему не все из них оказываются эффективными?

В 2018 году цены выросли на 4,3%, говорят данные Росстата. Даже если скептически относиться к официальной статистике, все равно этот показатель заметно выше прогнозов, которые ранее озвучивали чиновники. В итоге, признала глава ЦБ Эльвира Набиуллина, в этот год «мы входим без запаса по уровню инфляции, который был ранее, а также с прогнозом существенного повышения инфляции». Максимум, который озвучил регулятор, — 6%. Такой рост цен может быть в I квартале, но к концу года инфляция снова должна вернуться к целевому таргету — 4%, а в идеале быть еще ниже. По словам Набиуллиной, уровень инфляции, которого удалось достичь в 2017 году, является «абсолютным благом» для потребителей, так как «не съедаются зарплаты и сбережения». Об этом она говорила в середине января на Гайдаровском форуме.

Как можно трактовать слова главы Банка России о низкой инфляции и почему вообще это может быть благом? Ведь по логике вещей для простых граждан это прежде всего снижение уровня жизни. Однако для экономики умеренная инфляция даже полезна. «Считать инфляцию сугубо негативным явлением в корне неправильно. Умеренный рост цен стимулирует ее развитие», — рассуждает аналитик ИК «Фридом Финанс» Анастасия Соснова. При умеренной инфляции население стремится сберегать деньги под процент, который покроет эту инфляцию, и одновременно рост цен побуждает тратить деньги на покупку товаров, которые могут подорожать в будущем. На волне потребительского спроса бизнес увеличивает производство, привлекает кредиты, создает новые рабочие места. «Инфляция заставляет деньги работать на экономику», — делает вывод аналитик. По словам Сосновой, для нашей страны приемлемый рост цен — 3—5% в год.

В то же время «нулевая инфляция» и тем более дефляция (снижение цен) могут стать причиной замедления экономики. Из-за отсутствия спроса на товары возникает риск перепроизводства и компании стремятся сократить производство. По мнению директора по стратегии ИК «Финам» Ярослава Кабакова, в идеале инфляция не должна существенно отклоняться от темпов роста ВВП. С учетом того, что последние годы экономика в нашей стране растет не более чем на 1,5—2%, получается, что цены должны прирастать вдвое меньшими темпами, чем это планируют в ЦБ.

Впрочем, единого мнения о том, какая инфляция является полезной, у экономистов нет. «Практика показывает, что рост цен в год выше 2% негативно сказывается на благосостоянии потребителей», — считает аналитик «Открытие Брокера» Андрей Кочетков. Ключевой вопрос, по его словам, в доходах граждан: если разница между богатыми и бедными непрерывно растет, то такая ситуация не способствует долгосрочному росту экономики. Однако слишком быстрый рост благосостояния граждан может быть негативом, разгоняя рост цен. «В этой ситуации питательной почвой для инфляции уже является отстающая производительность труда и низкая эффективность бизнеса», — поясняет аналитик.

Именно об этом глава ЦБ недавно предупреждала банкиров на встрече в подмосковном «Бору», когда говорила о росте потребительского кредитования. В прошлом году объем кредитов, выданных гражданам, вырос на 22,8%, причем уровень закредитованности растет: сейчас каждый работающий житель России должен банку 199 тыс. рублей. За счет кредитов россияне пытаются решить проблему с доходами, снижающимися который год подряд. В прошлом году они сократились на 0,2%, а в 2017-м — на 1,2%.

К чему все это может привести, понятно: к росту неплатежей, увеличению числа банкротов и, как следствие, кризису всей банковской системы. С другой стороны, такая диспропорция между динамикой доходов и уровнем потребительского спроса (который как раз и подпитывается за счет кредитов) приводит к дополнительному разгону цен. Именно поэтому ЦБ и избрал основным методом влияния на инфляцию снижение/повышение процентной ставки. Повышая ставку (плюс ужесточая требования к кредитным организациям), регулятор делает кредиты менее доступными, не позволяя расти спросу на товары и услуги. «Предыдущая модель [основанная на потребительском спросе] экономического роста себя исчерпала», — говорила Эльвира Набиуллина в августе прошлого года в интервью The Wall Street Journal. По ее мнению, для роста экономики нужны инвестиции, а это предполагает низкую инфляцию.

Россия далеко не единственная страна, где финансовые власти используют ставку как инструмент инфляционного таргетирования. Ее в разное время использовали как развитые, так и развивающиеся страны. Как свежий пример — Турция, где в прошлом году из-за оттока инвестиций и девальвации лиры Центробанк был вынужден поднять базовую ставку с 17,75% до 24%. В октябре там регистрировали рекордно высокий уровень инфляции — свыше 25%. «Можно сказать, что этот метод давно стал стандартом денежно-кредитной политики. Это очень эффективный инструмент управления инфляцией», — говорит Соснова. По ее словам, стресс-тесты также показывают зависимость нашей экономики от внешних шоков, в результате чего происходит ускорение инфляции. «Политика инфляционного таргетирования и гибкого обменного курса позволяет частично сгладить последствия внешних шоков, в том числе инфляционных», — поясняет она.

Однако есть мнение, что управление инфляцией с помощью процентной ставки больше подходит для стран с развитой экономикой и высоким уровнем потребления. «В экономиках с недостаточным развитием жонглирование ставкой может спровоцировать закредитованность в случае резкого снижения ставок или тотальную неэффективность бизнеса из-за слишком высоких ставок», — указывает Кочетков. Более того, по его словам, «играть ставкой» можно не бесконечно: иначе это чревато ростом долговой нагрузки у населения и бизнеса, а при использовании тактики количественного стимулирования (к этому в разное время прибегали европейский и американский ЦБ) это создаст риски стагфляции, когда дефицит товаров сопровождается постоянным резким ростом цен.

К счастью, существуют и другие методы влияния на инфляцию, одним из которых, например, является изменение монетарной политики ЦБ, а именно: стерилизация избыточной ликвидности и прекращение эмиссии денег. Если с первым в нашей стране все более-менее благополучно (например, размещение ОФЗ или депозитные аукционы проводятся достаточно регулярно), то вот выключать печатный станок финансовые власти, похоже, не планируют. Например, если верить некоторым экономистам, за счет эмиссии финансируется покупка золота в резервы ЦБ. В прошлом году было приобретено 274,5 тонны, доля золота в ЗВР превысила 18,5%. Другая статья — расходы на пенсионное обеспечение, которые финансируются из ФНБ. Как следует из отчетности Минфина, в декабре на покрытие дефицита ПФР из Фонда национального благосостояния было продано валюты на 648 млрд рублей. В августе 2016-го экс-министр финансов, глава Счетной палаты Алексей Кудрин в интервью «Интерфаксу» детально описал, как это работает, на примере тогда еще существовавшего Резервного фонда (ликвидирован и присоединен к ФНБ в начале 2018 года). «Резервный фонд хранится в валюте на счетах Центрального банка и продается Центральному банку. Центральный банк для покупки печатает деньги, идет эмиссионное финансирование. Именно поэтому Центральный банк вынужден ограничивать приток денег в экономику по другим каналам. Это и является обоснованием сдерживания понижения ставки», — рассказал он.

«Золото мы добываем сами, а значит, на закупку золота ЦБ может проводить эмиссию денег. Собственно говоря, за счет этого у нас и наблюдался существенный рост денежной массы в последние годы», — согласен Андрей Кочетков. Показатель денежной массы, или М2, который учитывает депозиты граждан и компаний и наличные деньги в обращении, в прошлом году вырос на 11%. По словам аналитика, динамика роста денежной массы часто коррелирует с ослаблением рубля. «То есть при укреплении валюты ЦБ увеличивает объем рублей в финансовой системе. Естественно, что подобные действия также стимулируют инфляцию, поскольку увеличивают предложение рублей», — поясняет он.

Еще один метод борьбы с ростом цен — госрегулирование через льготы и преференции, а также снижение налоговой нагрузки. С точки зрения последних налоговых новшеств государство пока придерживается прямо противоположных взглядов: с учетом роста НДС, акцизов на бензин, коммунальных услуг некоторые эксперты прогнозируют рост цен выше 7—8%. Государство, правда, пытается компенсировать негатив за счет регулирования цен на социально значимые товары, а также финансирует программы для самых бедных граждан, но общей картины это не меняет. В условиях растущей налоговой нагрузки бизнес все меньше заинтересован в расширении производства. Гораздо эффективнее попытаться получить доход за счет растущих цен. Тем более если речь идет о компаниях-монополистах, которые открыто лоббируют рост тарифов через государственные структуры.

Поэтому, считают опрошенные Новости Банков экономисты, борьба с монополиями — это сейчас наиболее эффективный способ борьбы с инфляцией на долгосрочной основе. Ведь, как правило, рост конкуренции заставляет бизнес больше думать о собственной эффективности, снижении затрат и о том, какие новые продукты и услуги предложить потребителям. Такой опыт у нашей страны уже есть. Андрей Кочетков приводит пример с сельским хозяйством. Налоговые преференции и девальвация рубля позволили российским производителям потеснить иностранцев с прилавков. Увеличение предложения от локальных производителей — фактор, который сдерживает цены, особенно в условиях снижающихся доходов, говорит аналитик. Как следствие, продовольственная инфляция в России уже не является столь острой проблемой, как еще десять лет назад.

Альберт КОШКАРОВ,