Уходящая натура: как новые технологии изменят нашу жизнь - «Россия»

Сегодня мир стоит на пороге очередной индустриальной революции, которая может перевернуть не только отношения между наёмными работниками и корпорациями, но и между гражданами и государством. Производительность вычислительной техники растёт в геометрической прогрессии: согласно закону Мура, каждое следующее поколение процессоров вдвое превосходит своих предшественников.

Об искусственном интеллекте, трансформации социально-экономической структуры общества под влиянием растущей роботизации сегодня говорят отнюдь не писатели-фантасты, а респектабельные экономисты и учёные. Предыдущие этапы НТР позволили переложить на машины большую часть грубого физического труда. Таким образом, осуществляется переход от индустрии к постиндустриальному обществу, где большая часть людей занята в непроизводственной сфере.

Однако на следующем этапе технологического развития будут автоматизированы и непроизводственные области экономики. Например, некоторые торговые сети уже сейчас начали тестировать кассовые автоматы, которые позволяют обходиться без продавцов, и этот тренд набирает обороты. Внедряются «электронные работники» и в банковской сфере. Выступая на Всемирном экономическом форуме в Давосе, глава Сбербанка Герман Греф сообщил, что к 2025 году планирует сократить штат сотрудников вдвое — за счёт применения новейших информационных технологий.

Главный исполнительный директор Всемирного банка Кристалина Георгиева считает, что уже через несколько лет ряд популярных сегодня профессий начнут отмирать. Например, работу водителей смогут выполнять беспилотные автомобили.

«Есть расчёты, что через несколько лет специалист call-центра станет исчезающей профессией. Думать об искусственном интеллекте как о научной фантастике мы уже не можем», — отметила Георгиева в беседе с журналистами.

Аналитики Business Insider подсчитали, что уже в течение ближайших 10—20 лет до 47% рабочих мест в США могут оказаться заняты роботами. Исследователи Дарон Аджемоглу из Массачусетского технологического института и Паскаль Респеро из Йельского университета пришли к выводу, что роботизация приводит к постепенному снижению зарплат, а также сокращает экономически активное население.

Конечно, технологическая безработица — не новое явление. В начале XIX века Англию охватили массовые протесты, связанные с внедрением машинного производства. На заре первой промышленной революции люди действительно не выдерживали конкуренции со станками и оставались без средств к существованию.

Луддиты (такое название получили участники движения разгневанных работников) громили первые фабричные установки, и правительству пришлось бросить на подавление беспорядков армию.

Иллюзорное равенство

Но сегодня мы сталкиваемся с гораздо более глубинными изменениями. Без преувеличения можно сказать, что информатизация затрагивает все сферы человеческой деятельности. Социальные сети, поисковые системы и видеохостинги перекраивают структуру социальных коммуникаций, оказывают колоссальное влияние на работу СМИ, меняют принципы получения информации. Множество повседневных операций производится с помощью программного обеспечения: покупки в онлайн-магазинах, вызов такси, поиск удобных маршрутов по карте, выбор кафе или гостиницы. Даже государственная бюрократическая система отважилась выйти в сеть: электронное правительство заметно упростило коммуникации граждан с чиновниками.

Наметилась также тенденция к размыванию государственной монополии в вопросе выпуска денежных средств. Технология «блокчейн» позволяет любому пользователю выводить на рынок и генерировать виртуальные валюты. Сейчас криптовалюты выходят из тени, завоевывая всё большую популярность. С 1 апреля 2017 года в Японии криптовалюты приравнены к обычным деньгам и считаются законным платёжным средством.

В России решили пойти по несколько иному пути. Как сообщила зампред Центробанка Ольга Скоробогатова, финансовый регулятор планирует создать национальную криптовалюту — по сути, вывести рубль в виртуальное пространство.

Вместе с тем информатизация вызывает не только энтузиазм, но и серьёзную озабоченность экспертов.

Одна из проблем — монополизация рынка информационных технологий. Об этом, в частности, заявил лауреат Нобелевской премии по экономике Кристофер Писсаридес, выступая на ПМЭФ-2017.

IT-гиганты вроде Microsoft и Facebook владеют непропорционально большими долями мирового рынка, пользуясь отсутствием национальных границ в сети. В перспективе это грозит не только экономическими, но и политическими издержками.

О стремительной монополизации виртуального рынка пишет и американский программист, IT-предприниматель Мартин Форд. IT-сфера демократична только на первый взгляд, считает Форд. Чтобы открыть IT-стартап, как правило, не нужны большие вложения или диплом элитного вуза. Однако в сфере информационных технологий существует гораздо более жёсткая конкуренция, чем в реальном секторе. Отсутствие барьеров в виде национальных границ, таможенных пошлин и расстояний приводит к стремительной монополизации рынка.

«Доходы от деятельности в интернете почти всегда соответствуют модели распределения, в которой победитель получает всё. Хотя в теории интернет должен уравнять всех с точки зрения возможностей, устранив все барьеры на входе, фактически деятельность в нём всегда приводит к высокому уровню неравенства», — считает Форд.

Высокотехнологичные компании давно обгоняют по капитализации предприятия реального сектора. В 2016 году впервые рейтинг наиболее дорогих компаний США возглавили информационные компании, потеснив Exxon Mobil Corp., которая с 1980 года ни разу не опускалась ниже пятой строчки. При этом в IT-корпорациях трудится в разы меньше людей: для сравнения, Google зафиксировала прибыль в размере почти $14 млрд., имея всего 38 тыс. сотрудников, в то время как на General Motors в момент её расцвета работали 840 тыс. человек.

Каждому — по потребностям

Судьба миллионов работников, на чьи места претендует умная автоматика, пока остаётся туманной. Возможности для переквалификации сократятся: сфера услуг и отчасти офисная работа также подвержены автоматизации.

Одним из путей решения этой проблемы считается вылата всем гражданам «безусловного базового дохода» (ББД), или же «отрицательного подоходного налога».

Эту на первый взгляд утопичную идею пытаются применить на практике некоторые европейские государства. В частности, финские власти в 2016 году запустили эксперимент: 10 тыс. жителей страны на протяжении двух лет получают от государства пособие в размере €550, независимо от их занятости.

Если эксперимент будет признан удачным, выплаты могут распространить на всех жителей страны. Результаты опроса, проведённого берлинской компанией Dalia Research в 28 странах Евросоюза и охватившего 10 тыс. респондентов, показали, что только 4% европейцев уволятся в случае начисления им ББД. При этом 65% опрошенных одобрили идею таких выплат.

Однако пока что речь идёт только о поддержке со стороны государства, а не о замене такими пособиями заработной платы. Если же для большей части общества безусловный доход станет основным источником средств к существованию, это может привести к пагубным последствиям. Граждане утратят реальные рычаги влияния на государственную власть и крупные корпорации, попав в тотальную зависимость от них.

Правда, и корпорации окажутся в сложном положении: машины могут производить товары и услуги, но не способны обеспечить спрос на них. Поэтому идея Билла Гейтса, согласно которой с роботов должны взиматься налоги, может в будущем спасти мировую экономику от глубокой стагнации.

«Сейчас мы фактически, приходим к марксистской формуле «от каждого — по возможностям, каждому — по потребностям», — отметила в интервью RT профессор-исследователь НИУ ВШЭ Наталья Тихонова. — Идея безусловного дохода подразумевает, что люди работают столько и тогда, когда хотят, и получают доход по разумным потребностям. У всех, кто работал с этой проблематикой, такой вектор развития не вызывает ни малейших сомнений. Сокращение занятости в одних сферах, в первую очередь, связанных с традиционно конторской работой, само по себе не драматично для общества, хотя на микроуровне будет масса трагедий. Если вовремя перестроить систему подготовки кадров, то на протяжении двух-трёх десятилетий общество достаточно успешно адаптируется».

Вся власть машинам

Согласно постулатам исторического материализма, смена производственного базиса неизбежно приводит к политическим сдвигам.

Однако в то время как безусловный доход лишит одни слои населения политического влияния, другие, напротив, могут возвыситься. Не исключено, что в информационном обществе ведущим классом станут сотрудники IT-сферы — разработчики софта, системные администраторы и т.п. Вполне возможно, что со временем эта прослойка пожелает конвертировать свою экономическую востребованность в политическую власть. Отчасти это происходит уже сейчас.

Разоблачения сетевого портала WikiLeaks оказали и продолжают оказывать влияние на политические процессы в разных странах. В частности, публикации компрометирующих Хиллари Клинтон документов стали одной из причин её поражения на президентских выборах. В целом политические лидеры всё большее значение придают теме хакерских атак. Если суммировать заявления американских политиков за последний год, можно прийти к выводу, что программных и информационных атак Вашингтон опасается едва ли не больше, чем армейских подразделений потенциальных противников.

Тем не менее именно американские спецслужбы держали (и, вероятно, держат) под колпаком интернет-слежки около миллиарда жителей планеты, включая политических лидеров иностранных государств, о чём стало известно благодаря разоблачениям Эдварда Сноудена.

Вместе с тем сегодня растёт поколение людей, для которых доступ к различным гаджетам и мировой сети является одной из базовых потребностей. Ещё в 2011 году ООН включила свободный доступ к интернету в перечень фундаментальных прав человека.

Общество будущего

Наблюдающийся сегодня в ряде стран ренессанс консервативных идей является своеобразной защитной реакцией общества на стремительные перемены. Основу электората таких политиков, как Дональд Трамп и Марин Ле Пен, составляют те люди, которые рискуют вскоре оказаться на обочине «дивного нового мира». Это население сельской глубинки, простые рабочие — словом, люди, плохо вписывающиеся в стандарты «общества будущего».

«Но есть ещё один аспект: в рамках нынешней системы ценностей отсутствие работы равносильно нахождению на социальном дне. Безработные автоматически попадают в низший класс во всех странах, за исключением России — у нас безработность не стыд, а несчастье. Если поменять исходные установки, если безработица не будет равна невостребованности, а люди смогут реализовывать себя в чём-то другом, это даст достаточно много в плане самоуважения. Сейчас мы стоим на пороге огромных перемен, новый образ мира уже прорастает, и всё, что сейчас обсуждается, будет иметь в новом мире совсем другой смысл, будет вписано в совершенно новый контекст», — считает Тихонова.