Варшаве срочно нужны пилюли от «мозговой болезни» - «Политика»

Давно уже подмечено, что польская элита перманентно испытывает какую-то иррациональную ненависть к России. Настолько, что при каждом случае пытается ее в чем-нибудь обвинить. Яркий пример — обсуждение темы немецких репараций. Несколько дней тому назад Варшава потребовала от Берлина возместить ущерб, причиненный гитлеровской Германией во время Второй Мировой войны. Такая угроза последовала в ответ на давление со стороны немецкого правительства, которое добивается снижения объема дотаций полякам из общеевропейского бюджета. Казалось бы, какое отношение к этому спору или нацистским преступлениям имеют русские? Никакого. Тем не менее, в связи с вопросом о немецких репарациях Варшава тут же предъявила претензии к России. Причем обвинения в адрес Российской Федерации стали звучать настолько часто, что затмили собой обсуждение темы немецкой ответственности. Апогеем того абсурда стало заявление Министерства юстиции Польши о том, что «Российская Федерация как правопреемница СССР должна нести ответственность за соучастие в развязывании Второй Мировой войны наравне с Германией на паритетной основе». Учитывая то, что официальные требования к Берлину уже насчитывают несколько триллионов злотых (1 доллар США равен 3,5 польских злотых), сумма возможных претензий к России превысит триллион долларов. Подобные притязания невозможно объяснить с точки зрения здравого смысла. Зато они очень хорошо вкладываются в рамки психоанализа. С практической точки зрения, единственное, что можно добиться выдвижением абсурдных претензий — получить еще большие претензии в ответ. Тем более что у Российской Федерации достаточно оснований потребовать компенсацию — например, за освобождение Польши от нацизма и дотирование польской экономики после Второй Мировой войны. Другое дело — с точки зрения психологии. Спровоцировав другую сторону на ответную реакцию, всегда есть возможность провизжать на весь мир о «чужом давлении» и тем самым привлечь к себе внимание. Подобное поведение в психологии называется «виктимность» (от латинского слова «жертва»), т.е. обостренная склонность индивидуума стать чьей-то жертвой. Причины появления виктимности, по мнению психологов, всегда связаны с какими-то комплексами, которые закладываются с детства. Детство польской нации приходится на эпоху раннего средневековья. А первые упоминания о контактах русских и поляков связаны с легендой о трех братьях Русе, Ляхе и Чехе, которые стали прародителями трех народов — русского, польского, чешского. Когда-то они поклялись в верности друг другу и вначале племена ляхов даже входили в состав государства первых Рюриковичей. Однако все изменилось, когда польский князь Болеслав Храбрый получил от Папы Римского королевскую корону. Ради этого он отказался от своей веры (перешел в католичество), а вместе с ней посчитал утратившей силу и клятву своих давних предков о верности и единстве. Более того, корона настолько вскружила ему голову, что Болеслав загорелся мечтой покорить русские земли и создать самое огромное в мире королевство. Ради этого новоиспеченный король не погнушался тем, чтобы призвать на помощь Запад и инициировать первый в истории крестовый поход на Русь. Примечательно, что в этой акции основную роль играли военные контингенты Священной Римской империи (современные Германия, Италия, Чехия, Австрия, Швейцария, юго-восточная Франция) и Венгрии. С востока их поддержали кочевники-печенеги. Фактически Болеслав собрал в поход на Русь весь Западный мир. Формально вся эта армада нацелилась восстановить на великокняжеском престоле свергнутого брата Ярослава Мудрого — Святополка. За это представитель династии Рюриковичей обещал Болеславу Храброму несколько западнорусских городов. Однако планы польского короля простирались намного дальше. Они обнаружились после захвата Киева в 1018 году. Неожиданно для своего союзника Болеслав объявил собственные претензии на всю русскую землю — от Карпат до Урала. Казалось бы, в этот момент ничто не могло помешать его планам. Вот только сами русские горожане и крестьяне не захотели признавать нового правителя. И уже спустя несколько недель он в результате восстания вынужден был бежать, прихватив с собой казну древнерусского государства (эти деньги поляки до сих пор так и не вернули) и всех сестер киевского князя. С тех пор у польской элиты и возник глубокий исторический комплекс, связанный с нереализованным желанием обладать бескрайними просторами на Востоке. Этот комплекс привел к тому, что спустя несколько столетий, так и не сумев заполучить в свои руки все русские земли, польские короли объявили себя «наследниками Руси», а затем «Великими князями Русскими». Такое искусственное самовозвеличивание еще больше усилило польскую враждебность. Польские короли видели двойственность своего статуса (контраст между титулом и существующей реальностью) и это углубляло их вражду к русским. Когда же Русь (Россия) под руководством Москвы вернула себе все исторические территории, к ненависти добавилось еще одно чувство — «комплекс жертвы». То, что русские возвращают себе свои земли, в извращенной психологии панов выглядело не иначе как «московской агрессией». Поляки были «ее жертвами». Этот «комплекс жертвы» и трансформировался со временем в виктимность. Одних стенаний о собственной «несчастной судьбе» польской элите уже было недостаточно. Она стала провоцировать соседей, чтобы те превратили мнимую польскую жертвенность в реальную. Начиная со второй половины XVI века (правление Генриха Валуа), польские магнаты приглашали на трон представителей иностранных монархических династий. За свое избрание каждый претендент должен был заплатить. Однако оплачивая трон, иностранцы приучались к мысли, что Речь Посполитая — это их собственность. А когда польская элита стала их еще и обманывать, продавая корону сразу нескольким претендентам, они решились на раздел польского государства. В Варшаве подобное поведение вызвало соответствующую реакцию — тут же раздались крики с обвинениями в адрес… России. Сегодня эта традиция и нашла свое продолжение в претензиях Польши относительно Второй Мировой войны. Забывают в Варшаве об одном: претензии человека, который страдает хроническим комплексом жертвы и виктимностью, не подлежат юридическому рассмотрению. Комплексы лечат. Если не получается добровольно, то принудительно.