Писатель Андрей Рудалев о мужицко-русской философии героя фильма «Калина красная» - «Политика»

Уркаганы из шукшинской «Калины красной» - это типичные прогрессивнейшие представители нашего общества. По крайней мере, они сами себя за таковых считают. В этих персонажах много всего намешано, и нельзя сводить их лишь к обыкновенным представителям криминалитета. У них в «малине» нон-стопом программа «Голубого огонька» в живом исполнении. «Барыня» и прочее. Своеобразный «квартирник», сильно смахивающий на то, чем потчует лоботамирующее мозг телевидение. Губошлеп, Люсьен, Бульдя – это ведь своеобразный андеграунд, представители творческой интеллигенции, которых преступный режим загнал на криминальную ниву. Губошлеп - пустобрех. Отличное определение либерального дискурса - губошлепство. Называйте так любого фанатика-либерала. «Если ему некого будет кусать, он, как змея, будет кусать свой хвост», - пишет Шукшин про Губошлепа. Это он делает смертельный выстрел. Их принцип: мужиков в России много. К мужикам они высокомерно, пренебрежительно-брезгливо, за людей их не считают. Так продолжается пока не взбрыкнет и не уйдет от них Егор Прокудин (главный герой в исполнении Шукшина – ред.). А потом Петр не скинет их всех в реку бежевой «Волгой» - философским пароходом… Они проповедуют сословное разделение общества. Прокудин для них мужик – представитель низшего сословия. Дикарь, абориген, которого и человеком в полной мере назвать нельзя. Мужик… чего вы хотите? В девяностые эта публика стала приватизаторами, после претендует на статус властителей дум и законодателей жизненной моды. Личин всяческих много. В девяностые они уничтожали таких мужиков как класс, зачищали от них новую страну. Говорили, что те ни на что не годны. Твердили, что именно это самое мужичье – разносчик красной заразы, а пока есть она не будет нам счастья. Егор-«Горе» - он совершенно другой, иной породы. Его семь судимостей – это лишь новый извод вечной притчи о блудном сыне. Своеобразное сошествие «во ад». Он мужик. Крестьянин. Освобождаясь из мест заключения, говорит, что собирается заниматься сельским хозяйством. Ощущает сопричастность с землей. Даже когда шел на смерть, то увязал в ней сапогами. Его крестьянство – это не указание на род деятельности, а на связь с почвой. То, что прогрессивной интеллигенции не понять и никакими терминами ей это не объяснить, потому как это врожденный инстинкт. А он либо есть, либо его нет. Либо со временем откровение об этой почве снисходит, но это еще надо заслужить, уметь чувствовать. Он – классический странник-правдоискатель, сделавший круг по миру и вернувшийся именно туда, откуда начал свой путь. Этот мужик дорогущий «Реми Мартин» из ковшика в бане пить будет (и так точнее, чем в тексте, где Петр достает из кармана два стакана). Потому как у него совершенно другая система ценностей, где главное живое, настоящее, те же березки. Немногим ранее из этого же ковша он Петра кипятком полил, а теперь практически причастие совершают. «Шаркнем по душе!» - сказал Егор перед встречей с городскими представителями креативного класса. Но они ничего кроме раблезианского карнавала не смогли дать. Они душу иссушают. Старые и некрасивые. Мечите реже! Желудок и червонцы - их смысл. Егор же деньги презирает. Красоты в этой публике нет, жизни. Они строятся для разврата, он им о любви. Под халатом, в котором он, как Калигула, болящее сердце. Это его горе, его путь. Нет у мужика и раболепства перед властью. Отказался заниматься извозом представителей власти, начальства. Пересел на трактор. Ближе к настоящему, к земле, березкам, отчему дому. Блудный сын. Как герой сказки про колобка. Рядом с ним – его верная Мария Магдалина и ставший другом-апостолом Петр. Жоржик – это его формула самоуничижения. Георгий – победитель змея. Победоносец и в тоже время землепашец. Егор – не понят ни прогрессивными членами общества, ни властью. Все как обычно… Он не мог не уйти. Но душу, что важно, спас. За ним пошел Петр. Что впереди у него? Жизнь по этапу? «И лежал он, русский крестьянин, в родной степи, вблизи от дома. Лежал, приникнув щекой к земле, как будто слушал что-то такое, одному ему слышное. Так он в детстве прижимался к столбам» - это уже финал. Смысл всех его поступков, описанных Шукшиным в возвращении. Движитель Егора – его страстной желание вернуться. Как в Евангелии от Матфея: «Если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное». Вся «Калина красная» - это возвращение героя к своему детству, когда он прижимался к столбам. К детской чистоте, к детским ощущениям и восприятию мира. Так он обретал настоящую волю. Можно ли это объяснить с помощью популярного сейчас термина консерватизм, который зачастую приобретает спекулятивный характер? К чему это я? Не понимают у нас мужика и не пытаются. Проще развратить, убить его. А в нем вся Россия. Без него она ничто, пустое место. В девяностые страну практически и превратили в пустыню, потому как зачищали ее от мужика. Изводили его, всеми силами старались не пустить в новую страну. Очень в этом деле поднаторел триумвират власти, криминалитета и либеральной интеллигенции. Впрочем, все как у Шукшина. Все, как с Егором Прокудиным. Он, как звезда рок-н-ролла, должен умереть. Умирает он вновь и вновь, но всякий раз возвращается. Из почвы выходит. Но дети? Где дети? В книге у Петра двое парней, которые уже входят во взрослую жизнь, но в фильме они не фигурируют. Оставил ли после себя детей Егор, который сам возвращается в детство? Фильм недетский. Одни взрослые, которые уходят. Горе… Но, все-таки, думается, что у Егора Прокудина обязательно должны быть дети. Не могло быть здесь точки. Вырастут дети Петра. Их не искалечат девяностые. Прорвутся. Будут и у них сыновья. Понесут они благую весть о русском мужике, о его возвращении. Об обширном, как жизнь. Непонятом. Будут выступать против несправедливости. Может один из них назовется Моторолой… Непонятые поедут они на Донбасс, где будут делать свое мужицкое дело. Вызовут ярость и злобу все того же триумвирата либеральной интеллигенции, криминалитета, власти. Но, что с того? Егор Прокудин никуда не ушел, он просто прилег на землю, прыгнул в окоп. Мужиков в России много, покуда они есть, она не станет пустыней.