Новый лозунг Украины: «Чемодан. Вокзал. Будапешт» - «Общество»

На украинских националистических площадках в интернете — очередная истерика. Патриоты «незалежной» считают, что венгерские соседи воткнули им нож в спину. Уже давно привычное и набившее оскомину «Чемодан, вокзал, Россия» парни с трезубцами в голове быстро успели переделать в «Чемодан, вокзал, Будапешт». По словам украинских активистов, мадьяры должны быть благодарны Киеву за то, что он «защищает их от московской агрессии» и поэтому, даже если им что-то очень не нравится, обязаны помалкивать… Преследовал ли Киев изначально цель насолить венграм, или это случайно получилось — непонятно. В очередном порыве русофобии депутаты Верховной Рады Украины приняли закон, запрещающий образование старше 4-ого класса школы на любом другом языке, кроме украинского. Основной целью этого, попахивающего откровенным нацизмом нормативного акта, были, естественно, русские. Прокиевские эксперты даже не скрывают, что воплощение закона в жизнь должно заставить юных жителей исторической Новороссии забыть русский язык и оторваться от Русского мира. Однако в этот раз нормотворчество Верховной Рады то ли «рикошетом», то ли специально (но под благим предлогом) зацепило еще несколько крупных национальных групп, компактно проживающих на территории Украины: болгар, поляков, румын и, конечно же, венгров. У последних отношения с официальным Киевом и украинскими националистами достаточно натянутые уже давно. Будапешт годами раздает гражданам Украины «мадьярской национальности» венгерские паспорта, поддерживает венгерскую культуру, а живущие в Закарпатье мадьяры регулярно устанавливают национальные памятные знаки, которые столь же регулярно сносят потом украинские ультраправые. Несмотря на то, что официальный Будапешт с тревогой наблюдал за событиями на Майдане, а Виктор Орбан весной 2014 года разозлил Киев предложением создать на Закарпатье мадьярскую автономию, украинские и венгерские власти до определенного момента находили общий язык. Об этом свидетельствует, в частности, тот факт, что лидер «Партии венгров Украины» Василий Брензович даже стал депутатом украинского парламента по спискам «Блока Порошенко». Но языковая инициатива официального Киева, похоже, окончательно разрушила хрупкое равновесие в его отношениях с Будапештом. Сегодня в Закарпатье проживают более 150 тысяч этнических венгров (12% населения региона в целом и большая часть населения приграничных районов). Примерно в 100 школах (из 600 средних общеобразовательных учреждений области) преподавание ведется на венгерском языке. В трех закарпатских вузах на венгерском языке можно даже получать высшее образование. Об этом всем с 2018 года можно будет забыть. Для закарпатских мадьяров такое развитие событий выльется в чудовищную трагедию. Единственным родным языком для более чем 90% из них является венгерский. Украинского многие из них не знают. Рекламные вывески в их городках и селах — на венгерском. Информацию они черпают из венгерских СМИ, пользуются венгерскими мобильными операторами, ездят на автомобилях с венгерскими номерами. Попытки перевести их детей на украинский язык обучения приведет просто к тотальной недоступности для них образования и вынудят родителей отправлять школьников учиться в Венгрию, что постепенно может вылиться в тотальное вытеснение венгров с территории, на которой они проживали веками. Заправляющие сегодня в Киеве украинские национал-радикалы считают такое положение вещей справедливым и намекают всем иноэтническим группам, что рано или поздно они должны будут либо ассимилироваться, либо уехать. Мол, в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Венгров при этом снисходительно называют «меньшинством» и «диаспорой». Насколько оправданным можно считать такой подход? Для начала нужно сказать, что диаспорой в классическом понимании этого слова венгры Закарпатья не являются. Они, скорее, — представители ирриденты, части этноса, составляющего меньшинство населения в пределах данного государства, но компактно проживающего в непосредственной близости к государству, в котором близкий или идентичный ей народ составляет большинство. Пришли на территорию Закарпатья венгры еще в IX веке, когда Украины и украинцев не существовало даже в проекте. К XII — XIII векам они полностью присоединили к своему королевству горную часть региона. Закарпатье оставалось под контролем Венгрии (сначала напрямую, а затем — в составе Австро-Венгерской империи, с 1867 года — как Венгерское королевство в составе дуалистической монархии) вплоть до начала ХХ века — примерно тысячу лет. На непродолжительное время части региона переходили под контроль других держав (например, Турции или галицко-волынский князей), однако, в целом, он оставался мадьярским. По итогам Первой мировой войны Закарпатье на непродолжительный срок стало автономией в составе Чехословакии, а по результатам ее раздела Гитлером с подачи западных «демократий» — вернулось венграм. После освобождения будущей области советскими войсками в 1944 году, на этой территории было создано независимое государство «Карпатская Украина», присоединенное в 1945-м к УССР… Фактически венгры являются коренным населением западной части Закарпатья. Причем, пришли они на эту территорию гораздо раньше, чем, например, предки современных крымских татар в Крым. Киевский же режим в открытую создает мадьярам, не знавшим бед ни при коммунистах, ни при «диктаторе» Януковиче, невозможные условия для существования. В данном случае можно говорить даже об отдельных признаках геноцида… И то, как радостно улюлюкают «Чемодан, вокзал, Будапешт», украинские патриоты, свидетельствует о том, что нацизм на Украине есть, что он абсолютно безнаказан, и что он де-факто является определяющей частью национальной идеологии государства. И поэтому всем окружающим Украину странам и народам я бы настоятельно порекомендовал вспомнить бессмертные слова пастора Мартина Нимёллера, произнесенные им после освобождения из Дахау: «Когда они пришли за коммунистами, я молчал — я не был коммунистом. Когда они пришли за социал-демократами, я молчал — я не был социал-демократом. Когда они пришли за профсоюзными активистами, я молчал — я не был членом профсоюза. Когда они пришли за мной — уже некому было заступиться за меня«…