Стариков без пенсий власть сплавит в богадельни имени Путина - «Общество»

Изобретательности российских чиновников, когда речь об их собственном кармане, нет предела. Приняв решение об отъеме пенсий у населения, они придумали куда спрятать тех стариков, кто не сможет работать — в дома престарелых. Платить за них придется родственникам.

Только этим можно объяснить неслыханную щедрость государства, которое неожиданно выделило на улучшение условий проживания пожилых людей в домах престарелых 44 млрд рублей. Об этом сообщил министр труда и социальной защиты Максим Топилин.

По его словам, деньги будут выделены на период в 6 лет. То есть до конца президентского срока Владимира Путина. «Это беспрецедентная сумма», — уточнил Топилин. А ведь именно глава Минтруда — основной «толкатель» пенсионной реформы в правительстве.

Кроме того, регионы в течение шести лет получат более 12 миллиардов рублей на поддержку программы долговременного ухода за пожилыми людьми. Она будет внедряться по всей стране. «В нацпроекте мы в первый раз предусмотрели деньги», — порадовал страну Топилин.

Если глава Минтруда — «чернорабочий» пенсионной реформы, то экс-министр экономики, а ныне глава Сбербанка Герман Греф — один из ее идеологов. По его мнению, отдавать родителей в дома престарелых среди россиян скоро станет «престижно», как и «во всем мире».

«Это достойно, потому что это высококлассные учреждения, в которых людям предоставляют высочайший уровень обслуживания, реализации их интересов, возможности общения, первичной медицинской помощи», — «лечит» россиян глава Сбербанка. Так он обосновал необходимость пенсионной реформы.

Не прочь Греф и подзаработать на «престижных» богадельнях. «Мы изучили коммерческую составляющую и сейчас работаем над тем, чтобы вместе с государством создать какое-то количество таких домов… И проторить дорожку бизнесу для этого», — мечтает финансист.

Эти античеловеческие мечты имеют, очевидно, поддержку на самом высоком уровне. Разработать систему долговременного ухода за пожилыми соратник Грефа по петербургской мэрии и ныне действующий президент РФ поручил еще год назад. При такой протекции глава Сбербанка имеет все шансы в будущем озолотиться на стариках.

Предположить, что Греф и Топилин сами себя видят постояльцами домов престарелых и потому беспокоятся об их «престиже» невозможно. Оба министра, бывший и ныне действующий, достаточно зарабатывают, чтобы не оказаться в старости на казенной койке. Так, доходы Грефа в Сбербанке составляют миллионы долларов в год, а о доходах Топилина можно судить по расследованию СМИ.

Официальные доходы Путина, безусловно, скромнее — всего лишь зарплата, пусть и президентская. Однако, возможность жить на гособеспечении наверняка позволяет главе государства откладывать ее на старость. «Я даже свою зарплату не знаю. Приносят, складываю, на счет отправляю, даже не считаю», — признался он однажды.

Такое откровение в достаточно бедной стране выглядит странно. Возможно, Путин устал заниматься такими низкими, «земными» вопросами. Ему все больше по душе большая мировая политика. А населению вместо пенсий предлагают кино про президента. Так, в минувшее воскресенье вышла телепередача Владимира Соловьева «Москва. Кремль. Путин».

В первом ее выпуске как раз говорили про пенсии. Хвалили президента за человечный подход. Выходить передача будет еженедельно. Кажется, это называется культ личности. Только не тот, который некоторые исторические фигуры заслужили заботой о народе и единой с ним судьбой, а новый, медийный, когда нужную фигуру беззастенчиво «надувают» вопреки ее реальной роли в делах страны.

Интересно, что когда государству понадобилось «опустить» либерального оппозиционера Илью Яшина, оно беззастенчиво использовало тот факт, что Яшин сдал свою бабушку в дом престарелых, как свидетельство монструозности молодого политика. Материал назывался «Тюрьма для стариков». Хотя, возможно, Яшин просто жаждал «престижа», чему учит россиян Герман Греф.

О том, что представляет собой существующая система ухода за пожилыми людьми и как она может измениться в будущем, «СП» рассказала сотрудница благотворительного фонда помощи пожилым людям и инвалидам «Старость в радость» Александра Кузьмичева.

— «Дом престарелых» — это понятие обиходное, сюда включаются разные юридические формы учреждений в разных ведомствах. Если вы попытаетесь найти их единый полный список — не найдете. По данным Минтруда, в интернатах живет 250 тысяч человек. Но это не только пожилые люди. В эту цифру включены также инвалиды. Например, жители психоневрологических интернатов, а там «молодежи» даже больше. Зато в эту цифру не входит огромное число пожилых людей, которые живут в системе Минздрава — в отделениях сестринского ухода, они же гериатрические койки, а также в паллиативных отделениях.

Названий много, но суть одна: пожилой человек здесь живет и скорее всего до смерти никуда не уедет, для него готовят, стирают и убирают, сам он практически ничего не решает и зачастую даже из комнаты никуда не выходит.

Дома престарелых не стоит путать с хосписами, которые предназначены в первую очередь для неизлечимо больных, которым нужно обезболивание, дыхательная поддержка и т. п., с соответствующим доступом к лекарствам и требованиями к персоналу.

«СП»: — Насколько трудно попасть под такую опеку государству?

— Очередь у нас есть, но она все сокращается и сокращается. Несколько лет назад Росстат и Минтруд называли цифру в 16 тысяч человек. Потом очередь сократилась до 13 тысяч. За счет чего конкретно — сказать трудно, ведь сокращение происходит, например, если усложнить процедуру попадания в эту очередь и больше ничего не делать — из-за естественной убыли постояльцев учреждений и тех, кто в очереди. Причем в ту официальную цифру входят и инвалиды любого возраста, поэтому выделить из этой цифры только пожилых невозможно. Картина еще и сильно отличается от региона к региону.

Поставят или не поставят конкретного пожилого человека в очередь именно в дом престарелых, зависит от множества факторов, тут и набор медицинских документов, и то, как конкретные сотрудники каждого конкретного КЦСОНа (комплексный центр социального обслуживания населения — авт.) понимают свои обязанности.

Кроме того, есть такое явление… В огромном интернате в той или иной области может быть условно сто свободных мест. Очереди по региону вроде бы и нет. При этом бабуля, которая живет в условной деревне Прохоровка, видит у себя в деревне уютнейший маленький дом престарелых на 35 мест. Она не хочет ехать в центр другого района от родных могил, от знакомых, которые могут ее навещать. Но мест в интернате у неё под боком нет. Пока ей не станет совсем плохо, она на переезд не согласится.

«СП»: - То есть точно масштаб явления оценить невозможно?

— Все возможно, но пока цифр у нас нет. Возьмем для примера Тверскую область. В ней три крупных учреждения, которые вы найдёте по запросу «дома престарелых», и несколько десятков «центров», которые, по сути, представляют собой дом престарелых, но могут называться «отделение стационарного проживания» или «временного проживания», но фактически стационарного, при КЦСОН.

Например, есть Ржевский дом престарелых — огромный, на 600 человек, и есть Ржевский КЦСОН со стационаром в деревне Ульянково на 40 человек. Он более семейный, уютный просто в силу размеров: все всех знают, персонала «на душу» жильцов больше. Также в Тверской области есть «палиативные отделения», в них пожилые люди бесплатно могут жить по месяцу дважды в год, а если постоянно — то они дешевле, чем частные дома-интернаты, но дороже, чем обычная плата за дом престарелых.

То есть, чтобы разобраться в ситуации в конкретном регионе, надо внедриться в эту систему и узнать, как именно там называются все учреждения помощи пожилым. И потом смотреть очереди по районам, смотреть, кто пользуется услугами социальных работников и им их на самом деле не хватает.

«СП»: — Часто мы слышим про «бесплатный дом престарелых». Это на самом деле бесплатно?

— За проживание человека там взимается 75 процентов от его пенсии. Раньше речь шла о трех четвертях от основной пенсии, а те деньги, что шли за инвалидность и т. п. оставались у пенсионера на руках. Потом стали отчислять долю и от этих надбавок тоже.

При этом лекарства, не входящие в бесплатный для всех пенсионеров список, человек должен покупать сам, поскольку дом престарелых — это социальное учреждение, а не медицинское. Несмотря на то, что в большом интернате в штате есть терапевт, а в совсем большом периодически принимают некоторые специалисты, назначенные ими лекарства пациент должен в основном покупать сам. Наш фонд, например, часто покупает лекарства в интернаты, потому что пожилые люди экономят на себе или просто не могут дойти в аптеку, а сбивать давление или облегчать головную боль нужно.

«СП»: — При этом вся система еще дотируется государством?

— Естественно. Очень по-разному в зависимости от региона. Например, в Подмосковье год-два назад это примерно 60 тысяч рублей, а в Рязанской области — 16 тысяч на каждого человека в месяц. Кроме того, важен статус учреждения. «Гериатрические центры» выглядят получше, дома престарелых — средне, отделения сестринского ухода выглядят совсем грустно.

После того как учреждения оплачивают коммуналку и выплачивают зарплаты персоналу, продукты, белье, одежду они должны проводить по тендерам. Если на тендерах на продукты и бытовую химию сэкономить не удалось, средств на одежду и даже постельное белье уже порой не хватает. Волонтерская помощь присутствует везде по-разному, в зависимости от региона, от того, насколько обжитой район вокруг.

«СП»: — Главный вопрос: хорошо ли пожилым людям в домах престарелых?

— Никогда нельзя угадать, хорошо ли в том или ином интернате. Многое, если не все, зависит усилий руководства. В одном и том же регионе могут быть очень грустные и очень хорошие учреждения. Более того, в одном интернате — очень комфортные и очень грустные отделения.

Наш фонд в первую очередь смотрит на отделения милосердия. Бывает, что для бодрых ходячих есть экскурсии, кружки и спортивные соревнования, а те, кто не может сам пересесть из кровати в инвалидное кресло и сам поехать через порог, живут словно растения, которые надо кормить и мыть, а других потребностей у них словно и нет. Во многих интернатах именно нам приходится обеспечивает уход и досуг слабым и лежачим, со временем, надеемся, это станет повсеместной нормой.

«СП»: — Что за люди живут в интернатах для пожилых?

— Портрет жителя интерната меняется. Если раньше было много классических бабушек в платочках, которые всю жизнь отдали колхозу, то за 10 лет нашей работы многие из них умерли, в их комнатах поселились пожилые люди, к которым уже не будет естественным обратиться «бабушка» без родства, они пользуются мобильными телефонами, все больше — ноутбуками и планшетами, сидят «Вконтакте». Кстати, по закону интернат обязан предоставлять возможность выйти в интернет.

«СП»: — Может ли человек попасть в дом престарелых, если он еще не вышел на пенсию?

— Сейчас туда попасть могут либо пенсионеры, либо инвалиды. У инвалидов же тоже есть пенсия. Просто так трудоспособного человека не возьмут. Не берут также бездомных. После повышения пенсионного возраста, этот порядок, очевидно, сохранится. Что касается тех, кто выходит на пенсию по выслуге лет — военных, полицейских, то у них как правило, есть и ведомственные дома ветеранов.

«СП»: — А если у человека нет пенсии, но за него платят родственники, он может попасть в дом престарелых? После повышения пенсионного возраста такие ситуации, видимо, будут встречаться все чаще и чаще…

— Частные дома престарелых — довольно большой рынок. В государственных интернатах тоже встречаются «платные» отделения, но людей без инвалидности и младше пенсионного возраста мы там не встречали.

«СП»: — Глава Сбербанка Герман Греф собрался даже бизнес делать на стариках в домах престарелых. Не прогорит?

— Невозможно предсказать: где мы и где Герман Греф… На первый взгляд, мало кто хочет в дом престарелых и мало кто мечтает отдать туда родных. Более востребованным мог бы быть рынок квалифицированных и надёжных сиделок. Но люди находятся в разных ситуациях. Некоторые требуют круглосуточного ухода. И дома его оказать нереально. Ни семья, ни сиделка в одиночку не справится, да и нелегко найти хорошую сиделку. Поэтому тут хороший дом престарелых может быть выходом.

То же самое при сильных когнитивных нарушениях, когда бабушка не узнает никого и может навредить себе или окружающим (дома ведь и дети могут быть). Но развитие поддержки семей, ухаживающих за своими пожилыми и больными близкими, и развитие надомной помощи одиноким — вот явно стоящие задачи.

«СП»: — Ваш фонд «Старость в радость» помогает всей этой системе поддержки пожилых?

— Мы помогаем не системе, а человеку, и нет такого условия, чтобы он сначала попал в дом престарелых. У нас уже есть несколько патронажных служб по уходу на дому. Ведь большинство хотят жить, получать помощь и умереть дома. Кстати, и для государства гораздо дешевле, чтобы соцработник дважды в день заходил на час, чем обеспечивать в интернате человеку все, от домашних тапочек до пожарной сигнализации.

Сейчас наш фонд участвует в создании системы долговременного ухода за пожилыми людьми, о чем президент дал поручение правительству. В шести регионах запущены пилотные проекты. Мы изучаем зарубежный опыт, разрабатываем методологию, обучаем персонал. Собираем средства на обновление материально-технической базы, проще говоря — на новые кровати, приспособления для ухода (подъемники, оборудование для мытья маломобильных пациентов и т. п.).

Ключевые вещи в этой методологии — человек должен получать помощь там, где она ему нужна. Нужды людей можно и нужно типизировать, но не подгонять их под имеющуюся систему, а систему подогнать под них. Также важно межведомственное взаимодействие — чтобы не было так, что пожилую женщину после протезирования тазобедренного сустава выписали из больницы домой, и дальше ни ухода никакого, ни реабилитации, так что она останется лежачей и вообще непонятно, зачем и операцию делали.

«СП»: — Министр Топилин похвастался выделением 44 млрд рублей на нужды поддержки пожилых. Говорит, беспрецедентные деньги…

— Субсидии Минтруда, выделенные на пилотный проект, конечно, пока не покрывают всех потребностей. Но и те деньги, которые государство сейчас тратит в целом на поддержку пожилых людей и инвалидов, можно тратить рациональнее, если многие проблемы не решать, а предотвращать Например, если максимально продлить активность пожилых людей и их способность к самообслуживанию дома или если не допускать пролежней у маломобильных — это куда дешевле, чем их лечить.

Надеемся, что лет через тридцать система отладится, и старость станет одним из симпатичных периодов жизни. Все развитые страны проходили через создание систем долговременного ухода, и у нас нет выбора, так как доля пожилых людей все больше. К счастью, велосипед можно не изобретать, но и взять систему другой страны в готовом виде, конечно, тоже нельзя. Но все должно быть адаптировано к нашим условиям, от географических и исторических до психологических.