Кремль не будет делать из Улюкаева сакральную жертву - «Происшествия»

Материал комментируют: Дмитрий Аграновский Константин Калачев Несмотря на то, что большинство россиян убеждены в виновности Алексея Улюкаева, экс-министра может ждать мягкое наказание на судебном процессе о вымогательстве взятки от «Роснефти». Как пишут «Ведомости», глава службы безопасности нефтяной компании генерал Олег Феоктистов, прикомандированный к ней за три месяца до эпизода со взяткой, впоследствии не смог вернуться на прежнее место работы в ФСБ, поскольку попал в опалу — в Кремле остались недовольны слишком активным участием чекистов в делах «Роснефти». Возможно, именно этим обстоятельством объясняется уверенное поведение Улюкаева в первый день судебного процесса, когда он, не признав вину, прямо обвинил главу «Роснефти» Игоря Сечина, а также ФСБ, в провокации. Экс-министр пояснил, что приехал в офис нефтяной компании после личного звонка Сечина, а чемоданчик с двумя миллионами долларов получил из его собственных рук. «Роснефть» в долгу не осталась. «Улюкаев сам требовал незаконного вознаграждения… сам за ним приехал и сам уехал с места встречи с деньгами», — напомнил пресс-секретарь компании Михаил Леонтьев. По его мнению, использование экс-министром термина «провокация» говорит о том, что он косвенно признал свою вину. Как заявил на том же заседании прокурор требование взятки прозвучало во время командировки Улюкаева и Сечина в индийский штат Гоа. Тогда еще глава Минэкономразвития Улюкаев угрожал в случае отказа «препятствовать законной деятельности „Роснефти“ путем дачи отрицательного заключения по иным сделкам компании». Улюкаева на скамье подсудимых поддержал Анатолий Чубайс. «Алексей всегда был человеком взвешенным и сейчас демонстрирует поразительное спокойствие и достоинство», — написал глава «Роснано» в Фэйсбуке. При этом он процитировал слова экс-министра, о том, что в историческом смысле судебный процесс «принесёт пользу русскому народу». Мнение самого «народа» по этому делу исследовал ВЦИОМ. По данным опроса, опубликованным 17 августа, в невиновность экс-министра верит лишь 7% россиян. Большинство — 57% уверенно, что факт взятки имел место. Однако, по мнению того же большинства (49%) уголовное преследование Улюкаева носит показной характер. Интересно, что считая Улюкаева виновным, большинство респондентов совсем не кровожадны и считают достаточным наказанием конфискацию имущества чиновника (53%), а не тюремный срок (43%). Возможно, на такую оценку повлияли сообщения СМИ об аресте принадлежащих ему десяти земельных участков и жилого дома в Смоленской области. Министр оказался латифундистом. Адвокат Дмитрий Аграновский скептически оценивает фабулу обвинения Улюкаева, предполагая, что его слова о провокации небеспочвенны. — Я хотя и не адвокат Улюкаева, но из практики знаю, что провокации у нас применяются частенько. И это несмотря на то, что с ними борются и наши суды, и ЕСПЧ. Тем не менее, по моим ощущениям, большинство дел по взяткам — это именно провокации взяток, когда человека соблазняют, целенаправленно подводят к этому, уговаривают, создают условия, в которых он соглашается на взятку. «СП»: — Наши суды борются? — Существует постановление Пленума Верховного Суда от 9 июля 2013 года «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях». В пункте 34 этого постановления сказано, что «следует отграничивать подстрекательские действия сотрудников правоохранительных органов, спровоцировавших должностное лицо или лицо, выполняющее управленческие функции в коммерческой или иной организации, на принятие взятки или предмета коммерческого подкупа». И ниже: «принятие должностным лицом… при указанных обстоятельствах денег… не может расцениваться как уголовно наказуемое деяние». Что касается дела Улюкаева или, например, Никиты Белых, я вполне допускаю, что это может быть такой провокацией. К самому Улюкаеву у меня нет ни малейшей симпатии. Он — тот, кого мы называем «либералом». Но обстоятельства его дела очень сомнительны. Я сам веду подобные дела. И поэтому, когда люди начинают требовать какой-то расправы над Улюкаевым… Надо сначала разобраться. Надо, чтобы суд послушал. Ведь вручить взятку — это целая технология. Причины ее использования могут быть разные. Например, у предпринимателя отнимают бизнес или кому-то приглянулось место чиновника или это используется для сведения счетов. «СП»: — Опишите в общих чертах, как выглядит эта технология? — Например, вокруг одного моего клиента какое-то время ходил с диктофоном его сотрудник. Он его «разводил» на разные разговоры. Рассказывал, что можно сделать, утверждал, что эти действия даже не будут незаконными. А потом он обратился к своим друзьям в правоохранительных органах, которые какое-то время следили за моим клиентом, «раскручивали», подводили его к мысли совершить определенные действия за «благодарность». А потом они выворачивают так, как-будто он сам потребовал взятку. То есть, то или иное должностное лицо не совершило бы незаконные действия, если бы вокруг него не была целая группа оперативников, так называемых свидетелей, «заносителей», которые, по сути, являются подстрекателями и соучастниками преступления, если уж признавать это преступлением. Такие действия совершенно незаконны. Но это так часто у нас в стране применяется, что уже вошло в практику. Если все это пресечь, то у сотрудников полиции и особенно ФСБ, развалятся многие дела. У нас вообще большой процент таких преступлений — это преступления «сделанные», организованные. «СП»: — Все так, но Улюкаев — не какой-то малозаметный персонаж, а целый министр. К тому же внимание к его процессу огромно… — Да, ему можно сказать повезло. У него большие возможности для привлечения адвокатов, прессы, общественного внимания, у него большие связи. То есть, ему проще отстаивать свою невиновность. Не то что как-то влиять на правосудие, нет. Правосудие у нас заведомо носит обвинительный уклон. Свежие данные от судебного департамента: 99,64% - обвинительные приговоры. Это катастрофа! Это говорит об отсутствии судебной системы. Поэтому все эти провокации все равно заканчиваются обвинительным приговором. Так что я считаю, что никакой борьбы со взяточничеством у нас в стране сейчас нет. Это либо сведение счетов, либо захваты должностей, либо провокации для отчетов о борьбе с преступностью. По мнению политолога Константина Калачева, Улюкаев имеет хорошие шансы избежать сурового наказания. — Улюкаев никак не годится на роль сакральной жертвы. Возложить его голову на алтарь или на плаху борьбы с коррупцией трудно, так как он не демонизирован. Он не воспринимается как злодей или как антигерой. Все-таки отношение к его истории не такое однозначное, как к другим, где люди хотели видеть жесткие приговоры. Конечно, с одной стороны неприкосновенных у нас нет и было бы красиво показать, что у нас и министр может получить внушительный срок, но с другой стороны, это может быть воспринято как сведение счетов и излишняя жестокость. Мне кажется, что в жестком приговоре никто реально не заинтересован. Он не принесет никакой пользы. «СП»: -Похоже, Улюкаев это чувствует. Не даром в первый же день суда он перешел в наступление, обвинив Сечина в провокации… — То, что в первый день суда Улюкаев пошел в атаку, говорит о том, что у него действительно наболело, назрело. Он ведь человек достаточно осторожный. Но вряд ли он будет продолжать в том же ключе. Я думаю, что версия Улюкаева выглядит правдоподобно. Сомневаюсь, что он брал эти деньги для себя. Дальнейшее обострение не в интересах ни «Роснефти», ни Улюкаева и все надеются на мнение верховного арбитра. Понятно, что суд у нас независимый, но все надеются на какие-то «сигналы», которые мог бы учесть суд. Хотя понятно, что публично ничего не прозвучит. Это было бы полезно и с имиджевой точки зрения для страны. Было бы лучше, чтобы дело Улюкаева закончилось без каких-либо перегибов. «СП»: -Удивительно, но по данным ВЦИОМ, большинство наших граждан отнюдь не желает Улюкаеву тюрьмы — предлагают ограничиться конфискацией имущества. — Я об этом и говорю. Улюкаев не выглядит злодеем. Это тот самый случай, когда демонстративная жестокость никому не выгодна. В обществе нет запроса на кровавые расправы с коррупционерами. Есть запрос на компенсацию ущерба. Я думаю, приговор будет умеренным. «СП»: — Например, условным? — Посмотрим.