Которский ультиматум, или Тщетные победы адмирала Сенявина - «Военные действия»

Александр I меняет курс

Недолгое правление императора Павла I закончилось 24 марта 1801 года при помощи примененного не по назначению гвардейского шарфа, и на престол – к большому облегчению тосковавшей по роскоши екатерининской эпохи аристократии – вступил молодой Александр Павлович. Начало его царствования было трудным, и не только из-за переживаний о трагической судьбе отца. Были и иные причины. 2 апреля 1801 г. британская эскадра адмирала сэра Хайда Паркера младшего атаковала нейтральную Данию, добившись пленения и уничтожения ее флота.


Николас Покок. Копенгагенское сражение 2 апреля 1801 г.
Вина скандинавского королевства состояла лишь в том, что оно посмело присоединиться к соглашению о морском нейтралитете – Союзу северных государств (созданному по инициативе уже покойного Павла в декабре 1800 г.), к которому примкнули Швеция и Пруссия. Поскольку власти предержащие Туманного Альбиона всерьез считали, что Мировой Океан – это нечто вроде большого английского пруда, подобное соглашение рассматривалось ими как откровенно враждебное. Островитяне под предлогом борьбы с контрабандой позволили себе захватывать и приводить в свои порты торговые корабли нейтральных государств, конфисковать грузы под придуманными предлогами. А тут кто-то пытался помешать почтенным джентльменам. Виновников надо было наказать, и после разоренного Копенгагена британский флот появился на Балтике.

Целью Паркера были русские корабли, стоявшие на зимовке в Ревеле. Прибыв туда в конце апреля уже с новым командующим, адмиралом Горацио Нельсоном, англичане обнаружили, что русская эскадра предусмотрительно ушла в Кронштадт, а незваных гостей встретил посланный Александром Павловичем вице-адмирал П. В. Чичагов, сообщивший британскому флотоводцу, что Государь желает решить все недоразумения с Англией мирным путем. Простояв в Ревеле четыре дня и получив от доброжелательных русских свежую провизию и пресную воду, Нельсон ушел домой. Эмбарго на английские товары, введенное Павлом Петровичем, было снято, и отношения двух государств стали развиваться в фарватере «конструктивного диалога». В марте 1802 г. между Францией и Англией был подписан Амьенский мирный договор – Европа получила передышку, закончившуюся, впрочем, на полувздохе. Пройдет немного времени, и в мае 1803 г. английский посол граф Чарлз Уитворт покинет Париж, а по обеим сторонам Ла-Манша вновь заговорят пушки. Еще через два года свое веское слово скажет и Россия.

Воля Императора Французов

Бывший консул, а теперь, по собственной воле, Император всех французов рассматривал Амьенский мир не более как передышку перед окончательным решением английской проблемы. Над этой без сомнения трудной задачей безуспешно корпели в ворохах планов, проектов и прожектов все хозяева Версаля на протяжении последних нескольких столетий. Замысел вторжения вырисовывался перед Бонапартом еще в годы консульства, а теперь приобрел окончательную четкость. Вначале для отвлечения сил противника – осуществить высадку большого экспедиционного отряд в Ирландии, где как раз готовилось очередное антианглийское восстание. А затем, используя в подавляющем большинстве плоскодонные суда, переправить через канал в несколько этапов армию численностью в 160 тыс. человек.

Император начинает грандиозные приготовления. В районе Булони создается огромный военный лагерь с арсеналами, складами и казармами, а на верфях атлантических портов Франции застучали топоры. Все эти приготовления вызвали небезосновательную обеспокоенность на острове. Лорды нервно заерзали на скамьях парламента, а в южные графства начали стягивать войска. Возводится укрепления, некоторые из которых сохранились до нынешнего времени. Главной гарантией безопасности оставался флот, который надежно охранял Ла-Манш. Но не менее эффективным, чем артиллерийские деки многочисленных линейных кораблей, являлись различные политические приемы. Щедро приправленные золотом, они давали весьма действенные результаты.

Решительная и довольно безапелляционная политика Наполеона в Германских государствах вызывала закономерное раздражение в придворных кругах Петербурга, изобиловавших выходцами из высокородного немецкого дворянства. Немалую роль в ухудшении русско-французских отношений сыграло полное игнорирование русских интересов в отношении Черноморских проливов и Балкан. Стремление молодого Государя добиться военной славы, его воинственное окружение и кропотливая работа английской дипломатии дали, в конце концов, свои плоды. В марте 1805 г. окончательно сформировалась Третья Антифранцузская коалиция, куда кроме Англии вошли Россия, Австрия, Королевство Обеих Сицилий и Швеция. Планирующееся вторжение в Англию было отложено на неопределенный срок. Многоходовая комбинация с участием франко-испанской эскадры де Вильнёва, целью корой было вначале отвлечь английские силы от Ла-Манша в Атлантику и Вест-Индию, закончилось в октябре 1805 г. у Трафальгара, когда батальоны Булонской армии уже маршировали на восток, исполняя волю своего Императора.

По старому маршруту – в Средиземное море

Россия предполагала воевать со своим могущественным противником не только силами подтягивающейся к западным рубежам сухопутной армии. Определенная роль отводилась и флоту. Александра I нельзя назвать правителем, увлеченным морской тематикой, однако именно по его распоряжению в сентябре 1802 г. учреждаются восемь министерств и наряду с другими Морское министерство. Списочный состав флота был подвергнут реорганизации – на Балтике численность линейных кораблей была сокращена с 45 до 27: выводились из состава наиболее старые и ветхие единицы. На Черном море планировалось иметь 21 линейный корабль. В качестве основного морского театра военных действий против Франции предполагалось использовать Средиземное море. На нем имелся и весьма выгодный плацдарм – созданная в 1800 г. под турецким и русским, но фактически под последним, протекторатом Республика Семи Островов. Базировавшийся на них флот мог вполне создать внушительные проблемы французским коммуникациям в этом регионе.

Уже в 1804 г. Петербургом были предприняты шаги по усилению военного присутствия на архипелаге. Численность находившихся там войск не превышала 1200 человек, и по указанию Александра туда были направлены подкрепления. Начиная с марта 1804 г., из Крыма (соглашение о проходе через проливы с турками по прежнему действовало) отдельными отрядами, чтобы не привлекать внимание, на Ионические острова были переброшены внушительные подкрепления в составе одного гренадерского, одного пехотного, двух егерских полков и артиллерийских частей. Были приняты меры, чтобы обеспечить эти части всем необходимым на длительное время. Позаботились и о корабельной группировке надлежащей силы и численности: в усиление находящемуся в Архипелаге отряду капитан-командора Александра Андреевича Сорокина (2 линейных корабля, 2 фрегата, 6 корветов и 4 брига) в конце сентября 1804 г. была отправлена эскадра капитан-командора Алексея Самуиловича Грейга из двух линейных кораблей и двух фрегатов. На борту этих кораблей размещался личный состав Первого морского полка.

В январе 1805 г. А. С. Грейг прибыл на Корфу, главную военно-морскую базу, и принял под свое командование еще и отряд Сорокина. Общее командование русскими силами на Ионических островах было передано генералу от инфантерии Борису Петровичу Ласси (племяннику знаменитого фельдмаршала ирландского происхождения). План войны с Наполеоном на стратегическом уровне был разработан в недрах австрийского генштаба и предусматривал вторжение во Францию со стороны Рейна объединенной русско-австрийской армии, которой еще предстояло соединиться. Еще один удар планировалось нанести из Северной Италии. Русским войскам с Ионических островов, а также британским частям с Мальты предписывалось вместе с неаполитанскими войсками очистить Италию от французов – и потом на севере, вместе с австрийцами, перенести боевые действия уже на территорию собственно Франции.

Не был оставлен в стороне и север Европы – объединенная шведско-русская армия под командованием короля Густава V должна была оперировать из шведской Померании. В задачи эскадры Грейга, базирующейся на Ионических островах, входило обеспечение перевозки войск на Апеннинский полуостров. Несмотря на то, что большая часть франко-испанского флота была сосредоточена в атлантических портах, русское командование посчитало необходимым послать в Архипелаг новые корабли. Летом к переходу на Средиземное море начала готовиться эскадра вице-адмирала Дмитрия Николаевича Сенявина в составе 5 линейных кораблей и 1 фрегата. 25 августа ее посетил Александр I, а 10 сентября, взяв на борт 4 роты из состава Первого и Второго морских полков, эскадра начала свой поход в Средиземное море.

Сенявин получил инструкции пользоваться при необходимости только английскими или датскими портами. 9 октября русские корабли прибыли в Портсмут, где к ним присоединились два купленных у английской стороны брига. 16 ноября эскадра продолжила свой путь на юг. 5 декабря состоялась примечательная встреча в море: корабли Сенявина разошлись контр-курсами с британской эскадрой, в составе которой находился последний флагман Горацио Нельсона, линейный корабль «Виктори». Он шел с приспущенным флагом, поскольку на его борту находилось тело победителя при Трафальгаре, доставляемое на родину. Война уже бушевала в Европе, и русская эскадра вызвала закономерный интерес у французов, считавших ее, по-видимому, не очень затруднительной добычей. В начале декабря из Рошфора вышел французский отряд из семи линейных кораблей и фрегатов с целью перехватить Сенявина. На широте Феролля противники обнаружили друг друга, однако Сенявин, у которого под рукой на тот момент было только три корабля, – часть ушла вперед, к Гибралтару, – решил, что разумнее боя не принимать, и с наступлением сумерек оторвался от преследования.

14 декабря вся эскадра сосредоточилась в Гибралтаре и вскоре ушла в Средиземное море. 11 января 1806 г. прибыла в Мессину, где уже находились Грейг и Сорокин, перевозившие войска генерала Ласси из Италии обратно на Ионические острова. Большие события произошли во время длительного морского похода. Наполеон решительными действиями заставил капитулировать австрийцев под Ульмом, а кульминацией недолгого существования Третьей Антифранцузской коалиции стала битва при Аустерлице, закончившаяся для союзников сокрушительным поражением. Вскоре деморализованная Австрия начала сепаратные переговоры с противником и заключила с Францией Пресбургский мир. Русским войскам, по указанию из Петербурга, пришлось возвращаться на Архипелаг.

16 января русская Средиземноморская эскадра сконцентрировалась на рейде острова Корфу. Всего к этому времени Сенявин имел в своем распоряжении девять линейных кораблей, пять фрегатов, пять корветов и шесть бригов. Личный состав насчитывал 8 тыс. человек экипажа и 1154 орудия. Численность экспедиционных сил, вернувшихся из Италии, достигала около 15 тыс. солдат. В сумме это были внушительные силы, за целостность которых, однако, еще предстояло побороться. Дело в том, что Ласси уже имел на руках предписание командования вернуться с вверенными ему полками в Россию через Черное море. На Ионических островах должны были остаться небольшие подразделения для гарнизонной службы. Но положение флота без какой-либо армии совершенно не устраивало Сенявина.

Инициативный вице-адмирал


Дмитрий Николаевич Сенявин

Адмирал не имел точных сведений о ситуации, происходящей на материке. С разведывательной целью в Рагузу (Дубровник), столицу небольшой республики Рагузы был направлен фрегат «Венус». Командир фрегата был тепло встречен руководством государства и посвящен в обстановку. По условиям Пресбургского мира Австрия уступала Наполеону Венецию, Далмацию, Истрию и Катарскую область. Войска генерала де Мармона уже начали свое движение вдоль побережья Адриатики, попутно занимая города и крепости. Стали также известны подробности весьма активных переговоров между Францией и Али-пашой Янинским, тяготевшим к большей свободе от Стамбула.

Решив помешать планам противника, Сенявин принимает решение занять Каттаро (или Котор по-сербски), а для этой цели ему были необходимы десантные войска. Ласси уже готовился к отправке на родину, но тут командующий русской эскадрой вступил с ним в интенсивную переписку. Адмирал настойчиво убеждал Ласси в ошибочности решений, принятых в Петербурге, и в конце концов после длительных дискуссий и переговоров Ласси изменил свои планы. Он возвращался в Россию только с одним гренадерским полком, остальные же части оставались на Ионических островах и переходили под командование Сенявина. Всю ответственность за такое решение и самостоятельную коррекцию указаний, полученных из Петербурга, Дмитрий Николаевич взял на себя.

После отбытия Ласси значительным изменениям подверглись планы кампании. Первоначально Сенявину предписывалось сосредоточиться исключительно на обороне Ионических островов и греческого побережья, по возможности вредя вражеской торговле. Однако столь ярко выраженная оборонительная стратегия не отвечала замыслам, человеческим качествам и талантам Сенявина. Как уже было сказано выше, в первоначальных планах было занятие Боко-ди-Катаро (Бокезская область). Эта территория, находившаяся в зависимости от Венецианской республики, после ее падения перешла под покровительство Австрии на аналогичных условиях. А главным из них было то, что ни Венеция, ни позже Австрия не могли передавать Бокезскую область какому-то другому государству. В случае утраты возможности получать покровительство бокезцы имели право на полную независимость или поиск защиты у любой иной державы по своему усмотрению. Отдавая данную территорию Наполеону, австрийский император тем самым нарушил признанные им же самим права Бокезской области, чем и вызвал крайнее негодование населения.

Жители области, преимущественно православные сербы, были вынуждены обратиться за помощью к русским. Австрийские гарнизоны, расквартированные на территории области, только и ждали момента, чтобы передать беспокойную Боко-ди-Катаро приближающимся французам, которые должны были официально вступить во владение 30 января – согласно условиям Пресбургского мира. Однако процесс этот затянулся. Не желая переходить под власть Франции, сербы все более откровенно выражали свое возмущение, что в свою очередь привело к притеснению и со стороны австрийских властей. Точка кипения была быстро достигнута – вскоре в Боко-ди-Катаро началось открытое восстание. Растерявшемуся австрийскому губернатору было объявлено, что теперь область становится независимой.

Тут же решили обратиться за помощью к России – причем не с просьбой о покровительстве, а проситься в подданство, вступая тем самым в состав империи. Руководство города направило к Сенявину особую депутацию, чтобы известить о принятых решениях. Других посланников отправили к фактическому вождю черногорского народа, митрополиту Петру Негошу. Он собрал 15 февраля в Цетине старейшин, которые также приняли решение о переходе в подданство императору Александру I. А поскольку Россия воевала с Францией, то и сербы с черногорцами посчитали своим долгом взяться за оружие и сражаться против Наполеона.

Но вначале требовалось избавиться от австрийских гарнизонов. Все эти и предыдущее события заставили Сенявина пойти на оставление, вопреки высочайшему повелению, сухопутных войск на Ионических островах и на нарушение планов и инструкций, предписывавших ему сугубо оборонительную и пассивную тактику. Адмирал рассуждал просто и без излишнего дипломатического пиетета: Россия находится в состоянии войны с Францией, согласно Пресбургскому миру, Боко-ди-Катаро передавался Наполеону, следовательно, это территория противника. И поэтому никто, в том числе и австрийцы, уже не являющиеся союзниками, не может помешать ему, Сенявину, осуществлять военные действия против Франции. Тем более в условиях охватившего Бокезскую область восстания. Проблема была в том, что австрийцы, у которых до сих пор в ушах грохотали пушки Аустерлица, были готовы весьма дотошно выполнить все соглашения со своими победителями.

Освобождение Боко-ди-Катаро


Вид на Которский залив (1840-е гг.)

Пока шли приготовления к экспедиции, в Боко-ди-Катаро произошли первые боестолкновения Средиземноморской эскадры с противником. В начале февраля стало известно, что в Превезе французским корсаром было захвачено русское купеческое судно. После сокрушительного поражения под Трафальгаром французы вынуждены были отказаться от попыток оспаривать господство на море даже и на ограниченный срок – они перешли к тактике набегов и рейдов: в море выходили небольшие эскадры или отдельные рейдеры. Такие меры предпринимались как в Атлантике, так и в Средиземном море. Сенявин не оставил без внимания инцидент с захватом торгового судна, и в Превезу был направлен бриг «Летун» под командованием лейтенанта Ивана Николаевича Бутакова 1-го.

8 февраля 1806 г. Бутаков подошел к устью Превезского залива. Заметив противника, корсар бросил свою добычу и отошел к берегу. На следующий день 9 февраля француз, будучи лучше вооруженным и уверенным в себе, решил попробовать русский бриг на зуб. Бой длился полтора часа, после чего поврежденный истребитель торговли вновь отошел к берегу, а Бутаков с освобожденным купеческим судном вернулся на Корфу. Но этот частный боевой эпизод не мог отвлечь внимание Сенявина от Каттаро. 10 февраля туда был отправлен отряд кораблей под командованием капитан-командора Г. Г. Белли. Белли был одним из самых опытных старших командиров на эскадре и принадлежал к ушаковской школе. Под его командованием были линейный корабль «Азия», фрегат «Михаил» и шхуна «Экспедицион», на борту которых разместился десантный отряд. Сенявин не стал ограничивать своего подчиненного какими-то строгими инструкциями и уполномочил того действовать по обстоятельствам.

16 февраля отряд Белли подошел к Кастель-Нуово (Херцегнови по-сербски), чтобы блокировать побережье и не допустить неприятельские корабли в гавань Котора и содействовать местному населению в их борьбе против французов. В ночь на 17 февраля при помощи шлюпок с русских кораблей была взята на абордаж французская шебека «Азард», стоявшая под стенами крепости Кастель-Нуово, в которой по-прежнему размещался австрийский гарнизон. Нападение было столь внезапным, что французы не смогли организовать сколько-нибудь достойного сопротивления.

Прибыв в указанное место, капитан-командор вступил в переговоры с Петром Негошем и другими вождями черногорцев и бокезцев. Было достигнуто соглашение, что они выставят ополчение численностью около 12 тыс. человек, которое вольется в состав русских десантных сил для совместных операций против французов. Но вначале необходимо было решить досадную проблему с австрийцами, которые не выражали слишком большого желания покинуть свои крепости. Вопрос этот надо было решать непосредственно с австрийским генерал-губернатором, маркизом де Гизильери, резиденция которого как раз и располагалась в Кастель-Нуово. Тонкость заключалась в том, что к этому времени с суши крепость была блокирована ополченцами, а с моря – русскими кораблями. Данные обстоятельства должны были эффективно повлиять на решимость австрийской стороны чинить препятствия.

Формально бывшие союзники не являлись врагами, но на деле их подчеркнутое содействие французскому командованию могло сильно помешать развитию событий в нужном ключе. 20 февраля маркизу де Гизильери был предъявлен беспрецедентный ультиматум: сдать все расположенные в Бокезской области австрийские крепости. На размышление губернатору давался срок в 15 минут. Такая жесткая категоричность буквально ошарашила губернатора. Он попробовал как-то смягчить условия ультиматума, упирая на то, что честь и достоинство Австрийской империи не позволяют ему как командующему сдать крепости без боя. Маркиз попросил Белли, чтобы с русских кораблей был произведен хотя бы один пушечный выстрел. Тогда в Вену можно будет сообщить, что вверенная ему крепость пала во время боя.

В ответ на эту просьбу капитан-командор, который знал о нравах бывших союзников еще по ушаковской экспедиции, резонно заметил, что никакого театрального выстрела для спасения австрийской чести не будет, поскольку в таком случае будет унижена честь России. А если его сиятельство маркиз де Гизильери соизволит проявить упрямство, заговорят все русские орудия и уже отнюдь не для создания видимости. Генерал-губернатору крыть было откровенно нечем, и он уступил. К утру 21 февраля на всех австрийских крепостях были подняты русские флаги – гарнизоны покинули их, а в караул вступили матросы и солдаты из отряда Белли. Капитан-командор объявил также, что Боко-ди-Катаро находится под защитой русского оружия.

Без какого-либо противодействия русский флот получил в свое распоряжение одну из самых лучших гаваней Адриатического моря. Базируясь здесь, Сенявин мог без большого труда препятствовать морскому сообщению и переброске войск и припасов из Италии в Далмацию. Которская бухта была хорошо защищена как с моря, так и суши – с берега подходы к ней прикрывали три крепости: Кастель-Нуово, Каттаро и Спаниоло. Прибывшие с Корфу русские войска заняли Боко-ди-Катаро и вместе с ополченцами к 5 марта взяли под контроль всю Бокезскую область. Овладев стратегическим плацдармом, Сенявин свои дальнейшие действия мог нацелить на вытеснение французских войск из Далмации – по данным разведки, их численность не превышала 6 тыс. человек и небольшого количества орудий. 13 марта русский адмирал прибыл в Каттаро с отрядом кораблей, на которых находились дополнительные десантные силы. Сенявин был принят местным населением с величайшим воодушевлением.

Наступление, прерванное миром

Действия руководителя русскими силами были энергичными и стремительными. В ответ на получение сведений о происходящих колебаниях среди политического руководства Республики Рагузы туда был послан фрегат «Венус». Сенат государства, опасаясь Наполеона, дал разрешение на пропуск через свою территорию французских войск и снабжение их продовольствием. Появление русского фрегата и выдвижение ополченцев Петра Негоша к ее границам возымели успех – Рагуза подтвердила свой нейтралитет.

25 марта 1806 г. на Корфу от Александра I прибыла депеша, датированная декабрем 1805 г., где Сенявину в связи с подписанием мира между Австрией и Францией предписывалось прекратить все военные действия и вместе со всеми сухопутными и морскими силами вернуться в Черное море. Однако, заняв столь выгодную позицию и добившись от этого определенной выгоды, адмирал не спешил выполнять предписания из Петербурга, учитывая, что они могли уже устареть. Сенявин решил ждать новых инструкций и попутно продолжить операции против французов.

Первым делом были приняты меры к овладению рядом небольших, но имеющих большое значение островов у берегов Далмации. 26 марта Белли высадил тактический десант на остров Курцало, заняв тамошнюю крепость и пленив французский гарнизон. 5 апреля при помощи трофейной шебеки «Азард» и шхуны «Экспедицион» был занят остров Лисса (Вис по-гречески, знаменитый впоследствии морским сражением 1866 г.). В начале апреля из России через Черное море была доставлена большая партия продовольствия, причем при его приемке выявилась пропажа нескольких сотен пудов мяса и муки, а партия сухарей оказалась столь низкого качества из-за обилия гнили, что Сенявин приказал отправить ее обратно, не считая возможным кормить вверенных ему людей некачественным провиантом.

Господство русского флота в Адриатике было полным – имевшиеся у французов канонерки и шебеки не осмеливались вступать в столкновение с кораблями Сенявина. 6 мая адмирал прибыл в Рагузу – правительство республики было в затруднительном положении, поскольку его хлипкому нейтралитету все больше угрожали французы. Командующий заключил с рагузцами соглашение, согласно которому в случае вторжения на территорию республики французов русские войска занимают столицу и крепость. 13 мая из Триеста прибыл фрегат «Венус» с дипломатической почтой. Как и предполагал Сенявин, Александр I оправдывал его деятельность, хвалил за труды и назначал главнокомандующим над всеми русскими силами в Адриатике.

Однако «Венус» привез с собой и менее приятные известия: австрийские власти в Триесте потребовали от русских коммерческих судов немедленно оставить порт, а тех, кто этого не выполнил, попросту задержали. В отношении же военных кораблей бывшие союзники были еще более категоричны – им вовсе было запрещено заходить в гавань. Сенявин подобное поведение австрийцев расценил как возмутительное. 14 мая эскадра из трех линейных кораблей и «Венуса» отправилась нанести визит подданным Габсбургов, а 20 мая в боевом порядке уже стояла на рейде Триеста. Комендант города фельдмаршал Цах выслал своего адъютанта с просьбой встать на расстоянии пушечного выстрела. На что Сенявин невозмутимо предложил австрийцам выстрелить, чтобы увидеть, где падают их ядра. Разумеется, стрелять комендант не стал.

Всю ночь Цах и другие высшие австрийские офицеры убеждали Сенявина отойти от города. Когда поток угроз иссяк, бывшие союзники стали сетовать, что 20-тысячный французский корпус угрожает Триесту и Фиуме в случае нарушения австрийского нейтралитета. Адмирал в ответ пристыдил гарнизонных сидельцев, спрашивая у них, кому же они все-таки подчиняются: своему императору или Наполеону?


Фрегат «Автроил». Гравюра А. Флорова

На следующее утро прибыл фрегат «Автроил» с известием о вступлении французов в Рагузу – русской эскадре пришлось немедленно уходить для оказания помощи. Но сначала необходимо было закончить дела с австрийцами, требовалось действовать быстро и решительно. Сенявин подвел свои корабли к береговым батареям на пистолетный выстрел и направил Цаху письмо, где прояснял ситуацию в отношении своих самых жестких намерений. Фельдмаршалу было предложено или отпустить задержанные русские торговые корабли, или сражаться. Спустя час на арестованных купцах были вновь подняты флаги, и все корабельное соединение покинуло Трест – к огромному облегчению австрийцев.

Сенявин со своей эскадрой, десантными отрядами и ополченцами являлся источником постоянных проблем для французов и австрийцев вплоть до лета 1807 года, когда поступило известие о подписании Тильзитского мира между Россией и Францией – поражение под Фридландом оказало огромное впечатление на Александра и его окружение. В феврале 1807 г. из-за начала войны с Османской империей главные силы эскадры под командованием Сенявина покинули Ионические острова и двинулись к Дарданеллам.

Командование оставшейся группировкой было поручено капитан-командору И. А. Баратынскому. Именно его 14 июля 1807 года генерал Лористон уведомил о заключении Тильзитского мира. Одним из условий этого соглашения была передача Республики Семи Островов, то есть всей территории Ионического архипелага, а также Которской области вместе с крепостью и гаванью в руки французов. Передача этих территорий произошла в отсутствие самого флотоводца – Сенявин побывал на Корфу в сентябре – уже после заключения перемирия с турками. Над крепостью развевался французский флаг, а генерал Бертье, командующий гарнизоном, потребовал салюта – и получил решительный отказ.

Итоги боевой деятельности русских экспедиционных сил в Адриатике были весьма впечатляющими. Им не только удалось защитить и сохранить все довоенные дружественные территории, в частности Республику Семи Островов, но и успешно перенести боевые действия на Балканы. Было завоевано господство в бассейне Адриатического моря, французская экспансия в Далмации остановлена. Однако известная встреча на плоту посреди Немана полностью нивелировала успехи русского оружия – все плоды полуторагодичных действий были преподнесены наполеоновской Франции в виде Тильзитского мира.