В Германии придумали, как наказать Москву за инцидент в Керченском проливе

Стоит отметить: многие из тех, кто склоняется к предположению о внутриполитических причинах «броска на мост», ожидали довольно резкой реакции Соединенных Штатов и ЕС. Брюссель и Вашингтон действительно могли бы — уже по традиционной схеме — воспользоваться инцидентом для введения очередных санкций против Москвы. Ожидания не оправдались, а если послушать реакцию европейских политиков и их предложения по наказанию России за «азовский инцидент», то можно сделать несколько интересных выводов.

Американское агентство Bloomberg со ссылкой на анонимные источники в правительстве Ангелы Меркель сообщает, что «санкции рассматриваются», но высокопоставленные чиновники заявляют о необходимости «выявить все факты, а только потом делать какие-то выводы». В прошлом официальному Киеву легко верили на слово, да и в случае с «отравлением Скрипалей» санкции и массовые высылки дипломатов задействовали еще задолго до окончания расследования. А сейчас почему-то все спускают на тормозах.

Как объяснил изданию эксперт Немецкого совета по внешней политике (German Council on Foreign Relations) Стефан Майнстер, «сейчас нет консенсуса среди стран — членов ЕС», а для многих европейских столиц жесткие заявления в адрес России — всего лишь «неискренние словоизлияния».

Вероятно, лучшее объяснение происходящего дал журналистам представитель правительственной коалиции ФРГ Александр Добриндт, который заявил, что «дополнительные санкции, скорее всего, будут непродуктивными», и предложил более эффективный вариант воздействия на Москву.

Предложение такое: Ангела Меркель на предстоящем саммите G20 должна высказать свою жесткую позицию лично Владимиру Путину.

Это не шутка, а реальное предложение реального немецкого политика из стана Меркель, который, исходя из логики его заявления, считает, что эдакий «личный выговор Путину на G20?, причем сделанный в режиме соло немецким канцлером, а не всеми участниками конференции, — хорошая, правильная и эффективная идея по наказанию России. Как отметил сам Добриндт (цитата по Bloomberg): «Просто призыва к деэскалации, обращенного ко всем сторонам, недостаточно».

По-своему это логичная позиция. Призыва к деэскалации мало, а вот укоров в исполнении канцлера на G20 — вероятно, достаточно. Наверное, в этих условиях самый мудрый ответный ход — сделать вид, что все российское общество невероятно опечалено тем, что действия российских военных и пограничников так расстроили немецкого канцлера. Если так будет продолжаться дальше, то постепенно европейско-российские отношения придут к странноватой, но вполне рабочей схеме: Москва делает что хочет, а европейские политики ругают ее и лично ее президента в кулуарах саммитов G20 и G7. Вряд ли Киеву это понравится, но его мнением сейчас мало кто интересуется.

Чтобы выяснить, насколько важен вопрос наказания России для Евросоюза, стоит просмотреть официальный документ, подписанный председателем Еврокомиссии Юнкером и председателем Европейского совета Туском, в котором изложены официальная позиция и приоритеты ЕС на предстоящем саммите G20. Среди приоритетных вопросов фигурируют: защита глобализации, защита международной торговли, защита экологии, защита мигрантов, защита гендерного равенства, защита интересов трудящихся в условиях развития технологий, защита Европы от терроризма, защита международной финансовой и монетарной системы от кризисов. Тема «защита Украины от России» не фигурирует в документе ни в каком виде. Видимо, потому и появляются у немецких политиков идеи в стиле «ну хоть пусть Ангела Меркель скажет в кулуарах Владимиру Путину, что он плохой». Если в позиции Брюсселя не произойдут какие-то резкие и серьезные изменения, можно будет констатировать, что с точки зрения активизации антироссийской санкционной политики Евросоюза «азовская провокация» провалилась с треском. Попытка превратить «украинский вопрос» в одну из главных тем G20 — пока тоже выглядит, мягко говоря, не очень удачно.

Более того. Даже традиционно агрессивный представитель США в ООН Никки Хейли заявила после инцидента, что «США сохранят санкции против России, связанные с Крымом», и добавила, что «последующая эскалация такого рода только ухудшит ситуацию». Так и хочется спросить: и все?

Конечно, если Евросоюзу или Соединенным Штатам понадобится обострение, они легко «вспомнят» об этом случае даже через несколько месяцев, но в целом эта реакция демонстрирует, что предел мечтаний и возможностей в плане «наказания России» — скандал в кулуарах саммита G20. И этому есть несколько объяснений.

Во-первых, Россия показала, что санкционная политика в ее адрес не работает, а это естественным образом снижает желание многих западных деятелей упорствовать в бесполезной стратегии. Более того, запас тех санкционных мер, которые США и ЕС могли принять без серьезного ущерба для себя, практически исчерпан, а косвенное доказательство этого факта — не только соответствующие оценки чиновников американского Минфина, но и тот факт, что «адские санкции», которые американские русофобы грозились провести через конгресс и сенат этой осенью, как-то «рассосались» — незаметным образом их обсуждение перенесли на следующий год.

А самая главная причина усталости от «украинской темы» и слабой реакции на «азовский инцидент», вероятно, в том, что мировой порядок трещит по швам. Мировые финансовые рынки лихорадит, идет торговая война в режиме «все против всех», европейские лидеры заявляют о необходимости укрепления суверенитета и не хотят платить «дань», на которой настаивает Дональд Трамп. И на фоне этого тотального хаоса, в котором все заняты решениями жизненно важных стратегических проблем, украинские провокации выглядят неуместно. Возможно, многие в Киеве и сами это понимают. На фоне недавнего объявления военного положения особенно ярко и символично смотрится новость о том, что «Украина вдвое снизит тарифы на транзит газа» ради того, чтобы «повысить конкурентоспособность украинской газотранспортной системы». Пока сложно предложить другое объяснение, кроме того, что это жест отчаяния в контексте желания срочно найти потенциального европейского покупателя для украинской ГТС. Это становится крайне актуальным вопросом в контексте строительства «Северного потока — 2? и «Турецкого потока». Пока одни занимаются провокациями, другие постепенно готовятся жить в новой, довольно неприятной для официального Киева, геополитической реальности.

Сразу же после инцидента в Керченском проливе российские СМИ и аналитики начали высказывать предположения о том, что украинская провокация была проведена с целью создать необходимые условия для введения против России новых санкций со стороны США и Евросоюза. С этой гипотезой конкурирует версия о том, что запуск провокации был мотивирован прежде всего внутриполитическими и электоральными соображениями украинского руководства и лично президента Порошенко. Стоит отметить: многие из тех, кто склоняется к предположению о внутриполитических причинах «броска на мост», ожидали довольно резкой реакции Соединенных Штатов и ЕС. Брюссель и Вашингтон действительно могли бы — уже по традиционной схеме — воспользоваться инцидентом для введения очередных санкций против Москвы. Ожидания не оправдались, а если послушать реакцию европейских политиков и их предложения по наказанию России за «азовский инцидент», то можно сделать несколько интересных выводов. Американское агентство Bloomberg со ссылкой на анонимные источники в правительстве Ангелы Меркель сообщает, что «санкции рассматриваются», но высокопоставленные чиновники заявляют о необходимости «выявить все факты, а только потом делать какие-то выводы». В прошлом официальному Киеву легко верили на слово, да и в случае с «отравлением Скрипалей» санкции и массовые высылки дипломатов задействовали еще задолго до окончания расследования. А сейчас почему-то все спускают на тормозах. Как объяснил изданию эксперт Немецкого совета по внешней политике (German Council on Foreign Relations) Стефан Майнстер, «сейчас нет консенсуса среди стран — членов ЕС», а для многих европейских столиц жесткие заявления в адрес России — всего лишь «неискренние словоизлияния». Вероятно, лучшее объяснение происходящего дал журналистам представитель правительственной коалиции ФРГ Александр Добриндт, который заявил, что «дополнительные санкции, скорее всего, будут непродуктивными», и предложил более эффективный вариант воздействия на Москву. Предложение такое: Ангела Меркель на предстоящем саммите G20 должна высказать свою жесткую позицию лично Владимиру Путину. Это не шутка, а реальное предложение реального немецкого политика из стана Меркель, который, исходя из логики его заявления, считает, что эдакий «личный выговор Путину на G20?, причем сделанный в режиме соло немецким канцлером, а не всеми участниками конференции, — хорошая, правильная и эффективная идея по наказанию России. Как отметил сам Добриндт (цитата по Bloomberg): «Просто призыва к деэскалации, обращенного ко всем сторонам, недостаточно». По-своему это логичная позиция. Призыва к деэскалации мало, а вот укоров в исполнении канцлера на G20 — вероятно, достаточно. Наверное, в этих условиях самый мудрый ответный ход — сделать вид, что все российское общество невероятно опечалено тем, что действия российских военных и пограничников так расстроили немецкого канцлера. Если так будет продолжаться дальше, то постепенно европейско-российские отношения придут к странноватой, но вполне рабочей схеме: Москва делает что хочет, а европейские политики ругают ее и лично ее президента в кулуарах саммитов G20 и G7. Вряд ли Киеву это понравится, но его мнением сейчас мало кто интересуется. Чтобы выяснить, насколько важен вопрос наказания России для Евросоюза, стоит просмотреть официальный документ, подписанный председателем Еврокомиссии Юнкером и председателем Европейского совета Туском, в котором изложены официальная позиция и приоритеты ЕС на предстоящем саммите G20. Среди приоритетных вопросов фигурируют: защита глобализации, защита международной торговли, защита экологии, защита мигрантов, защита гендерного равенства, защита интересов трудящихся в условиях развития технологий, защита Европы от терроризма, защита международной финансовой и монетарной системы от кризисов. Тема «защита Украины от России» не фигурирует в документе ни в каком виде. Видимо, потому и появляются у немецких политиков идеи в стиле «ну хоть пусть Ангела Меркель скажет в кулуарах Владимиру Путину, что он плохой». Если в позиции Брюсселя не произойдут какие-то резкие и серьезные изменения, можно будет констатировать, что с точки зрения активизации антироссийской санкционной политики Евросоюза «азовская провокация» провалилась с треском. Попытка превратить «украинский вопрос» в одну из главных тем G20 — пока тоже выглядит, мягко говоря, не очень удачно. Более того. Даже традиционно агрессивный представитель США в ООН Никки Хейли заявила после инцидента, что «США сохранят санкции против России, связанные с Крымом», и добавила, что «последующая эскалация такого рода только ухудшит ситуацию». Так и хочется спросить: и все? Конечно, если Евросоюзу или Соединенным Штатам понадобится обострение, они легко «вспомнят» об этом случае даже через несколько месяцев, но в целом эта реакция демонстрирует, что предел мечтаний и возможностей в плане «наказания России» — скандал в кулуарах саммита G20. И этому есть несколько объяснений. Во-первых, Россия показала, что санкционная политика в ее адрес не работает, а это естественным образом снижает желание многих западных деятелей упорствовать в бесполезной стратегии. Более того, запас тех санкционных мер, которые США и ЕС могли принять без серьезного ущерба для себя, практически исчерпан, а косвенное доказательство этого факта — не только соответствующие оценки чиновников американского Минфина, но и тот факт, что «адские санкции», которые американские русофобы грозились провести через конгресс и сенат этой осенью, как-то «рассосались» — незаметным образом их обсуждение перенесли на следующий год. А самая главная причина усталости от «украинской темы» и слабой реакции на «азовский инцидент», вероятно, в том, что мировой порядок трещит по швам. Мировые финансовые рынки лихорадит, идет торговая война в режиме «все против всех», европейские лидеры заявляют о необходимости укрепления суверенитета и не хотят платить «дань», на которой настаивает Дональд Трамп. И на фоне этого тотального хаоса, в котором все заняты решениями жизненно важных стратегических проблем, украинские провокации выглядят неуместно. Возможно, многие в Киеве и сами это понимают. На фоне недавнего объявления военного положения особенно ярко и символично смотрится новость о том, что «Украина вдвое снизит тарифы на транзит газа» ради того, чтобы «повысить конкурентоспособность украинской газотранспортной системы». Пока сложно предложить другое объяснение, кроме того, что это жест отчаяния в контексте желания срочно найти потенциального европейского покупателя для украинской ГТС. Это становится крайне актуальным вопросом в контексте строительства «Северного потока — 2? и «Турецкого потока». Пока одни занимаются провокациями, другие постепенно готовятся жить в новой, довольно неприятной для официального Киева, геополитической реальности.