Люди любят отнюдь не Сталина - «Новости Дня»

Пишут, что Сталина по свежим подсчетам любят чуть ли не 70 процентов россиян. Многие в ужасе. Но так ли это на самом деле? Во-первых, надо понимать, что все мы ментально имеем дело не с «историческим Сталиным», а исключительно с «мифологическим». Почти не осталось уже тех, кто реально помнит «кремлевского горца» и его времена, а даже и если где-то на просторах России и есть пара сотен старичков, готовых рассказать о тех «славных временах», то их рассказы опять же уходят в область исключительно мифологической теории. Таким образом, мы думаем и говорим не о невысоком, рябом, сухоруком, говорящем на русском с акцентом бывшем семинаристе Иосифе Джугашвили, а о том Сталине, который был «соратником и верным советником Владимира Ленина» и «принял Россию с сохой, а оставил – с ядерной бомбой». А к мифам, соответственно, совсем другие требования. Не важно ведь сколько конкретно подвигов совершил Геракл – двенадцать или всего пять, а остальное ему просто приписали льстивые современники. Все равно он останется античным полубожеством и героем, хотя и побил много народу зазря. Во-вторых, русский народ воспринимает тиранию и зверства правителей, как нечто абсолютно естественное и даже как бы имманентно необходимое для отправления высшей государственной власти. Зверствовал Иван Грозный, зверствовал Петр Великий, зверствовала Анна Иоанновна (да еще как). Зверствовали, тиранили и не жалели своих подданных и правители с менее вызывающими историческими прозвищами. И даже практически «травоядные» Николай II и «дорогой Леонид Ильич» имели в своем активе и весьма неприятные расстрелы рабочих и неудачные войны. Все это вполне себе укладывается в некий общеисторический тренд, когда Чингисхан, Тамерлан, Александр Великий, Наполеон и многие прочие, отлитые ныне в бронзе, загубили, с учетом исторических коэффициентов численности населения, куда поболе народу, чем Сталин, но и ныне почитаемы и любимы целыми нациями. А уж русскому народу вроде как бы и сам Бог велел жить по принципу: вся власть от Бога, если тиранит – то стало быть исполняет божью волю, и нечего тут роптать. Величие государства российского превыше всего. И миллионы жертв как бы сдвигаются на задний план и успешно вписываются в некий обязательный исторический баланс «прибыло-убыло». Давно это было – не помнит народ уже ночного ожидания шуршания шин и резкого стука в дверь. В-третьих, народ реально изголодался по хотя бы какой-то правде. Пусть даже и сталинской – жуткой, кровавой, с запахом крови пыточных подвалов и стуком уносящихся в ГУЛАГ теплушек. Перед правителем были равны все. Все могли сесть и сгинуть. Не было «близкого круга доверенных друзей» (вернее был, но они и их родственники тоже успешно садились и расстреливались). Не было «неприкосновенных олигархов». Нельзя было бизнесом откупиться от НКВД. Не мог губернатор–первый секретарь построить себя пятиэтажный особняк в природоохранной зоне. Да, от всего этого очень сильно попахивает даже не мифом, а верой в какое-то квазивысшее воздаяние. Но что делать, если народ о другой «правде» просто не знает? Он начинает верить в кровавую. Нет ведь другой. В-четвертых, от Сталина, по сто раз опубликованной в интернете «описи», остались поношенные шинелки, да пара френчей, да прокуренная трубка. Да еще – по мелочи. У многих рядовых ветеранов куда поболе было. Да, разумеется, вся страна была его, но с собой туда, куда он проследовал на свой последний отчетный пленум, он ничего не унес. Да, гробили людей сотнями тысяч, но не для того, чтоб отжать их бизнес. Мы до сих пор гадаем, какая за этим была высшая цель – укрепление ли социализма или только личной власти, но явно – не госконтракты для нужных людей и укрупнение личного бизнеса. Цели были другие – кровавые, страшные, но великие. С десятилетиями в сознании народа слово «кровавые» как-то затерлось, а слово «великие» прочно впечаталось – никакими учебниками, статьями и академическими речами не выкорчуешь. А кому не хочется жить в великой стране с великими целями? Даже супертолерантные британцы застенчиво вздыхают о викторианстве, когда над британской империей «никогда не садилось солнце». Наверное, не надо путать самого Сталина, его время и то, что тогда было сделано. Это все вроде романтической любви к своему детству: слезы, ремень, двойки и прочие жизненные неприятности стираются неумолимым временем из нашей памяти и остаются в ней только: «первый раз – в первый класс», последний звонок, портвейн с друзьями в подворотне, армейский дембель, свадьба и много другое. Как эти воспоминания, так и Сталина, нельзя стереть из памяти людей – можно только объяснить, что любят они отнюдь не его. Тоска не о Сталине, а о том, чего мы сегодня лишены.