Что даст России военная база в Центральной Африке - «Новости Дня»

В Центральноафриканской Республике может появиться военная база России, заявил во время саммита «Россия – Африка» в Сочи президент страны Фостен-Арканж Туадера. Неофициально военные инструкторы из России уже несколько лет находятся в ЦАР, занимаясь подготовкой местных солдат и офицеров. Полноценная военная база же будет призвана решать гораздо более сложные задачи. Одной из сенсаций сочинского саммита «Россия – Африка» стало заявление Фостен-Арканжа Туадера, президента ЦАР, одной из самых бедных стран Африки и мира в целом, которая при этом обладает сказочно богатыми недрами. В пятницу Туадера сообщил РИА «Новости», что его страна рассматривает возможность создания российской военной базы. Более того, по словам Туадеры, этот вопрос уже прорабатывается министерствами обороны России и ЦАР. «Нет», – лаконично ответил пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков на вопрос о том, обсуждалось ли создание базы на встрече Владимира Путина и Туадеры. Впрочем, на вопрос о российском присутствии в Центральной Африке можно ответить утвердительно. В октябре 2017 года президент Туадера прилетел в Сочи на встречу с главой российской дипломатии Сергеем Лавровым. По официальным сообщениям, центральноафриканский президент просил Россию обратиться в ООН с просьбой временно снять ограничения на поставки в ЦАР оружия и техники. Неформально же президент ЦАР запросил у России вооружения на три местных батальона, то есть примерно 1,5 тысячи бойцов с легкой бронетехникой. Ответ был положительным. О возможности появления российской базы в ЦАР говорят уже давно, напоминает старший преподаватель кафедры африканистики Санкт-Петербургского университета (СПбГУ) Александр Зданевич. Так к примеру, в январе нынешнего года об этом говорила министр обороны и развития армии ЦАР Мари-Ноель Койяра, находившая в России с частным визитом. Но, пожалуй, впервые о российском военном форпосте в Центральной Африке зашла речь на высшем уровне. Юридической основой для появления военной базы может стать договор, подписанный в августе 2018 года министерствами обороны двух стран. Российские инструкторы работают в военном центре обучения и подготовки армии ЦАР, который действует в Беренго – бывшей резиденции императора-людоеда Бокассы. В центре в Беренго солдат и офицеров ЦАР учат обращению с оружием и методам ведения боя. Многими этот центр уже воспринимается как российская военная база, хотя «это не так» – отметила тогда глава минобороны республики. «Пока Россия оказывает советническую помощь, и пока эта помощь достаточно успешна. Локально-тактические задачи там решаются. Ситуация, конечно, далека от стабильности, но по крайней мере столичный регион удалось стабилизировать, по сравнению с тем, что там происходило два года назад», – отметил Зданевич. Политическую нестабильность можно назвать как раз таки стабильным состоянием этой страны, которая давно могла бы разбогатеть на экспорте сырья. Половину доходов ЦАР и сейчас приносит экспорт алмазов. По данным Геологической службы США, в 2012 году ЦАР занимала десятое место в мире по совокупной стоимости проданных камней. При этом история бывшей французской колонии Убанги-Шари (как ЦАР называлась до 1960 года) – это история переворотов, диктатуры и гражданских войн. Пожизненный президент, а впоследствии – первый и последний император Центральной Африки Жан-Бедель Бокасса, заслуживает отдельной истории. Скажем лишь, что тиран-каннибал пришел к власти и был свергнут в результате переворота. Во втором случае помогла бывшая метрополия – Франция. Операцию «Барракуда» 1979 года называют последней колониальной войной французов. Последовали еще два неспокойных десятилетия. Относительная стабильность наступила с приходом к власти в 2001 году генерала Франсуа Бозизе, победителя в очередной гражданской войне. Новая война началась в 2012 году, а год спустя президента Бозизе свергла исламистская группировка «Селека», состоящая преимущественно из северян-мусульман. Повстанцы «Селеки» захватили столицу страны Банги, а лидер коалиции Мишель Джотодия провозгласил себя президентом. В качестве третьей силы выступило ополчение «Антибалака», созданное первоначально для защиты местных христиан от исламистов. Довольно скоро остатки правительственных войск выбили отряды «Селеки» из столицы. Поддержку в операции в который раз оказали французы, а также соседние страны – члены ЭКОЦАС (Экономического сообщества стран Центральной Африки) и миротворцы Африканского союза. Но война переместилась в провинцию. Кроме того, ЦАР занимает 23-е место в антирейтинге ООН по уровню умышленных убийств. И смерть трех российских журналистов тому доказательство. В июле 2018 года трое российских журналистов – Орхан Джемаль, Александр Расторгуев и Кирилл Радченко, которые снимали в ЦАР кино по заказу проекта Михаила Ходорковского «Центр управления расследованиями», были убиты. По официальной версии нападение на них было совершено с целью ограбления. Журналисты были найдены мертвыми недалеко от города Сибю. В начале 2019 года группировки, участвовавшие в конфликте, заключили мирное соглашение. Стороны договорились об организации свободных и инклюзивных выборов, которые позволят обеспечить сменяемость власти в стране. Но фактически конфликт не завершен, отмечают эксперты. «Я думаю, российская база в ЦАР может быть нужна примерно для того же, для чего нужно российское присутствие в Сирии – заниматься вопросами примирения враждующих сторон», – говорит доцент РЭУ им. Плеханова, член экспертного совета «Офицеры России» Александр Перенджиев. По его мнению, помимо политических задач примирения сторон, речь может идти о «военно-политических действиях» – о разграничении вооруженных групп, полагает эксперт. Вторая задача, которую практически могли бы выполнить российские военные, – охрана по просьбе властей ЦАР каких-либо стратегически важных объектов, с обеспечением безопасности которых не справляются местные силовики. «Речь может идти не только о военных базах, но и о других структурах, которые могут быть также необходимы в ЦАР. Если мы там будем осуществлять гуманитарные операции, скажем, развертывать систему полевых госпиталей, то также потребуется их охранять», – отметил Перенджиев. По его мнению, если российская база в ЦАР все-таки появится, то «Россия получит точку геополитического влияния в этом регионе. В дальнейшем российская сторона может получить привилегии и при формировании экономических проектов», – указал собеседник. Это, например, участие в упомянутой выше добыче алмазов. К примеру, в 2012 году здесь было добыто драгоценных камней на сумму 62 млн долларов. Однако из-за гражданской войны добыча резко сократилась – до 2,3 млн долларов в 2018 году. Кроме того, республика обладает большими запасами урана, нефти и, предположительно, золота. Сейчас доля ВВП республики от продажи ископаемых невелика – порядка 15–20%, и Россия в процессе их добычи не участвует. Однако правительство этой страны объективно заинтересовано в развитии совместных проектов в этой сфере. Кроме того, в интервью РИА «Новости» Фостен-Арканж Туадера заявил, что республика хотела бы получить от России новые партии вооружений в дополнение к тем военным поставкам, которые имели место в прошлом году. «Если речь идет о постоянном российском представительстве и в Банги готовы на это, то это политический сигнал нашему руководству. Но решение все равно остается за нами, насколько мы хотим там присутствовать, и в какой форме, в каком виде», – в свою очередь, заметил африканист Александр Зданевич. При этом он подчеркнул: «Я от наших специалистов еще не слышал таких далеко идущих планов. Никто не говорит: «Мы готовы размещать контингент». Зданевич отметил, что, на его «непросвещенный взгляд», надо уходить от формата, подразумевающего размещение больших контингентов. «Это лишние затраты, лишний бюджет», – заметил эксперт. Впрочем, добавил он, все зависит от задач. «Какие у нас будут задачи на территории ЦАР, сообразно этим задачам необходимо распределять усилия. Если обстановка будет подсказывать, что необходимо некое присутствие, то найдутся силы и средства, чтобы усилить это присутствие», – заметил Зданевич. Пока это только предположения, которые могут и не оправдаться, добавил эксперт. «К примеру, два года назад обсуждалась вероятность размещения пунктов обеспечения ВМФ в Мозамбике. Потом было контрвыступление со стороны представителя министерства иностранных дел, который говорил о том, что ничего такого не планируется. И тем не менее, обсуждения были». Как бы то ни было, скоро закончится саммит «Россия – Африка», и мы увидим, к чему пришли страны-партнеры. «Возможно, инициативы обретут какие-то рамки, и можно будет уже предметно говорить об этом», – добавил Зданевич.