Сейчас самое время инвестировать в Иран - «Мир»

Прекрасным зимним утром, когда заснеженные горы Альборз сияли под солнцем, профессор Мохаммадом Маранди провожал меня от факультета всемирных исследований Тегеранского университета по дороге на запад. К западу простирался Тегеран с его совершенно новыми автострадами, линиями метро, искусственными озерами и мегамоллами. Этот город не столь эпичен по своим масштабам строений, как Пекин или Шанхай; по духу он схож со Стамбулом.

Профессор — один из ведущих иранских аналитиков в сфере политики и культуры — и я уже несколько дней обсуждал все аспекты российско-китайско-иранского стратегического партнерства, проталкиваемый Китаем массивный проект евразийской интеграции и мириады вызовов, связанных с этим.

Глядя на Тегеран, было трудно не увязать нынешнюю новую нормальность с атмосферой напряженности вокруг иранской ядерной сделки, заключенной в Вене летом 2015 года. Но, говорит Маранди, эта напряженность возникла еще до того, как в 2013 году к власти пришел президент Хассан Роухани, с которым связывают стабильность Ирана и возвышение его статуса в регионе.

Слово бывшему главе Комитета по международным отношениям иранского Совета национальной безопасности*, а ныне — профессору Принстонского университета — Сейеду Хосейну Мусавяну. Он был и остается твердым приверженцем идеи о том, что «все усилия по смене режима в Иране, которые Америка предпринимала на протяжении четырех десятилетий, завершились провалом». По ядерной сделке Мусавян, говоря о рокоте со стороны администрации Трампа, отмечает: «В документе 170 страниц, в нем слишком много технических деталей. А у них не было времени на то, чтобы даже просмотреть все эти решения. Поэтому они просто не знают, о чем говорят».

Реализация сделки должна была стать сигналом к принятию Ирана Западом, а отсюда — и к возобновлению торгово-экономических отношений. Вместо этого возникло тяготение в направлении продвигаемых Китаем проектов Нового шелкового пути, Азиатского банка инфраструктурных инвестиций и Шанхайской организации сотрудничества и продвигаемого Россией Евразийского экономического союза. Кроме того, Иран, вместе с другими «возникающими» экономиками, стремится заполучить иностранные инвестиции и финансирование инфраструктурных проектов со стороны государств-членов БРИКС, особенно из триумвирата РИК. В итоге — смотрим на Восток.

Тегеран действительно подписал массу меморандумов с промышленными компаниями Франции. Но сердцем торговых и инвестиционных действий является Китай. Когда президент** Си Цзиньпин посетил с визитом Тегеран в январе прошлого года, Роухани сказал: «Иран и Китай согласились увеличить объемы торговли до 600 миллиардов долларов в течение следующих 10 лет».

Большинство сделок, конечно, относятся к нефтегазовой сфере. Но критично важно и то, что в их число входят такие, благодаря которым развивается сотрудничество в сфере атомной энергетики, а Иран позиционируется как абсолютно и критически важный узел проекта «Один пояс — одна дорога».***В сравнении с этим российско-иранские торгово-экономические отношения, с их объемом в 2 миллиарда долларов, не вполне достойны упоминания — хотя эти отношения и находятся на этапе быстрого подъема. В постсанкционную эпоху Россия и Иран подписали меморандумов о взаимопонимании почти на 40 миллиардов долларов. Но эти проекты, в основном, все еще находятся только на бумаге.

Проблема заключается в том, что подавляющее большинство иранских компаний безденежны, поэтому финансирование должно осуществляться из российских источников. Но вернулся экспорт с «засекреченными кодами» — то есть, вооружения. Об этом говорит, хотя бы, контракт на 900 миллионов долларов на поставку оборонительных зенитно-ракетных систем С-300, первая партия которых была доставлена в Иран в апреле прошлого года. Однако настоящий секрет находящихся на начальной стадии российско-иранских торгово-экономических отношений заключается в том, что обеим странам особо-то и нечем торговать в масштабах глобальной торговли. Россия экспортирует, в основном, металлы, дерево, электрические машины, бумагу, зерно, плавучие конструкции, продукцию механической инженерии и оружие. Иран экспортирует сельскохозяйственную продукцию и морепродукты.

В том, что касается Индии, суть вопроса заключается в развитии порта Чехбехар.**** Именно здесь морская часть китайского Шелкового пути встречается с устремлениями Дели связать Индийский океан с Афганистаном, обойдя Пакистан и китайско-пакистанский экономический коридор. На сцену выходят инвестиции в железную дорогу Чехбехар-Захедан,***** конечный пункт которого будет находиться вблизи границы с Пакистаном. А еще планируется построить железную дорогу Чехбехар-Хаджигак,****** что означает прямую связь с Афганистаном. Все это преобразует Иран в критически важный интеграционный узел для Китая и Индии, а также в перекресток для Южной и Центральной Азии.

На топливно-энергетическом фронте новости также выглядят обнадеживающе. Как заявлял глава Национальной иранской нефтяной компании (NIOC) Али Кардор, к следующему месяцу Иран будет производить 4 миллиона баррелей нефти в день (пик добычи до санкций составлял 4,2 миллиона баррелей в день в 2011 году).В ОПЕК Иран когда-то был на втором месте. Санкции привели к снижению производства до 2,5 миллиона баррелей в день, а экспорт — всего до 1 миллиона. Сейчас страна поднялась на третье место, пропустив вперед Саудовскую Аравию (10 миллионов б/д) и Ирак (4,5 миллиона б/д).Производство природного газа к 2021 году достигнет 1,3 миллиарда кубометров в день. Чтобы это произошло, компания NIOC должна пробурить, как минимум, 500 новых морских скважин.

Проблема заключается в том, что задолженность NIOC сейчас составляет 50 миллиардов долларов. И не только из-за низких цен на нефть, но также в результате принятия неверных финансовых и управленческих решений. Заключить какие-то сделки сейчас пытаются Royal Dutch Shell и Total, но пока никаких документов подписано не было. Я вновь получил примерно те же данные, что NIOC предоставляла мне примерно 10 лет назад: Ирану необходимо, по крайней мере, 200 миллиардов долларов для модернизации своей топливно-энергетической инфраструктуры и для возобновления рентабельной разработки впечатляющих газовых запасов, которые оцениваются в 7 триллионов долларов США. Справедливо предположить, что существенные средства могли бы быть, в конце концов, получены от Азиатского банка инфраструктурных инвестиций, а также от России и Китая.

Заместитель министра нефти Амир Хосейн Заманиния ожидает, что крупные события должны произойти «в ближайшие несколько месяцев». Если рассматривать социальную ситуацию в Иране, то страна далека от того, чтобы считать ее «пороховой бочкой». Средний уровень жизни повысился примерно на 70% по сравнению со временем Исламской революции. Женщины составляют 70% студенчества естественно-научных и инженерных специальностей. Система здравоохранения, по состоянию на 2014 год, стоит на 30-м месте в мировом рейтинге эффективности, далеко опережая США (50-е место).

Многое будет зависеть от предстоящих президентских выборов.******* Бывшего президента Махмуда Ахмадинежада Верховный лидер Аятолла Хаменеи лично разубедил от повторного участия в выборах. Маранди подтвердил, что президент Роухани, который планирует идти на перевыборы, менее популярен, чем министр иностранных дел Зариф, который, в свою очередь, менее популярен, чем сверхзвезда № 1 — генерал-майор Касем Сулеймани, глава элитного подразделения «Эль-Кудс».******** Но он на выборы не идет. Причины низкой популярности Роухани заключаются в том, что в экономике его достижения были далеко не звездными.

Иран вскорости прекратит использовать доллар США в своей финансовой и внешнеторговой отчетности. За этим наверняка последует большое количество валютообменных соглашений, а Иран будет принимать плату за нефть и газ только в евро или в корзине валют. Иран торгует, главным образом, с Китаем, ЕС и с ОАЭ. Трамп во время своей предвыборной кампании утверждал, что Ирану было передано 150 миллиардов долларов в качестве дара за ядерную сделку. Неправда. «Нефтяная» наличность Центрального банка Ирана, после января 2016 репатриированная из ОАЭ, Британии, Индии, Греции, Италии и Норвегии, составила менее 10 миллиардов долларов. Дополнительными партиями была выдана наличность общей суммой в 12 миллиардов из Японии, Южной Кореи и Индии.

Мы уже почти дошли до Тегерана, когда Маранди сказал мне: «В общем и целом, тот, кто инвестирует в Иран сейчас, получит удивительные доходы. Сейчас самое время инвестировать в Иран». Страны РИК из БРИКС именно это и делают. Европейцы это делают — но не очень-то много. Американцы не делают этого — к их невыгоде.

Мы завершили беседу в традиционном иранском ресторане в центре города, где обслуживаются семьи среднего и верхнего среднего класса и где подается первоклассная еда. Счет — меньше 30 долларов США за двоих. Сказочный доход на инвестиции.

Автор (род. в 1954 г. в Бразилии) — независимый аналитик, журналист, геополитик.

© 2017 Asia Times Holdings Limited

Публикуется с разрешения издателя.

Перевод Сергея Духанова

*Имеется в виду Высший совет национальной безопасности — исполнительный политический орган Исламской республики Иран. Этот институт был основан в 1989 согласно статье 176 пересмотренной Конституции Ирана. Юридически глава Совета —президент Ирана, фактически — Высший руководитель (Верховный лидер) Ирана, который имеет двух личных представителей в составе Совета. Президент выбирает секретаря Совета. Решения Совета вступают в силу после утверждения Высшим руководителем Ирана.

** Председатель Китайской Народной Республики

*** «Экономический пояс Шелкового пути»

**** Чехбехар, ранее Бендер-Бехешти (перс. ??????‎) — город-порт на юго-востоке Ирана в провинции Систан и Белуджистан, расположенный на берегу Оманского залива, административный центр шахрестана Чехбехар. Свободная торговая зона. Население — 50 тыс. человек, в основном белуджи и персы. Порт Чехбехара, крупнейший в Иране после Бендер-Аббаса, является одним из ключевых элементов транспортного коридора «Север-Юг».

***** Захедан (перс. ??????‎) — город в Иране, административный центр провинции Систан и Белуджистан.

******Железорудное месторождение в Афганистане с участием индийских инвестиций.

******* Президентские выборы в Иране планируется провести 19 мая 2017 года. Но в исключительных случаях (отставка или смерть президента) они могут быть проведены ранее. Это будут двенадцатые президентские выборы в Иране.

******** Спецподразделение «Эль-Кудс» (Иерусалим) в составе Корпуса стражей исламской революции, предназначенного для реализации военных и тайных операций за пределами Ирана. «Эль-Кудс» под руководством Сулеймани оказывает военную поддержку группировкам ХАМАС и «Хезболла» в Палестине и Ливане, КСИР сыграл важную роль в формировании политической ситуации в Ираке после вывода оттуда американских войск. Начиная с 2012 года, Сулеймани оказывал помощь правительству Башара Асада и помог переломить ход гражданской войны в Сирии, отбить стратегические города и территории у повстанческих группировок.