Власти Польши пугают народ: "Русские идут!" - «Антимайдан»

В презентованной властями военной доктрине главный противник определен

Россия названа главным вероятным противником Польши в представленной властями страны концепции обороны.

Согласно документу, «Российская Федерация остается основным источником нестабильности в непосредственной близости от восточного фланга НАТО, влияя на страны бывшего СССР — Украину, Белоруссию, Молдавию и страны Кавказа».

Документ перечисляет такие свидетельства «агрессивной политики России», как «стремление укрепить свои позиции в нарушение международного права, использование силы и принуждения в отношении других государств, попытки дестабилизации западных структур, таких как НАТО и ЕС, и ослабление трансатлантических связей». Кроме того, особое беспокойство авторов концепции вызывают случаи использования Россией вооруженных сил для достижения политических целей".

Напомним, что Варшава не первый год высказывает опасения мнимой «российской агрессии» и просит командование НАТО разместить на территории страны дополнительные вооруженные контингенты. После варшавского саммита летом прошлого года альянс принял решение разместить в Польше, а также в странах Балтии многонациональные батальоны.

— Этот текст является политической доктриной, которой должны руководствоваться Вооруженные силы Польши, — отмечает обозреватель ИА REGNUM Станислав Стремидловский.

— За ней стоят те люди в правящей польской партии «Право и Справедливость» (PiS), которые курируют сферы безопасности и внешней политики, которые хотят, чтобы польская армия руководствовалась их взглядами на окружающую среду.

При этом я не думаю, что в Варшаве реально верят в войну НАТО и России. Иначе бы в концепции не ставился акцент на защите польской территории от вторжения. В существующих ныне реалиях, чтобы Россия могла вторгнутся в Польшу, она нуждается в «территориальном кредите». Таковым может стать Белоруссия, Прибалтика или Украина. Однако нет оснований говорить, что Москва размещает в этих регионах крупные воинские подразделения, этого нет в принципе. Поэтому можно сказать, что говоря о «российской угрозе» в министерстве национальной обороны Польши держат в уме угрозы иного характера и из иных стран.

«СП»: — Не так давно спикер парламента Латвии Инара Мурниеце призвала жителей республики готовиться к возможному нападению со стороны России. Понимают ли в Прибалтике и Польше, что их страны могут превратиться в театр военных действий? И да, верят ли в возможность такой войны в самой НАТО?

— Скорее всего, они считают, что их страны в театр военных действий как раз не превратятся, отсюда и такие экстравагантные заявления — нужно не снижать накал борьбы, так сказать.

НАТО приняла решение на саммите Альянса в Варшаве в июле прошлого года дополнительно отправить несколько тысяч военнослужащих в Польшу и Прибалтику, плюс немного техники. Может ли это хоть как-то способствовать повышению военного потенциала принимающих стран? Сомнительно. Это заставляет задуматься над тем, чем действительно руководствовались в НАТО, принимая такое решение. Отсюда подход Варшавы — развивать собственную армию, не особо надеясь, что в отношении Польши при возникновении опасного конфликта обязательно будет использована статья 5 устава Альянса.

«СП»: — Насколько принятие данного документа обострит и без того непростые отношения Москвы и Варшавы? Или Москве стоит просто не обращать внимание на эти заявления?

— Безусловно, специалисты Генерального штаба России проанализируют текст концепции и ими будут сделаны выводы. Нужно понять, как Польша собирается повышать численность армии до 200 тысяч человек, в какие сроки, какие виды войск будет развивать, на что делать ставку, программа закупок военной техники опять-таки даст возможность составить представление об атакующем потенциале польских Вооруженных сил. Вместе с тем, есть один интересный парадокс. Варшава говорит о «российских угрозах», но злотые вкладывает в создание и подготовку Войск территориальной обороны. Это обычные поляки, которые проходят 16-дневные курсы. При этом профессиональная армия ушла как бы на второй план. Могут ли добровольцы противостоять обученным солдатам? Вряд ли. А вот отлавливать беженцев, которые вдруг хлынут через границы вглубь страны — с этим они справятся. Посмотрите на карту и сами составьте представления, откуда можно ждать потенциально наплыва мигрантов. Явно не из России.

По словам политического аналитика международной мониторинговой организации CIS-EMO Станислава Бышка, в предложенном документе нет ничего нового и неожиданного, он не привязан к чему-то, недавно произошедшему.

—Такая риторика со стороны Варшавы в течение последних лет слышится постоянно. Правда, раньше в большей степени Польша вспоминала советский период наших отношений и из него делала далеко идущие обобщения относительно опасности, перманентно исходящей от Москвы. Сегодня же в качестве объяснения своих опасений того, что называют «русской агрессией», используется неоконченный конфликт на Донбассе.

«СП»: — Повлияет ли появление этого документа на отношения между нашими странами? Последует ли ответ из Москвы?

— В Москве хорошо знают русофобскую (в прямом значении термина, где «фобия» — это страх) позицию Варшавы, которая, правда, в реальности подкреплена членством Польши в НАТО, а не собственными военными силами страны. Россия реагирует не только и не столько на идущие из Польши документы, сколько в целом на наращивание военного присутствия НАТО на наших границах. Реагирует, на мой взгляд, вполне адекватно.

«СП»: — Документ предполагает реальность вооруженного конфликта Москвы и НАТО. В Варшаве в это действительно верят или хотят таким образом получить финансирование на оборонку и оружие?

— Ни в Москве, ни в штаб-квартире НАТО в Брюсселе, хочется надеяться, всерьёз не рассматривают вопрос о «настоящей» войне между нами. Это, однако, не значит, что, например, лоббисты военно-промышленного комплекса НАТО и, в частности, США не продвигают свои интересы, поддерживая определённый градус напряжённости и «продавливая» доклады тех аналитических центров, которые не исключают возможность конфронтации с Россией. То есть получается, что в войну никто не верит, но благодаря стараниям лоббистов ВПК, а также исходя из политической напряжённости между Западом и Россией, вооружение наращивается.

Если проанализировать опыт Второй мировой войны, то ни Польша, ни тем более страны Балтии не были сколь-либо серьёзным препятствием для наступающих армий. Вместе с тем в поддерживаемой государством политике исторической памяти, внедряемой через систему образования, рисуется образ страны, которая может стать добычей соседей (в силу понятных причин делается существенный акцент именно на восточного соседа), поэтому ей нужно вооружаться. Все более-менее понимают, что вооружайся-не вооружайся, а для соседей, если они захотят, поглотить эту территорию не составит большого труда. Тем не менее риторика «угрозы с Востока», ставшая частью национального исторического нарратива, сохраняется.

«СП»: — В документе сказано, что Россия остается основным источником нестабильности в непосредственной близости от восточного фланга НАТО, влияя на страны бывшего СССР — Украину, Белоруссию, Молдавию и страны Кавказа. Но разве это ненормально, когда государство, претендующее на позицию регионального лидера, хочет иметь сферу влияния? Или Польша сама имеет виды на эти страны?

— Россию часто обвиняют в культивировании «имперских комплексов», хотя Польша — вполне себе неудавшаяся империя — также их культивирует. Скажем, путём поддержки множества проевропейских НКО во всех указанных странах. Польша также была и остаётся главным «адвокатом» евроинтеграции Украины, что бы под этим ни подразумевалось. Разумеется, Варшаве не нравится, что на «её» территорию претендует другое государство.

Здесь можно говорить о двойных стандартах, принимая во внимание, однако, тот факт, что это скорее правило, чем исключение в международных делах. Карьерные дипломаты, правда, этого никогда не признают «под запись». Например, когда мы говорим о себе, то используем термин «мягкая сила», а когда об оппонентах, то «грубое вмешательство», дружественные государства культивируют «здоровый патриотизм», враждебные — «радикальный национализм» и т. д. Хотя речь во всех случаях идёт об одном и том же.

«СП»: — Говоря о восточном фланге НАТО, Варшава имеет в виду себя? Недавно заместитель главы украинского правительства Иванна Климпуш-Цинцадзе заявила, что Украина становится восточным флангом НАТО. Где все же проходит эта граница сейчас и где она должна проходить в идеале?

— Политические и идеологические границы Центральной и Восточной Европы многократно менялись даже в течение последних ста лет. Этот процесс, как показывают события на Украине последних лет, продолжается. Теперь уже и Польша, считавшаяся ранее страной Восточной Европы, называет себя центральноевропейским государством. Соответственно, с этих позиций, всё, что находится между Польшей и Россией, является Восточной Европой; все эти государства по какой-то нелепой случайности по-прежнему находятся под влиянием Москвы вместо того, чтобы повернуться на Запад и войти в «европейскую семью».

Никто не знает, что это значит на самом деле, учитывая, что семьи бывают очень разные и отношения между родственниками порой складывают самым драматическим образом. Тем не менее проевропейские политики в странах нашей западной периферии интерпретируют такие красивые слова в духе «пенсии будут как в Германии» и направляют государства в направлении предложенной модели евроинтеграции, хотя, конечно, ни в одном документе обещаний «немецких пенсий» не содержится и содержаться не может. В основном — сухие торговые регламенты и общие слова про «европейский выбор» и «власть закона».

И для России, и для НАТО было бы выгодно иметь «буфер» в виде нейтральных государств. Чем меньше мы физически соприкасаемся, тем, по понятным причинам, меньше вероятность военных провокаций или даже реальной войны. В теории, это понимают и в Москве, и в Брюсселе. На практике в последнее время тоже. Если на саммите НАТО в Бухаресте в 2008 г. Украине и Грузии было сказано о возможности в обозримой перспективе стать членом альянса, то сейчас об этом ответственные западные политики не говорят.