Нефтегаз подводит Москву и Минск к барьеру - «Экономика»

Материал комментируют: Богдан Безпалько Президенты России и Белоруссии могут встретиться в первой половине февраля и обсудить энергетическое сотрудничество между странами. Пресс-секретарь российского лидера Дмитрий Песков сообщил, что встреча, предположительно, состоится в Москве в рамках заседания Высшего государственного совета Союзного государства России и Белоруссии, которая намечена на 9 февраля. По традиции в этот день президенты проводят отдельные переговоры, и Песков в интервью «Известиям» подтвердил, что на повестке стоит энергетический вопрос. Конфликт между Минском и Москвой начался из-за цен на российский газ. Белорусская сторона в 2016 году назвала стоимость «голубого топлива» несправедливой и предложила рассчитывать ее по собственной формуле. Таким образом, Минск хотел платить только 73 доллара за тысячу кубометров газа вместо 132 долларов. При этом цена по действующему контракту с «Газпром трансгаз Беларусь» и так была значительно ниже европейской, которая, по словам замначальника департамента «Газпром экспорта» Михаила Мальгина, в конце 2016 составила 167−171 долл. за тысячу кубов. В этом году цена для европейцев может превысить 200 долларов из-за роста цен на нефть. Если же говорить о спотовых рынках в Европе, там стоимость газа намного выше. После сокращения поставок по «Северному потоку» из-за блокировки Польшей части мощностей газопровода OPAL, расценки до 250 долл. за тыс. куб. м. Но Минск все равно был твердо настроен платить еще меньше, и в итоге за 2016 год накопилась задолженность в 300 с лишним миллионов долларов. 28 января вице-премьер Аркадий Дворкович заявил, что по расчетам правительства РФ белорусская сторона не оплатила полученный газ на сумму в 550 млн долл., и пока прогресса на переговорах нет. В конце прошлого года Минск перевел авансовый платеж, но Москва его вернула, так как настаивает на полном выполнении контрактных обязательств. Газовые споры повлекли и другие проблемы. В качестве ответной меры Москва на треть сократила поставки беспошлинной нефти. В начале января «Транснефть» официально заявила, что поставки российского сырья в Белоруссию в первом квартале 2017 года составят 4 млн. тонн, а не 4,5 млн., как предполагалось ранее. В ответ Минск в одностороннем порядке повысил цену на транзит «черного золота» на 7,7%. Новые ставки применяются автоматически в связи с тем, что стороны так и не смогли прийти к соглашению, которое бы устроило всех. Причем в начале переговоров Минск и вовсе предлагал повысить тариф на прокачку нефти на 50%. Кроме того, если изначально новые расценки должны были действовать до 31 марта 2017, то на прошлой неделе выяснилось, что они останутся в силе весь год. Экономические споры ведут и к политическим трениям. 1 февраля в ФСБ сообщили, что на границе с Белоруссией создаются пограничные зоны. Как отмечается в официальных документах, это сделано для «создания необходимых условий охраны государственной границы Российской Федерации». Скорее всего, связано это не с нефтегазовым спором, а с решением Минска отменить визы для представителей других государств. Тем не менее, все вместе превращается в клубок проблем, который необходимо решать лидерам двух государств. Директор Центра изучения мировых энергетических рынков Института энергетических исследований РАН Вячеслав Кулагин считает, что такое решение должно быть найдено, если страны хотят и дальше строить единое экономическое пространство. — Это уже традиционная для нас проблема, когда есть поставленное топливо, и стороны расходятся во мнении, сколько оно должно стоить. Если брать последние годы, у нас часто возникали поводы для разногласий с Белоруссией. Часто это бывала нефть и нефтепродукты, объемы поставок на белорусские НПЗ, сейчас это газ. Проблема сама по себе достаточно проста. Долгое время ценообразование для Белоруссии было привязано к европейскому рынку. Они получали цену за минусом транспортного плеча до Европы. Но некоторое время назад мы договорили о том, что расчеты будут идти от цены российского рынка. Когда об этом договаривались, это было очень выгодно для Белоруссии, так как позволяло одномоментно снизить цены. Но затем произошли изменения на мировом рынке. Сильно снизились цены на нефть, а вместе с ними и стоимость газа для Европы. Получилось, что если бы принцип формирования цены оставался прежним, она была бы ниже, чем прописанная в новом контракте. Вот почему белорусская сторона заявила, что не признает новую методику расчетов и считает цену по-другому. Это касается как поставок, которые уже осуществлялись, так и новых платежей. Вот почему идет дискуссия о размерах долга. Ситуация зашла в тупик, а каждый раз, когда это происходит, осложняется и сотрудничество по другим направлениям. В частности, появились ограничения по нефтяному рынку. «СП»: — Почему? — Потому что если не рассматривать все это более комплексно, проблема может перейти в категорию замороженных. Возможно, поэтому стороны обостряют ситуацию, чтобы стимулировать поиски решения. Из положительных моментов можно отметить, что раньше в таких случаях стороны все же находили выход. Как правило, к этому подключались лидеры стран. Сейчас вопрос тоже комплексный, поскольку он касается не только газа и нефти, но и взаимоотношений государств, которые хотят строить единое экономическое пространство. Они должны быть готовы идти на уступки, чтобы решение всех устраивало. Пока на уровне хозяйствующих субъектов договориться не удается. Тут затронуты интересы и «Газпрома», и нефтяных компаний. Но раз договариваться по-отдельности сложно, придется решать на уровне правительственных органов и глав государств. Этот процесс может продолжаться достаточно долго и будет зависеть от воли первых лиц. «СП»: — То есть компромисс возможен? — Возможен. Но особенно важно четко договориться о взаимовыгодных правилах и прописать их на максимально длительный период, чтобы каждые полгода у нас не возникали вопросы по пересмотру контракта. Необходим долгосрочный согласованный план действий. Да и вообще нужно выходить из локальных игр и заключать комплексное соглашение. Власти стран должны понимать, куда мы движемся и на каких условиях. Если этого не произойдет, есть риск затянувшегося ухудшения отношений и перехода его в другие плоскости. Торговые войны можно вести в разных направлениях. Хочется верить, что до этого не дойдет. Планируется, что в 2025 году в рамках ЕАЭС заработает общий энергетический рынок, но пока до этого восемь лет, и рамки этого рынка не очерчены. Программа только пишется, и просто ждать 7−8 лет нельзя. Придется уже сегодня принимать какое-то промежуточное решение. Заместитель директора Центра украинистики и белорусистики МГУ им. М.В. Ломоносова Богдан Безпалько полагает, что договориться может быть не просто, так как проблема носит фундаментальный характер. — Отношения России с Белоруссией все больше напоминают отношения с Украиной. Нефтегазовый спор — это только один из крупных узлов в российско-белорусских отношениях. За Белоруссией числится долг уже в 550 миллионов за газ, но Россия не может отключить ее от поставок. Минск же испытывает осложнения в экономике в связи с тем, что Москва уменьшила поставки нефтепродуктов на два белорусских предприятия, за счет которых Белоруссия получала значительную часть валютной выручки и внешнеэкономической деятельности. Можно смело сказать, что Россия дотировала Белоруссию. По оценкам разных экспертов, эта сумма может доходить до 100 миллиардов долларов за все время правления Александра Лукашенко. Нефтегазовый спор отражает сложности экономической модели Белоруссии. «СП»: — В чем она заключается? — В том, что за все годы независимости в Белоруссии так и не смогли выстроить самодостаточную экономическую систему, которая могла бы обходиться без этих дотаций. Россия, оказавшись в штормовых условиях, была вынуждена снизить часть дотаций. Теперь мы видим реакцию на это Белоруссии, чья экономика начала рассыпаться. Она решила назначить себе эти дотации самостоятельно, уменьшив стоимость газа. Хотя 132 доллара — это и так самая низкая цена из зарубежных поставок России. И еще несколько лет назад она была в два раза выше. На мой взгляд, главная задача президента Белоруссии — удержание власти. Во многом ему удавалось это за счет экономической модели полусоциалистического характера, которая держалась на российских дотациях. Но в случае масштабного социально-экономического кризиса удержаться на посту будет сложно. Поэтому сейчас Лукашенко начинает использовать тот идейный багаж, который ранее он сам критиковал и который озвучивали его оппоненты — радикальные белорусские националисты. «СП»: — Насколько серьезен этот идеологический разворот? — Проблемы не только в экономике или даже политике, но в том, что в Белоруссии выстраивается антирусская идентичность. Это то же самое, что происходило на Украине, только на основании других мифов. Если на Украине дурили голову казачьей державой и Галицко-Волынским княжеством, то в Белоруссии сейчас выстраивается концепция, которая идет от Половского княжества через Великое Княжество Литовское и Речь Посполитую. Из Белоруссии создают новый вариант Украина, но из собственных исторических мифов. К сожалению, Россия никогда не рассматривала эту проблему, как опасную. Сейчас весь этот узел осложнился тем, что Белоруссия пытается завоевать доверие Запада. «СП»: — К чему все это может привести? — К тому, что проект Союзного государства, который зафиксирован в договоре, не будет развиваться, так и останется на бумаге… Сейчас многие вопросы увязываются с нефтегазовым спором. Возможно, Белоруссия пойдет на уступки, потому что для нее снижение поставок нефти означает сильный удар по экономике. По некоторым расчетам, Россия с 2004 по 2014 год дотировала Белоруссию поставками нефти на 10−12% ее ВВП. Но как будут развиваться события, мы сможем сказать только после встречи Владимира Путина и Александр Лукашенко.