Вторая 12-я ночь Мирзоева - «Культура»

14 апреля в московском театре «Кураж» состоится премьера — новая постановка Владимира Мирзоева по пьесе Уильяма Шекспира «Двенадцатая ночь». За неделю до этого в театре прошел допремьерный показ, на котором побывал и журналист «Свободной прессы». Для Владимира Мирзоева, известного любителям театра по работам в «Ленкоме», Театре Вахтангова, Драматическом театре им. К. С. Станиславского, а знатокам кино по таким фильмам, как «Человек, который знал всё» и «Борис Годунов», это уже вторая классическая комедия за несколько лет. В 2014 он поставил в Театре Вахтангова «Безумный день, или Женитьба Фигаро». Обращение к Шекспиру для режиссера тоже не первое, и «Двенадцатая ночь», как отметил сам Мирзоев, стала «отчасти ремейком» его постановки двадцатилетней давности в Театре Станиславского. Степень ремейкности он оценил в 30−50%, как можно узнать из пресс-релиза, перечислив, что именно изменилось — труппа, пространство, времена и, наконец, публика. Актуализация классики — процесс бесконечный. В данном случае была сделана ставка на минимализм сценографии и обнажение чувств и эмоций на этом скупом фоне. Собственно, в камерном зале театра «Кураж», расположенном где-то в районе сердца или какого-то другого органа ТРК «Атриум» (м. Курская), громоздкие декорации и не возможны. Поэтому художник Нарек Туманян «соткал декорации из света», а художник по костюмам Дмитрий Логинов представлен в анонсе, как минималист современной русской моды. Говоря о костюмах, следует отметить, что условная эпоха была создателями спектакля обезличена, чтобы тоже не мешать главному. Что же главное? Не теряющий актуальности ни от какой актуализации текст, вышеупомянутые чувства и эмоции, веселая игра. Молодые, преимущественно, актеры труппы театра «Кураж» набрасываются на свои роли с соответствующим задором, дополняя пьесу чем-то от себя, у кого что есть. Разрушать четвертую стену и совершать прочие характерные для эпического театра действия в камерном пространстве зала в «Атриуме», где до зрителей рукой подать, очень уместно. В итоге шута в один прекрасный момент ослепляют софиты, героев другой сцены прогоняют партнеры, поскольку они выбились из тайминга, иногда актеры и обращаются в зал напрямую. Всем этим удивить сложно. Что касается обыгрыша классического материала, то тут у Мирзоева и его актеров не очень получилось. Здесь трудно не вспомнить недавнюю постановку по Шекспиру — «Сон в летнюю ночь» театра Фоменко. Там тоже минимум декораций, по сути, сказочный лес заменил огромный занавес, а молодой актерский ансамбль во главе с Ириной Горбачевой также вовсю игрался и шалил в пространстве великой пьесы. Вроде и от текста не отходили, а добавили немало, и неслучайно спектакль получил в прошлом году «Золотую маску». А вот артистам «Куража» своего юмора, вдобавок к шекспировскому, сложилось впечатление, не хватило. Они старались, пели, танцевали, демонстрировали хорошую физподготовку (например, Тимур Бурин, сэр Эндрю Эгьючик, делает в первой же сцене сальто назад — недаром он чемпион России 2000 г. по спортивной акробатике), в общем-то, неплохо смотрелись, пока не произносили некоторые реплики, которыми и пытались актуализировать. Например, шутки о «члена вредительстве», или передаче письма с многократным, для верности, повторением «он передаст, он не передаст, никто здесь не передаст». Самое печальное, что именно в этих местах громче всего смеялась наиболее юная часть аудитории. Вообще-то, в этом можно даже увидеть отсылку к театру самого Шекспира, использовавшему немало «народных шуток». Не совсем ясно, кем именно был великий драматург, умерший 401 год назад, но он точно не являлся ханжой. В какие-то времена режиссеры избавлялись от слишком откровенных реплик, поднимая повыше то, что по задумке располагалось ниже пояса, сейчас же — этого наоборот не хватает. Публика ведь то и дело становится другой. Проблема, впрочем, в том, что юмор пятиклассника при любом уровне скабрезности не ложится на «Двенадцатую ночь». Песни — еще один характерный для современного театра момент. Музыкальные номера время от времени прерывают постановку Владимира Мирзоева, и происходит это несколько шаблонно. Для «зонга» на сцену специально выходит Анастасия Черепанова, в первом акте она поет «Моей любви ты боялся зря», то в стиле Новеллы Матвеевой, то более грубым голосом. А после антракта, в сцене разочарования капитана Антонио в друге Себастьяне, была исполнена «Песня о первой любви». Гомосексуальный подтекст режиссер не вывел на первый план, но обозначил. Помимо дружбы покрытого татуировками капитана с худеньким Себастьяном, это нежные отношения замаскированной под мужчину Виолы с герцогом, и даже ловившие Антонио иллирийские приставы, одетые под участников гей-парада, решили станцевать медленный танец под «чайки за кормой верны кораблю». Говоря об актерских работах, помимо упомянутого сэра Эндрю, создавшего своего рода микс популярного сейчас комика Александра Гудкова с персонажем «Очень страшного кино», выделить необходимо худрука театра «Кураж» Михаила Долоко, сыгравшего дворецкого Мальволио. Образу несчастного слуги, не выдержавшего шуток компании сэра Тоби Белча (Александр Курицын), Долоко прибавил ноток Мистера Х, в прямом смысле то и дело запевая его арию. Также хороши были исполнительницы главных женских ролей, Анастасия Колганова (Виола) и Анна Котова-Дерябина (Оливия). В целом, постановка получилась неплохой и, учитывая, что она только начинает свою жизнь в театре «Кураж», будем надеяться, со временем ей удастся избавиться от плевел, которым не должно окружать зерна пьес Уильяма Шекспира, сохранив молодость, атмосферу и, разумеется, кураж.