Ленинградец, разгадавший тайну цивилизации племени майя - «Общество»

Человек, совершивший чудесное открытие, прославивший советскую науку и ставший национальным героем Мексики, под занавес «лихих 90-х» умер в одиночестве на выставленной в коридор больничной койке… Индейцы майя — одна из великих загадок человечества. В болотистых джунглях Центральноамериканского полуострова Юкатан они самостоятельно создали мощную самобытную цивилизацию, пережившую расцвет в III — X столетиях нашей эры, а затем по не выясненным причинам забросили свои города и храмы, превратившись в бедных земледельцев. В XVI веке значительная часть культурного наследия майя была уничтожена испанскими завоевателями. Особое рвение в этом смысле проявил епископ Юкатана Диего де Ланда, отправивший на костер огромное количество индейских рукописей. Однако сам де Ланда частично и восполнил эту потерю для мировой науки, написав уникальный научный трактат «Сообщение о делах в Юкатане», в котором кратко изложил то, что знал об индейцах. Книга де Ланды сыграла важную роль в истории, о которой сейчас пойдет речь. Несмотря на все старания конкистадоров и инквизиторов, несколько книг майя сохранились до наших дней. С начала XIX века европейские ученые стали проявлять к ним серьезный интерес и даже пытаться их расшифровать, но все их усилия были тщетны. Дальше трактовки на уровне отдельных знаков (и то, основываясь на догадках) у них дело не шло. В ХХ веке эта работа резко активизировалась, но все равно сначала принесла мало плодов. В конце концов, известный американский ученый Эрик Томпсон безапелляционно заявил, что иероглифы майя — это не письменность в привычном для нас понимании, а набор символов, каждый из которых выражает некую идею, и поэтому расшифровать их просто нет шансов. Любой, кто смел поспорить с Томпсоном, подвергался в западной науке безжалостной травле. До того момента, пока за дело ни взялся советский ученый Юрий Кнорозов… Кнорозов родился в 1922-ом в местечке Южный под Харьковом. Даже дата его рождения окутана тайной. По документам она приходится на 19 ноября, сам же Кнорозов говорил, что родился 31 августа. С ранних лет Юрий был настоящим энциклопедистом — демонстрировал успехи одновременно в гуманитарных и естественных науках, играл на скрипке, рисовал, писал стихи. В пять лет ему во время игры попали в голову крокетным шаром, после чего он на время почти полностью утратил зрение. В будущем он в шутку назовет это «колдовской травмой», давшей ему особенные способности. Перед самой войной Кнорозов поступил на истфак Харьковского университета, но закончить ВУЗ из-за гитлеровской агрессии не смог. При первой же возможности, Юрий сбежал из-под немецкой оккупации в Воронежскую область, где был признан негодным к воинской службе из-за слабого здоровья и некоторое время работал учителем. В 1943 году Кнорозов официально перевелся на истфак Московского университета, а в 1944 — был призван в армию, но на фронт не попал, получив распределение сначала в школу младших специалистов для автомобильных частей, а потом — в 158-ой артполк резерва Верховного главнокомандующего. Победу встретил под Москвой (хотя в СМИ ходит легенда о его якобы участии в штурме Берлина). От продолжения военной учебы и офицерских погон Кнорозов отказался, и сразу после войны вернулся к научной деятельности. Он давно интересовался шаманскими практиками, поэтому свою дипломную работу посвятил среднеазиатскому шаманизму. Но вскоре основное направление научной работы Юрия радикально изменилось. Он и раньше интересовался историей индейцев майя, а тут ему на глаза попалась статья Пауля Шелльхаса «Дешифровка письма майя — неразрешимая проблема». Кнорозов решил доказать, руководствуясь его собственными словами, что «все, созданное одним человеческим умом, может быть разгадано другим». Из-за того, что родственники Кнорозова находились на оккупированной нацистами территории Советского Союза, направления в аспирантуру ему не дали. Вместо этого молодой ученый отправился работать в Музей этнографии народов СССР в Ленинграде. В здании самого музея Юрий жил и вел работу по дешифровке иероглифов майя. Позже он перевелся в Музей антропологии и этнографии (Кунсткамеру), где и проработал всю оставшуюся жизнь. Западные ученые считали, что для дешифровки древних текстов должно было существовать несколько условий (тексты достаточной длины, известный язык, наличие «двуязычных» памятников, топонимы и имена правителей, иллюстрации к тексту). Кнорозов располагал далеко не всем из вышеперечисленного, и поэтому решил пойти другим путем. Он проводил анализ частоты употребления различных знаков, сопоставлял результаты с языками родственными майя, использовал «алфавит», записанный де Ланда, который большинство ученых считали ошибочным и абсолютно бесполезным. Юрий понял, что индейцы, с которыми разговаривал епископ Юкатана, записали ему то, как они слышали названия различных букв испанского алфавита. Исходя из этого, Кнорозов продолжил свой анализ, и победил! Большинство знаков майя имело слоговой характер! Открытие советского этнографа стало одним из самых выдающихся достижений в мировой науке. Кнорозов существенно превзошел даже Шампольона, дешифровавшего древнеегипетскую письменность. Ведь у того, по крайней мере, был текст, написанный сразу на нескольких языках… К 1955 году Кнорозов подготовил диссертацию на соискание ученой степени кандидата наук. Как на нее отреагирует советское научное сообщество, ученый не знал — ведь Фридрих Энгельс считал, что у майя государства не было, а «фонетическая» письменность, по мнению классика марксизма, могла возникнуть исключительно в государстве. Кнорозов изначально не хотел даже делать на защите традиционный доклад — сославшись на то, что все необходимое для понимания его исследований и так есть в тексте диссертации. Когда же коллеги стали настаивать, он выступил, но с докладом всего на три с половиной минуты. Того, что произошло дальше, он явно не ожидал. Критиковать за заочный спор с Энгельсом его никто не стал, вместо этого комиссия дружно проголосовала за присвоение ему степени не кандидата, а сразу доктора наук, что случалось крайне редко. Ученый из Ленинграда, не выезжая даже в Мексику, умудрился создать настоящую научную сенсацию (на Западе это считали нонсенсом). Часть западных американистов изначально встретили открытие Кнорозова в штыки, однако, изучив материалы, вскоре вынуждены были согласиться с его выводами. В 1975 году Кнорозов опубликовал полный перевод текстов майя, а два года спустя он получил Государственную премию СССР. Останавливаться на достигнутом ученый не собирался. Разобравшись с иероглифами майя, он занялся работой по дешифровке других древних систем письма, семиотикой, американистикой, теорией коллектива и эволюцией мозга, выискивая через призму цивилизаций общие закономерности в развитии человека… За границей на протяжении нескольких десятилетий Кнорозов побывал всего один раз — в 1956 году на конгрессе коллег-американистов в Копенгагене. По одной версии его не выпускали из-за пребывания на оккупированных территориях, по другой — из-за возникающих время от времени проблем с алкоголем. Как, наверное, и все гении, Юрии Валентинович имел сложный характер. Искренняя доброта сочеталась в нем с замкнутостью и даже некоторой грубостью, вытекающей из его искренности и прямолинейности. Кнорозов всегда любил кошек. Получив, положенную доктору квартиру, он первым делом обзавелся пушистым компаньоном. Долго наблюдавший за тем, как кошки взаимодействуют между собой, ученый поставил свою кошку Асю соавтором статьи, посвященной сигнальным системам, и был возмущен, когда имя его «ассистентки» вымарал редактор. В 1990 году воплотилась в жизнь мечта Юрия Валентиновича увидеть своими глазами Центральную Америку, для которой он столько сделал. Расшифровка письменности майя подняла самосознание месоамериканцев и сделала их страны туристически более привлекательными. Кнорозов был награжден сначала Большой Золотой медалью президента Гватемалы, а затем — орденом Ацтекского орла, высшим отличием, присуждаемым иностранцам за заслуги перед Мексикой или всем человечеством. В 1998 году ученый уже в последний раз совершил визит в Мексику и побывал в Штатах. Год спустя, в марте 1999-го он после инсульта остался один в санкт-петербургской больнице и был выставлен на койке в коридор, где и умер от развившегося отека легкого. По словам учеников Кнорозова, даже его дочь смогла найти больницу лишь на третий день… Смерть величайшего ученого наступила ровно через 44 года и 1 день после его триумфального доклада на защите диссертации… Памятник ученому, прочитавшему письмена майя, в 2012 году был возведен в мексиканском курортном городе Канкуне. В 2016-ом в честь Кнорозова была переименована улица Шлихтера в Харькове. Ход — неоднозначный. С одной стороны, Кнорозов — одна из выдающихся личностей в мировой истории и человек, сделавший очень много для прославления советской науки. Кнорозов — однозначно куда более достойная личность, чем большинство из тех, в честь кого сегодня называют украинские улицы и проспекты, но Шлихтер также был ученым, вице-президентом Академии наук УССР, и было бы куда правильнее, если бы в честь великого Кнорозова переименовали что-нибудь, носящее сегодня имя кого-то из бандитов ОУН*… Было бы также очень неплохо, если бы память Кнорозова более полно увековечили и в России. Ведь это человек, сделавший очень много для формирования позитивного образа нашей науки в мире. В той же Мексике Россия сегодня ассоциируется у многих людей с «двумя Юриями»: Кнорозовым и Гагариным. Поэтому памятник Кнорозову в Санкт-Петербурге обязательно должен появиться. *17 ноября 2014 года Верховный суд РФ признал экстремистской деятельность «Украинской повстанческой армии», «Правого сектора», УНА-УНСО и «Тризуба им. Степана Бандеры», организации «Братство». Их деятельность на территории России запрещена.