Аптеки намерены лечить, но болеть станет дороже - «Общество»

В ближайшие год-полтора фармацевтический рынок России окажется под полным контролем государства. На каждой пачке лекарств появится специальная маркировка, позволяющая отслеживать ее путь от производителя или импортера до конечного потребителя. Соответствующий закон внесен в Госудуму РФ, пишет «Коммерсант». По информации издания, в стране скоро будет создана информационная система, с помощью которой можно будет полностью устранить с рынка фальсификат, контрафакт и некачественные лекарства. Прототип системы уже тестирует оператор пилотного проекта — Федеральная налоговая служба (ФНС). К концу 2018 года войти в нее должны будут все 350 тысяч участников отрасли. Как пояснил изданию замглавы ФНС Андрей Батуркин, при новом порядке на каждую упаковку производители наносят уникальный код с наименованием лекарства, его дозировкой, весом, объемом, условиями и формой отпуска, ценой, сроком действия регистрации и названием производителя. Это позволяет ФНС работать «в режиме виртуального склада» и в любой момент видеть местонахождение каждой упаковки. «Маркировка может решить проблемы „повторного вброса“ лекарств, нелегального ввоза, контрафакта и фальсификата. Кроме того, государство сможет оперативно управлять поставками и моментально выводить из оборота недоброкачественные партии. Потребители же смогут проверить легальность препарата», — пояснил чиновник. Это можно будет сделать с помощью смартфона. Сумму расходов на внедрение системы издание не приводит. Однако общий объем фармацевтического рынка России огромен — около 1,340 трлн рублей в год. Очевидно, «игра» на нем стоит свеч. Директор компании RNC Pharma по развитию Николай Беспалов помимо декларируемых государством целей видит у вводимой системы маркировки и другие задачи. — Если речь идет о тех целях, которые декларируются в отношении фальсификата и подделок, то принимаемые меры особого эффекта не дадут. В первую очередь потому что ситуация с подделками лекарств у нас сейчас достаточно благополучная. Даже если сравнивать с развитыми странами Европы. В России мало подделок. Другое дело, что система маркировки будет решать целый ряд иных проблем, с которыми сталкиваются участники рынка. «СП»: — Каких именно? — Например, в системе госзакупок существует объективная проблема присутствия на рынке «серого» товара. Выглядит это так. Некая уполномоченная компания отгружает товар некоему уполномоченному дистрибьютеру, либо даже напрямую — в какую-нибудь крупную аптечную сеть. И товар из этой аптечной сети поступает не конечному потребителям, а в другие аптечные учреждения, с которыми у производителя никаких отношений нет. Причем, по ценам — совсем не тем, которые предпочитает производитель. Происходит некий слом рынка, который невыгоден производителям. Внедрение системы учета эту практику позволит нормализовать. Кроме того, есть проблема в сфере госзакупок, когда препараты отпускаются фиктивно тем людям, которые в них на самом деле не нуждаются. А потом этот препарат всплывает на вторичном рынке, в аптеках. Вплоть до того, что на заборах можно увидеть объявления об их продаже. Речь идет о дорогостоящих средствах. Строгий учет позволит решить эту проблему. Также в системе госзакупок очень много сложностей, связанных с коррупционной составляющей. Один и тот же препарат в разных регионах можно закупать по ценам, различающимся в разы. Единая система маркировки позволит государству очень легко такое пресекать. Так что в целом у вводимой системы много плюсов. «СП»: — А есть ли минусы? — Внедрение новой системы потребует от участников рынка серьезного напряжения. Тем более, что планы ее ввода в строй очень сжатые. Очень многие участники рынка, включая тех, кто уже участвует в эксперименте, сомневаются, что это возможно. Очень много вопросов, которые требуют чисто технического решения. «СП»: — Приведет ли внедрение системы учета к удорожанию лекарств? — Конечно, сама маркировка требует определенных затрат. И от производителей, и от дистрибьюторов, и от аптек. Покупка оборудования, программное обеспечение, обучение сотрудников — все это требует затрат, которые в результате будут заложены в стоимость лекарств. Поэтому некоторое удорожание препаратов возможно. Оно не будет кардинальным, но на 3−5% препараты должны подорожать. Если посчитать затраты на всех этапах обращения лекарств — так и будет. Даже с учетом приличного объема фармацевтического рынка в России. Поэтому было бы правильно внедрение системы учета немного растянуть во времени. На первом этапе — охватить производство. На втором — дистрибуцию, а на третьем — розницу. Это бы «размазало» проценты подорожания. В общем инфляционном росте было бы нечувствительно. И для общих затрат системы здравоохранения это было бы правильно. Лучше было бы найти разумный баланс между необходимостью решать системные проблемы отрасли и ценой внедрения новой системы. «СП»: — Вводимая система учета лекарств чем-то напоминает систему учета оборота алкоголя… — Да, это действительно похоже на систему ЕГАИС. Правда, та внедрялась лет 13−15 назад. Я помню, что несмотря на поэтапность, все же были скандалы, перебои. Порой невозможно было купить не только «пищевой» алкоголь, но и даже духи жене. Потому что были какие-то нестыковки в работе системы. Конечно, с лекарственными препаратами такого быть не должно. Без алкоголя все-таки можно обойтись, а без лекарств — никак. Права на ошибку тут нет. Кстати, на аптечном рынке тоже есть какое-то количество спиртосодержащих препаратов. Сейчас обсуждается предложение распространить действие системы ЕГАИС и на такие лекарства. В этом случае для некоторых спиртосодержащих препаратов будут работать две системы учета одновременно. Возникнет некое пересечение. Правда, с медицинской точки зрения тут особой проблемы нет. Все эти препараты легко заменить на сухие аналоги. В свою очередь президент Лиги защитников пациентов Александр Саверский сожалеет, что вводимая система в большей степени учитывает интересы государства, чем пациентов. — Насколько мне известно, еще далеко не все технические проблемы внедрения этой системы решены. Не очень понятно, что именно будут отслеживать, потому что все оказалось под контролем налоговой службы. Это значит, что основной интерес оператора будет в налогах. А пациентов прежде интересуют потребительские свойства товара и их безопасность. То есть государство, упрощенно говоря, интересует, чтобы заводы не производили «серые» лекарства. «Серые» — это абсолютно нормальные лекарства, но произведенные «мимо кассы». Потребителям прекращение этого дела неинтересно и невыгодно, потому что цены будут выше. Они и так будут выше, потому что сам по себе система контроля станет обходиться дороже. Но теперь еще с рынка уйдет и часть товара. Хотя я и не призываю производить «серые» лекарства, но по факту это так. С их исчезновением лекарства подорожают. «СП»: — Основной целью создания системы учета называют борьбу с фальсификациями лекарств. О каких объемах рынка идет речь? — Если вы посмотрите статистические данные, то увидите совершенно разные оценки: от 0,1% до 25%. Причем, речь идет о количестве упаковок, а не в стоимостном выражении. На самом деле разные эксперты вкладывают в понятие «фальсификат» разный смысл. Понятно, что лекарств, сделанных «на коленке» в сарае, не очень много. Как раз, наверное, 0,1%. А вот тех, которые производят «мимо кассы», вполне может быть и 25%. И даже больше. Иногда контрафактом называют зарубежные лекарства, ввозимые, например, с нарушением авторских прав. Чехарда тут приличная. «СП»: — Каковы ваши ожидания от вводимой системы? — Нам хотелось бы видеть маркировку. И такие технологии существуют, позволяющую учитывать, например, условия хранения лекарства. Был или нет нарушен режим хранения? Мало кто понимает, что нарушение режима хранения полностью лишает препарат его свойств. Это крайне важно! Система учета должна действовать в интересах человека, а не налоговой службы. «СП»: — А вашу структуру не привлекали хотя бы в качестве экспертов при разработке системы? — Нет. Более того… Я знаю людей, которые это все придумали и создали. На этапе, когда они обратились к реализации, у них правительство «приватизировало» этот проект и даже спасибо не сказало. Я знаю, что было «перегягивание каната» между «Ростех» и ФНС. Это такая ведомственная борьба. Сейчас есть межведомственная группа, которая этим занимается, но кто принимает решения — концов не найдешь. То есть голос пациентов, ради которых все это вроде бы делается, так и не услышан.