Повезло Рогозину, что не при Сталине «путь к звездам прокладывал» - «Общество»

Официальный представитель МИД КНР Лу Канн на своей на пресс-конференции огласил официальную реакцию Пекина на директиву Трампа о новой космической программе. «Китай рад видеть научный и технологический прогресс в области мирного использования космического пространства различными странами, — предельно жестко сказал Лу Канн. — … Но я думаю, все должны знать, что позиция Китая по предотвращению размещения оружия в космическом пространстве является четкой и последовательной. Еще на переговорах по разоружению в Женеве, Китай четко выразил свою надежду на то, что участники международного сообщества достигнут консенсуса и придут к скорейшему заключению договора, который направлен на предотвращение размещения любого оружия в космическом пространстве». Напомним, 11 декабря 2017 президент США утвердил директиву о дальнейшем развитии космических технологий. В соответствии с ней НАСА должна вернуться на Луну. А потом — на Марс. Специально во время церемонии подписания документа был приглашен 82-летний астронавт Джек Шмитт, который был в составе последней команды «Аполлона-17», побывавшей на Луне 45 лет назад. Президент США, обращаясь к нему, заявил буквально следующее: «Космос связан с множеством других приложений, включая военное приложение. Поэтому мы являемся лидерами, и мы собираемся остаться лидером, и мы собираемся увеличить наше лидерство во много раз». Все сказанное Трампом относится главным образом к КНР, поскольку, говоря об экспедиции на другие планеты, он, безусловно, имел в виду первый китайский полет на Марс в 2020 году. В целом президент отразил общее мнение американских экспертов и журналистов. В США регулярно пишут о том, что Пекин успешно реализует свою грандиозную программу в области космических технологий, чего не скажешь о России. В этой связи подкомитет Конгресса США по науке и космосу в сентябре 2016 года провел специальное слушание, где обсуждался вопрос «Мы проигрываем космическую гонку Китаю?». Там, в частности, обсуждалась идея Си Цзиньпин «стать самой мощной космической силой». На той дискуссии речь о России, как о конкуренте, вообще не шла, зато отмечалось, в мировой космической области идет смена лидеров, причем, настолько быстро, что даже экспертное сообщество не успевает давать адекватную оценку происходящему. Если в холодную войну освоением космоса занимались только государственные структуры, подконтрольные армейскому руководству, как в Советском Союзе, так и в США, то сейчас появились достаточно успешные частные компании, готовые поставить на конвейер вывод спутников на орбиты. НАСА уже уведомило Роскосмос, что после 2018 года не планирует продлевать контракт пилотируемых запусков американских астронавтов на наших кораблях. В качестве причины такого решения названы сложные отношения между двумя странами, а также успехи своих компаний. В частности, компания SpaceX Илона Маска сообщила о завершении разработки пилотируемого корабля Dragon 2, который готовится к квалификационным испытаниям. Если все пройдет нормально, то первый американский экипаж полетит в космос на своем новом корабле в конце 2018 или в начале 2019 года. Тот же Илон Маск, кстати, утверждает, что стоимость места на российском корабле Союз составляет $ 490 млн. Потеря таких денег, безусловно, больно ударит по Роскосмосу. Правда, не совсем понятно, как поведут наши чиновники, если Dragon 2 не оправдает американских надежд. Опять пойдут навстречу стране, которая вводит против нас санкции? Так или иначе, но складывается впечатление, что США торопятся с восстановлением, как говорят за океаном, космического суверенитета Америки. При всем при этом, американцы опасаются именно китайской космической программы, а не нашей. Впрочем, дело даже не в престиже, хоть и он важен, а в той смертельной опасности, которую несут для нас будущие военные спутники Пентагона. В этой связи «Свободная Пресса» попросила прокомментировать тяжелую ситуацию вокруг Роскосмоса бывшего высокопоставленного сотрудника закрытого еще в 90-е годы ОКТБ «Орбита» города Новочеркасска, который в советское время занимался разработкой систем управления космическими аппаратами. Свою фамилию он категорически не разрешил указывать в связи с бессрочной подпиской о неразглашении гостайны. Назовем его Геннадий Иванович. «Сказывается впечатление, что сейчас в Роскосмосе нет способных организаторов сложных научно-технических проектов, — считает он. — Чтобы было понятно, приведу пример. Я недавно был на конференции по разработке программного обеспечения. Встает молодой человек и начинает рассказывать, что в первый месяц после выполнения проекта его специалисты потратили 70% времени на устранение ошибок, второй — уже 50% и так далее. Причем, гордится этим. Я задаю ему вопрос, прорисовывал ли он перед началом работы общую блок-схему, прописывал ли уровни иерархии ПО, формировал ли библиотеку модулей, занимался ли подбором кадров для выполнения тех или иных подзадач? Отвечает — нет, мол, и так всё понятно. И вообще, такой ерундой ему некогда заниматься. Судя по всему, и в Роскосмосе работают такие же руководители в кавычках. Другими словами, нет в стране профессионалов по концептуальной разработке сложных систем». «СП»: — А какими качествами в советское время обладали организаторы науки? — Прежде всего, это были авторитетные люди с широким техническим кругозором и способные начать с нуля, когда, казалось, проект уже готов. Несмотря даже на сроки. Они все проверяли сами: от «а» до «я». Когда я, к примеру, читаю, что разгонный блок ракеты с 19 спутниками был неправильно ориентирован, просто не могу в такое поверить. Значит, в Роскосмосе работа с кадрами поставлена из рук вон плохо. Я помню, наш шеф сам ходил по кафедрам и даже ездил по другим институтам в поиске толковых ребят. И брал зачастую троечников с нестандартным мышлением, а не отличников, которые все зазубривали наизусть. А сейчас — что? Вот недавно приезжала на мою бывшую кафедру комиссия из пяти теток с хорошо поставленными языками. Они для работы в одну очень уважаемую госкомпанию выбирали студентов магистратуры, но не тех, кто соображает, а тех, кто тесты хорошо сдал и внешне понравился. А по-настоящему толковые парни оказываются за бортом, идут продавцами в салоны мобильных телефонов, и то если повезет. Ибо дальше бакалавриата им путь в науку вообще заказан. «СП»: — Значит, система ЕГЭ, а также деление студентов на бакалавры и магистров не позволяют выявить инженерные и научные таланты? — Мне кажется, да. Сейчас в системе образования правят бал формализм и фаворитизм. Скажем, в голове у 17-летнего паренька ветер гуляет, хотя он по факту башковит. По опыту скажу, что у среднего студента только к 22 годам начинают проявляться инженерные таланты, не раньше. Прошу не путать с учебными способностями, на которых зацикливаются чиновники Минобрнауки. Это не одно и тоже. Как при нынешнем подходе вместе с водой ребенка не выплеснуть — право не знаю. Надо вернуться к советской системе, дать возможность молодежи учиться без оглядки на тесты. Пусть 99 процентов окажутся бездарями, зато мы не потерям один процент инженерных гениев. И, конечно, нужно возродить научную профессуру, как независимое сословие. А также — к черту лишить ректоров всевластия. Тогда ракеты перестанут падать, и то не сразу. «СП»: — Кто, по вашему мнению, несет ответственность за неудачные старты? — В советское время за такой чудовищный провал по всей строгости закона ответил бы человек ранга Рогозина, не ниже. Мой шеф сказал бы так: после того, что Рогозин сделал с Роскосмосом, он просто обязан на нем жениться. Шутка, конечно! Тем не менее, работу с кадрами этот уважаемый человек провалил. Это — факт.