Высоцкий, которого мы сохраним - «Общество»

Большая часть, опубликованной 25 января «Свободной прессой» и вызвавшей резонанс, статьи Захара Прилепина «Высоцкий — наш современник» — этакое ритуальное приплясывание вокруг пустого мешка. Вопрос о том, пил бы Высоцкий с Ельциным на брудершафт или не пил, если бы прожил ещё полтора десятка лет, казалось бы, должен мало волновать человека, который считает, что сейчас для России и Русского мира главное — победа в Донбассе.

Ведь ясно же, что смерть это важнейшая составляющая жизни любого человека. А тем более, человека творческого. А тем более — такого огромного явления, каким был и остаётся Высоцкий. Отними у Николая Рубцова гибель в «крещенские морозы», у Сергея Есенина его смерть в «Англетере», у Александра Пушкина и Михаила Лермонтова их роковые дуэли, и в народном сознании они остались бы совсем иными. Высоцкий должен был уйти до перестройки и прочих, перечисленных Захаром пакостей постсоветской эпохи, и он ушёл. Точно так же, как должен был уйти в свой срок Джон Леннон, после чего справедливо стали говорить, что с ним ушла эпоха.

Прилепин, как человек умный, это понимает, и сам же пишет: «Высоцкий умер и все противоречия разрешил».

Так для чего тогда писать статью? Для того чтобы объяснить кому-то, кто этого ещё не понял, что Высоцкий это не Есенин, а Есенин — не Высоцкий? И что с листа стихи Высоцкого читать — это совсем не то? Говорят, что некоторые поклонники Высоцкого поняли это, ещё когда в восьмидесятых годах прошлого века вышла первая книга Владимира Семёновича «Нерв». Многие были разочарованы. А потом просто вернулись к прослушиванию его стихов в неповторимом исполнении на кассетах и пластинках.

Не ради же того, чтобы поспекулировать на чужой славе писал Захар статью?! У него своей — навалом.

Однако среди прочего Прилепин как бы между делом выдвинул против Высоцкого крайне серьёзное обвинение. Правда, вроде бы не только от себя лично, а ссылаясь на поэта и публициста, главного редактора журнала «Наш Современник» Станислава Юрьевича Куняева. «Высоцкий, что называется, открыл ящик Пандоры, когда начал смешить своего слушателя — чтоб нравиться этому слушателю, его среднему вкусу, — не повышая планку для слушателя, а понижая.

Куняев приводил в пример эту известную песню Высоцкого: про Лукоморье, которого и след простыл. Найдите, послушайте.

И Куняев очень спокойно объясняет: так нельзя делать. Это классические стихи Пушкина, которые воспитали целые поколения русских людей. Это — святое. И если мы сегодня начинаем высмеивать это, завтра приходят смехачи всех остальных мастей, которым смешно вообще всё: русский солдат, русская женщина, русские святыни, Россия как таковая. И они пришли ведь" - пишет Захар.

То есть едва ли не всю свою творческую жизнь занимался «игрой на понижение, ради того, чтобы нравится большему количеству людей.

И далее Захар Прилепин делает как бы реверанс в сторону Высоцкого: «Самый лучший Высоцкий — это Высоцкий последних лет, когда ему уже не хотелось нравиться кому-либо, когда сочинил он „Райские яблоки“ и „Кони привередливые“. Когда он не с легковерным слушателем стал разговаривать, а с ангелами и с апостолами. Это — классика».

Ну, во-первых, это странное обвинение, что творческому человеку хочется нравиться. Почему-то я уверен, что писателю Захару Прилепину тоже приятно, когда его романы и рассказы нравятся. Мне вот, кстати, пожалуй, даже больше романов нравятся некоторые его рассказы из книги «Ботинки, полные горячей водки». А один читатель сказал мне, что после прочтения этой книги хочется вымыть руки — так много шлюх, грязи и алкоголя. Как говорится, как ни старайся, всем не понравишься. Ну, это я отвлёкся.

Что касается «Коней привередливых» то нет смысла доказывать, что это одна из самых популярных и любимых в народе песен Высоцкого. Тоже странно получается: всю жизнь стремился нравиться, а тут перестал стремиться и понравился всем ещё больше.

Да, Высоцкий внешне прост и доступен для понимания «большого количества людей». Но это та зачаровывающая слушателя уверенная в своей силе простота, за которую, как правильно заметил Прилепин по другому поводу, многие готовы были бы отдать всё, что угодно, вплоть до души.

Фарисейства Высоцкий действительно не любил и мог со всей выстраданной честностью сказать о себе: «Ни единою буквой не лгу». Не может получить всенародной любви поэт и певец, который подстраивается под какой-то там средний вкус или под что угодно. Хотя, впрочем, и всенародность — понятие довольно абстрактное. Полно было и есть тех, кто не принимал и принимает Высоцкого. Однако когда миллионы людей начинают буквально гоняться за каждой новой песней кумира, причём делают это не год, не два, а десятилетия, как это объяснить…

Вот я считаю огромным явлением поэзии 20-го века Николая Ивановича Тряпкина. Стихи свои на выступлениях он, кстати, тоже пел. Тоже хотел нравиться. Вернее, быть услышанным. Дело в том, что Тряпкин с рождения заикался. А когда пел — заикание проходило. И только таким образом слушатель на выступлениях мог воспринять его стихотворения. И как говорили очевидцы, да и по редким сохранившимся записям это слышно и видно, пел удивительно, голос его слышался как будто из глубины веков. Однако ж вот не бегали за ним поклонники в надежде записать на плёнку ещё не услышанное стихотворение. Кто тут виноват — поэт или народ, который не в должной мере оценил? Никто не виноват.

А что касается приведённого примера с пародией на «Лукоморье», то не смешная эта пародия, вот в чём дело, не смешная, а трагичная.

Тридцать три богатыря порешили, что зазря
Берегли они царя и моря,
Каждый взял себе надел, кур завел и в нем сидел
Охраняя свой удел не у дел.

«…Ты уймись, уймись тоска, у меня в груди, это только присказка, сказка впереди». Выдающиеся писатели и литературоведы увидели в этой песне игру на понижение вкуса слушателя, а аз многогрешный увидел трагедию и предсказание как раз того, что с нами, со страной и народом случилось спустя два десятилетия. Впрочем, в перестройку это уже явно случилось. А потребительская бездуховная «антисказка» (так Высоцкий на концертах называл «Лукоморье») началась задолго до назначения генсеком КПСС Михаила Горбачёва. И не случайно заканчивается песня словами: «Если это присказка, значит — дело дрянь».

Закончу эти заметки словами из статьи, о которой рассуждаю: «…Как символ эпохи Советской — Владимир Семёнович Высоцкий останется до тех пор, пока мы помним это время и все его победы и трагедии». Добавил бы только от себя, что Высоцкий не только символ советской эпохи, но и символ России 20-го века. И если в наступающие непростые времена удастся нам сохранить Россию, то и память о Высоцком, конечно, сохранится.