Ударные фантазии министра Шойгу - «Военные действия»

Удивительные новости порой приходят из Министерства обороны России. Одна из последних в этом ряду: в Вооруженных силах РФ скоро появятся ударные соединения, воинские части и подразделения. Услышав такое, вы, возможно, решите, что одновременно резко возрастут и наступательные возможности нашей армии и флота. И будете неправы. Потому что по большому счету в войсках не изменится практически ничего. Тогда зачем огород городить? Попробуем разобраться.

Первым о новой инициативе военного ведомства сообщил начальник Главного управления боевой подготовки Вооружённых Сил Российской Федерации генерал-лейтенант Иван Бувальцев. Из написанного им следует, что наши дивизии, бригады и полки, оказывается, с недавних пор принялись соревноваться за право получить наименование «ударных». На этот счет уже разработано и введено в действие специальное Положение. В соответствии с важным документом, удостаиваться новой чести будут лишь те, кого высокая комиссия МО РФ по итогам периода обучения признает наиболее боеспособными. Их перечень объявят специальным приказом министра обороны, лауреатам вручат особые геральдические знаки.

Как доложил генерал Бувальцев, командование военных округов, видов и родов войск уже представили к присвоению звания ударных 78 соединений, воинских частей и подразделений. Окончательный список до конца мая уточнит комиссии Министерства обороны РФ. Тогда поспеет и приказ министра с объявлением победителей.

Вам это ничего не напоминает? Скажем, в советские времена широко рекламируемое ГлавПУРом неудержимое социалистическое соревнование в войсках и на кораблях «за высококачественное выполнение задач боевой и политической подготовки»? Или «за лучший подарок очередному съезду КПСС»?

В апреле 1978 года, скажем, организация и ход столь экзотического на сегодняшний взгляд процесса были рассмотрены даже на коллегии Минобороны СССР. Тогда лампасоносными членами коллегии было отмечено, что «широкую поддержку в армии и на флоте» получила «инициатива гвардейской мотострелковой Таманской дивизии имени М. И. Калинина … за передовое соединение, а также развернувшаяся борьба личного состава Южной группы войск за лучшие среди групп войск показатели в учебе и службе». Коллегия Минобороны в итоге особо отметила, что «необходимость всемерного распространения передового опыта обусловлена возрастающей ролью социалистического соревнования в Вооруженных Силах, которое за последние годы приобрело всеармейский характер, обогатилось новым содержанием. Еще органичнее стала его связь с задачами укрепления боевой готовности, совершенствования учебно-воспитательного процесса. Усиливается его влияние на развитие социальной активности личного состава армии и флота».

В открытом доступе не удалось обнаружить теперешнего Положения об организации соревнования среди соединений, частей и подразделений Вооруженных сил РФ за право называться ударными. Но закрадывается сильное подозрение, что по сути оно не сильно далеко ушло от того сорокалетней давности главпуровского документа, в результате которого рождались и тогда, и сегодня вызывающие печаль у многих бюрократические «начинания». Зато чем политпропагандисткие порывы закончилось для наших армии и флота, да и для страны в целом — хорошо известно.

Предлагаю немного пофантазировать. Вообразим, что высокая комиссия, о которой упомянул генерал-лейтенант Бухальцев, будет восхищена уровнем боевой готовности, допустим, 154-го отдельного Преображенского комендантского полка. А что? Такое вполне возможно. Полк дислоцирован в Москве, при формировании личным составом явно пользуется военкоматовским «правом первой ночи». Вооружение и техника тоже наверняка не из назначенных в утиль. Тогда и ему, видимо, способны в Минобороны присвоить звание ударного. И как же грозно это будет звучать — «ударный комендантский полк». Примерно как, предположим, «27-я отдельная ударная бригада радиационной, химической и биологической защиты». Или «88-я отдельная ударная бригада спасательных судов Северного флота».

А если, не дай бог, следующий год у ударного полка или ударной бригады сложится неудачно? Командир пропьется, будут провалены учения или итоговая проверка? Тогда часть в новый приказ министра не попадет и снова станет «безударной»?

Для чего все это? Генералам хочется найти дополнительные формы поощрения лучших воинских коллективов? Так они давно придуманы, хотя, конечно, и не Сергеем Кужугетовичем Шойгу. Помимо орденов и почетных наименований в Советской армии с 1972 года существовал Вымпел министра обороны СССР за мужество и воинскую доблесть. С 1998 года награда преобразовалась в Вымпел министра обороны Российской Федерации за мужество, воинскую доблесть и высокую боевую выучку. Его регулярно вручали еще в бытность министром Анатолия Сердюкова. К примеру, в 2007 году Вымпелом министра обороны была отмечена Военная академия воздушно-космической обороны (Тверь). И с той поры что-то не слыхать о вручении упомянутой награды. Сергею Кужугетовичу она внешним видом не угодила? Или чем-то еще? В итоге он и придумал «ударников»? Или ему помогли?

Между тем, в истории нашей армии в прошлом веке ударные воинские соединения, части и подразделения возникали, как минимум, трижды. Но тогда, в отличие от происходящего сегодня, такой шаг был наполнен совершенно конкретным смыслом, вызван военной необходимостью и сопровождался серьезными организационными мерами.

В годы Первой мировой войны это появление «ударников» стало итогом затяжной окопной войны. Во избежание крупных людских потерь решено было впредь атаковать позиции противника специально подготовленными мелкими штурмовыми подразделениями. Считается, что прежде остальных их придумал и ввел для ближнего боя командующий 5-й армией генерал от кавалерии Петр Плеве. В его приказе от 4 октября 1915 года, в частности, говорилось: «Сформировать … при каждой роте особые команды бомбометателей … безоружных… по недостатку винтовок… (В них) избирать людей смелых и энергичных, вооружить каждого десятью гранатами, удобно повешенными на поясе, и топорами произвольного образца, а также снабдить каждого лопатой, по возможности большой, и ручными ножницами для резки проволоки».

То, что получилось, поначалу называли штурмовыми взводами или взводами гренадер. К началу 1917 года эти подразделения решено было существенно укрупнить. Так на фронте появились первые русские ударные части, а на флоте — ударные корабли. Ввели в действие специально разработанное для них Наставление. Этим документом было приказано в каждой пехотной дивизии сформировать по одному ударному батальону трехротного состава. Их вооружение было намного лучше, чем у остальных линейных частей: по восемь станковых и ручных пулеметов, по четыре миномета, по восемь бомбометов, подрывного имущества на восемь проходов в колючей проволоке.

Существенный момент: как известно, в те времена под влиянием революционных событий русский фронт уже разваливался. Поэтому в ударные подразделения, называвшиеся еще «батальонами смерти», направляли самых стойких и патриотично настроенных. Как правило — из городской молодежи. Что резко констатировало с личным составом обычных полков, сформированным по большей части из крестьян. Противоречия порождали также особые знаки отличия ударников (нашивки в виде пылающей гранаты, носимые на левом рукаве выше локтя) и лучший порядок их снабжения. Возникло серьезное напряжение между линейными частями и «батальонами смерти». А уж когда «ударников» стали использовать в качестве заградительных отрядов, дело вообще доходило до поножовщины между русскими солдатами.

Генерал Антон Деникин в «Очерках русской смуты» вспоминал про те ударные батальоны: «Туда уходили все, в ком сохранилась ещё совесть, или те, кому просто опостылела безрадостная, опошленная до крайности, полная лени, сквернословия и озорства полковая жизнь. Я видел много раз ударников и всегда — сосредоточенными, угрюмыми. В полках к ним относились сдержанно или даже злобно. А когда пришло время наступления, они пошли на колючую проволоку, под убийственный огонь, такие же угрюмые, одинокие, пошли под градом вражьих пуль и зачастую… злых насмешек своих товарищей, потерявших и стыд, и совесть. Потом их стали посылать бессменно изо дня в день и на разведку, и в охранение, и на усмирения — за весь полк, так как все остальные вышли из повиновения».

После Октябрьской революции русские ударные батальоны новой властью были упразднены. Их солдаты и офицеры большей частью ушли на Дон и стали там хребтом Белой гвардии.

В Красной армии про необходимость формирования ударных соединений снова заговорили в 30-е годы. Тогда в Москве рождалась передовая для своего времени теория глубокой наступательной операции. Одним из ее разработчиков считается бывший царский офицер, а затем заместитель начальника штаба РККА Владимир Триандафилов. По мнению Триадафилова, для успеха серьезного наступления фронта необходимо было заранее создать особые ударные армии, значительно усиленные танками, авиацией и артиллерией. Владимир Кириакович особо подчеркивал: «Элемент, который превращает обычную армию в ударную, — это механизированный корпус новой организации, в котором по штату положено иметь 1031 танк».

Правда, к погибшему в катастрофе в 1931 году Триандафилову в советском военном руководстве тогда не особо прислушались и Великую Отечественную мы встретили без ударных армий. Но принялись формировать их уже осенью 1941 года. Так, в контрнаступлении под Москвой участвовала 1-я ударная армия. Однако в связи с тяжелой обстановкой с вооружением и техникой на фронте вышла 1-я ударная весьма куцей и с идеями Триандафилова ничего общего не имела — лишь семь отдельных стрелковых бригад, одиннадцать отдельных лыжных батальонов, один артиллерийский и два легкобомбардировочных полка.

Похожая судьба постигла и еще четыре ударные армии, появившиеся у нас в 1941−42 годах. Впрочем, в дальнейшем, по мере роста возможностей тыла, они получали значительное усиление (до 20 стрелковых дивизий вместо 9−12 в обычных армиях, в их состав включались танковые, механизированные и кавалерийские корпуса). 5-я ударная армия в 1945 году участвовала в штурме Берлина.

Все, больше про «ударников» в российских войсках до министра обороны Шойгу никто не вспоминал. Судя по тому, как опыт Первой мировой и Великой Отечественной войн в Вооруженных силах России реализуется сегодня, вспоминать и не стоило. По крайней мере, считаю, придумывание как бы ударных соединений, частей и подразделений — не лучший повод для организации нового «капиталистического соревнования» в войсках. Триандафилову, Деникину и Плеве такое и в страшном сне бы не приснилось.