Америке стоит привыкнуть, что сговорчивых русских просто не существует

58-летний Хантсман – опытный политик и, хотя и не является кадровым дипломатом, все же далеко не новичок в деле международных отношений. Он много занимался торговыми переговорами от лица США в 90-е и нулевые годы, возглавлял известнейший вашингтонский аналитический центр, специализирующийся на внешней политике Atlantic Council, да и посольская должность в России у него не первая – он представлял свою страну в Сингапуре и Китае. Правда, недолго – вынужден был покинуть Китай, не проработав там и двух лет. И все же ему есть с чем сравнивать Россию и русских.

Поэтому так удивителен ответ Хантсмана на вопрос о том, что его больше всего удивило в русских.

«То, какими несговорчивыми они могут быть».

Как отмечает издание Deseret News, при этом «его лицо помрачнело».

Хантсман объяснил, что в России ему постоянно приходится сталкиваться с нежеланием идти на компромиссы. В своей работе он прежде всего выполняет распоряжения президента США Дональда Трампа, а основная суть этих распоряжений состоит в том, чтобы наладить отношения с Москвой. Однако, несмотря на это, россияне не желают идти навстречу и вести конструктивный диалог, сказал посол.

В качестве примера Хантсман отметил отсутствие успеха в сфере контроля над ядерными вооружениями. По его словам, есть две причины этого. Одна из них состоит в том, что для закрепления договоренностей требуется согласие Сената, а оно, вероятно, не будет получено в свете продолжающегося в Вашингтоне расследования «русского следа» в американских выборах. А второй фактор – это как раз неуступчивая позиция Кремля.

Тут интересны сразу несколько вещей.

Очень ценно признание того, что все-таки в качестве главной проблемы, мешающей российско-американским договоренностям, посол поставил внутриполитические причины в своей стране. Из уст самого Трампа это было бы неудивительно, но не все в его администрации имеют смелость прямо говорить о проблемах. Это характеризует посла-мормона как честного человека.

Но эта же честность выдает и его слабые стороны. Что же за представление было о русских у Хантсмана до его командировки в Москву, если сейчас он удивляется нашей «несговорчивости»? То есть тому, что он называет несговорчивостью, а мы называем защитой и отстаиванием собственных национальных интересов. Сговорчивыми, то есть не учитывающими собственные интересы и готовыми идти максимально навстречу интересам чужим, русские были только в короткий период девяностых – начиная с конца перестройки, года с 89-го, и заканчивая 1999-м, а точнее, даже 98-м годом, когда Примаков развернул самолет над Атлантикой.

Но это был период смуты и развала государства – и сговорчивость была лишь одним из его проявлений.

За прошедшие с тех пор 20 лет наша несговорчивость усилилась лишь в том смысле, что кроме желания отстаивать собственные интересы у нас появляется и все больше возможностей это делать. И с каждым годом разнообразие и качество таких возможностей будет только расти. Значит, и восприятие американцами нас как «несговорчивых» будет только нарастать?

Это зависит на самом деле только от них самих.

Если американская политическая элита сможет смириться с тем, что новая геополитическая реальность уже наступила, и никакой другой, сговорчивой, России больше никогда не будет, то шансы на достижение договоренностей между двумя странами, в том числе и в области контроля над вооружениями, резко возрастут.

Конечно, нет никаких гарантий, что американский истеблишмент способен на такое осознание внешнеполитической реальности уже в краткосрочной перспективе: слишком серьезные внутриполитические процессы происходят в США, слишком силен накал борьбы за власть между условными «глобалистами» и «националистами». Но все же сам феномен президентства Трампа позволяет надеяться на победу и закрепление у власти «националистов», которые легче смогут признать очевидное.

В советские годы – когда СССР мог быть врагом, партнером по переговорам (в период разрядки) или даже союзником во Второй мировой – никто в США не сомневался в способности русских отстаивать свои национальные и геополитические интересы. Хотя американцы долго путали коммунистическую идеологию, которой руководствовались наши лидеры, и их политику, основанную как раз на защите национальных интересов СССР. Американцы могли демонизировать Молотова и Громыко, называть их «мистером Нет», труднейшими переговорщиками, но на практике они знали, что, когда две страны хотят честно договориться, русские всегда готовы заключить соглашение. И соблюдать его. Что еще важнее.

В случае с Хантсманом интересно, кстати, еще и то, как его удивление по поводу несговорчивости русских соотносится с его мнением о китайцах. Дело в том, что Хантсман работал с китайцами – и в Пекине, и в Сингапуре (в котором ханьцы составляют абсолютное большинство населения). Поэтому должен знать, в том числе и на личном опыте, что китайцы считаются в мире самыми тяжелыми и сложными переговорщиками, куда более несговорчивыми, чем русские. Такого мнения придерживаются не только наши соотечественники (как бизнесмены, так и дипломаты), но и европейцы, арабы и прочие азиаты. Американцы, в том числе и Генри Киссинджер, архитектор современных американо-китайских отношений, тоже неоднократно отмечали чрезвычайную сложность переговоров с китайцами – но умнейшие из них не жаловались, а просто считали это само собой разумеющимся качеством китайцев.

Точно так же теперь американцам нужно привыкать (или вспоминать о том, что это уже было) относиться и к русским – потому что никаких других, «сговорчивых», русских больше никогда не будет.

Одно из самых интересных мест в только что опубликованном интервью посла США в России Джона Хантсмана американскому изданию Deseret News посвящено его впечатлению от русских, сложившемуся у него после года пребывания в Москве. Посла особенно удивила русская несговорчивость. Действительно, удивительно – но не открытие американца, а то, какими он считал нас раньше. 58-летний Хантсман – опытный политик и, хотя и не является кадровым дипломатом, все же далеко не новичок в деле международных отношений. Он много занимался торговыми переговорами от лица США в 90-е и нулевые годы, возглавлял известнейший вашингтонский аналитический центр, специализирующийся на внешней политике Atlantic Council, да и посольская должность в России у него не первая – он представлял свою страну в Сингапуре и Китае. Правда, недолго – вынужден был покинуть Китай, не проработав там и двух лет. И все же ему есть с чем сравнивать Россию и русских. Поэтому так удивителен ответ Хантсмана на вопрос о том, что его больше всего удивило в русских. «То, какими несговорчивыми они могут быть». Как отмечает издание Deseret News, при этом «его лицо помрачнело». Хантсман объяснил, что в России ему постоянно приходится сталкиваться с нежеланием идти на компромиссы. В своей работе он прежде всего выполняет распоряжения президента США Дональда Трампа, а основная суть этих распоряжений состоит в том, чтобы наладить отношения с Москвой. Однако, несмотря на это, россияне не желают идти навстречу и вести конструктивный диалог, сказал посол. В качестве примера Хантсман отметил отсутствие успеха в сфере контроля над ядерными вооружениями. По его словам, есть две причины этого. Одна из них состоит в том, что для закрепления договоренностей требуется согласие Сената, а оно, вероятно, не будет получено в свете продолжающегося в Вашингтоне расследования «русского следа» в американских выборах. А второй фактор – это как раз неуступчивая позиция Кремля. Тут интересны сразу несколько вещей. Очень ценно признание того, что все-таки в качестве главной проблемы, мешающей российско-американским договоренностям, посол поставил внутриполитические причины в своей стране. Из уст самого Трампа это было бы неудивительно, но не все в его администрации имеют смелость прямо говорить о проблемах. Это характеризует посла-мормона как честного человека. Но эта же честность выдает и его слабые стороны. Что же за представление было о русских у Хантсмана до его командировки в Москву, если сейчас он удивляется нашей «несговорчивости»? То есть тому, что он называет несговорчивостью, а мы называем защитой и отстаиванием собственных национальных интересов. Сговорчивыми, то есть не учитывающими собственные интересы и готовыми идти максимально навстречу интересам чужим, русские были только в короткий период девяностых – начиная с конца перестройки, года с 89-го, и заканчивая 1999-м, а точнее, даже 98-м годом, когда Примаков развернул самолет над Атлантикой. Но это был период смуты и развала государства – и сговорчивость была лишь одним из его проявлений. За прошедшие с тех пор 20 лет наша несговорчивость усилилась лишь в том смысле, что кроме желания отстаивать собственные интересы у нас появляется и все больше возможностей это делать. И с каждым годом разнообразие и качество таких возможностей будет только расти. Значит, и восприятие американцами нас как «несговорчивых» будет только нарастать? Это зависит на самом деле только от них самих. Если американская политическая элита сможет смириться с тем, что новая геополитическая реальность уже наступила, и никакой другой, сговорчивой, России больше никогда не будет, то шансы на достижение договоренностей между двумя странами, в том числе и в области контроля над вооружениями, резко возрастут. Конечно, нет никаких гарантий, что американский истеблишмент способен на такое осознание внешнеполитической реальности уже в краткосрочной перспективе: слишком серьезные внутриполитические процессы происходят в США, слишком силен накал борьбы за власть между условными «глобалистами» и «националистами». Но все же сам феномен президентства Трампа позволяет надеяться на победу и закрепление у власти «националистов», которые легче смогут признать очевидное. В советские годы – когда СССР мог быть врагом, партнером по переговорам (в период разрядки) или даже союзником во Второй мировой – никто в США не сомневался в способности русских отстаивать свои национальные и геополитические интересы. Хотя американцы долго путали коммунистическую идеологию, которой руководствовались наши лидеры, и их политику, основанную как раз на защите национальных интересов СССР. Американцы могли демонизировать Молотова и Громыко, называть их «мистером Нет», труднейшими переговорщиками, но на практике они знали, что, когда две страны хотят честно договориться, русские всегда готовы заключить соглашение. И соблюдать его. Что еще важнее. В случае с Хантсманом интересно, кстати, еще и то, как его удивление по поводу несговорчивости русских соотносится с его мнением о китайцах. Дело в том, что Хантсман работал с китайцами – и в Пекине, и в Сингапуре (в котором ханьцы составляют абсолютное большинство населения). Поэтому должен знать, в том числе и на личном опыте, что китайцы считаются в мире самыми тяжелыми и сложными переговорщиками, куда более несговорчивыми, чем русские. Такого мнения придерживаются не только наши соотечественники (как бизнесмены, так и дипломаты), но и европейцы, арабы и прочие азиаты. Американцы, в том числе и Генри Киссинджер, архитектор современных американо-китайских отношений, тоже неоднократно отмечали чрезвычайную сложность переговоров с китайцами – но умнейшие из них не жаловались, а просто считали это само собой разумеющимся качеством китайцев. Точно так же теперь американцам нужно привыкать (или вспоминать о том, что это уже было) относиться и к русским – потому что никаких других, «сговорчивых», русских больше никогда не будет.