Скандал вокруг ДРСМД обеспечила агентура США в России - «Новости Дня»

Россия категорически отрицает обвинения по поводу «разработки ракеты, нарушающей Договор о РСМД». Однако американские заявления слишком конкретны, и их поддерживают сразу несколько других стран. И если гипотетически представить, что США правы и мы действительно разработали такую ракету, из этого следуют крайне неприятные для российских Вооруженных сил выводы. Посол США в РФ Джон Хантсман сообщил, что американская сторона предоставила Москве «значительный объем информации, подтверждающей нарушения» Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (ДРСМД), но Россия «продолжает отрицать, что совершила неправомерные действия». «Россия провела летные испытания 9М729 на расстояния, существенно превышающие 500 км. Соединенные Штаты предоставили Москве географические координаты и даты проведения испытаний», – написал он в авторской колонке для РБК. Посол Хантсман подчеркнул, что «будучи крылатой ракетой средней дальности наземного мобильного базирования, система 9М729 представляет собой прямую угрозу европейской и глобальной безопасности». Американские СМИ также сообщают о том, что Россия уже разместила около 100 ракет 9М729, то есть примерно три дивизиона, включая запасные, что, по их мнению, нарушает договор о РСМД. Понятно, что это было сделано в преддверии выхода США из этого договора и работает исключительно на американскую позицию. Но ко всей этой истории изначально было много вопросов с точки зрения подтверждения американской стороной своей позиции на переговорах. Американцы демонстрируют спутниковые снимки, находившиеся в открытом доступе в интернете, но также видеозапись полета ракеты. Доказательств ее пуска с наземного носителя нет, что дает возможность говорить о том, что они засняли каким-то образом морской запуск спорной ракеты, что договором не запрещено. Возможно и то, что никакой утечки сейчас нет, а американская сторона просто придумывает «аргументы». Но обычно такие откровенные подтасовки в дипломатической игре вокруг ядерного и ракетного разоружения не используются – это может дорого стоить. Если же американская сторона действительно располагает реальной разведывательной информацией о классификации и характеристиках спорных ракет – это вызывает дополнительные вопросы к системе контрразведывательного обеспечения. И эти вопросы возникли изначально более года назад, но вопрос об утечках информации из самого охраняемого – ракетно-космического – комплекса российских вооружений никогда публично не поднимался. Ответная позиция сводится к тому, что ничего не происходит, никаких испытаний запрещенных ракет Россия не проводила, американцы все высосали из пальца, сняли с потолка и тому подобное. Оно, может, и частично верно. Но святая уверенность наших заокеанских коллег разделяется и европейскими странами. Они распространяют разведывательную информацию о российских ракетах так, как будто они сами в нее верят. А это должно вызывать множество вопросов, поскольку сам характер этих данных и их упредительное обнародование уже сами по себе свидетельствуют как минимум о проблемах в секретности. Некоторые эксперты, ориентированные на «техническую» сторону вопроса, напоминают, что, несмотря на несколько лет борьбы за импортозамещение в ВПК, значительная часть комплектующих все еще производится на Западе. Вплоть до того, что даже видеокамеры в РВСН, отслеживающие пуски ракет, – иностранного производства. Что огромная часть поставляющейся в войска электроники – в том числе на испытательные полигоны, в секретные части – зарубежная. Конечно, она вся проверяется на так называемые закладки – но насколько эффективны эти проверки? Могут ли соответствующие люди гарантировать, что ни при каких обстоятельствах иностранное оборудование не следит за нашими секретными испытаниями? Последние события показывают, что не могут. Интерес к технической стороне вопроса вызван самой формой приводимых американской стороной «физических» аргументов. Если принять на веру только технический аспект проблемы, то придется признать, что США получают информацию из недр российских ракетных войск по так называемым объективным каналам, каким-то образом внедрившись именно в «железяки» или вокруг них. И, похоже, что такое возможно. Но сами по себе «закладки» не работают. Кто-то должен их обслуживать и через какие-то промежутки времени снимать информацию и переправлять ее в Лэнгли. Да и слепая вера в возможности технической разведки давно уже ушла в прошлое. Полагаться только на электронику или иные средства слежения и снятия информации – прошлый век. Как и вера в то, что техническая сторона вопроса – чуть ли не главное в современной военно-политической стратегии. Некоторое время назад американская сторона принялась публично плакаться о том, что якобы примерно с 2016 года резко сократился объем поступающей из Москвы агентурной информации. А многолетние агентурные источники якобы перестали выходить на связь. Американские СМИ напрямую связали это с «усилением работы российской контрразведки». Между тем данные, периодически утекающие из Белого дома (там постоянно что-то «утекает», так устроена американская демократия с ее вечной карьерной войной внутри элит), как раз наоборот однозначно указывают на то, что резко возрос спрос на агентурную информацию, которой как доверяли, так и продолжают доверять. В целом неприязненное отношение к разведке президента Трампа не отменяет того, что вся система прекрасно пользуется этой информацией. Американское разведывательное сообщество, скорее всего, сохранило несколько высокопоставленных агентурных источников в России. Которые, в свою очередь, дополняются «рядовыми» источниками, то есть теми самыми, которые и должны снимать данные с технических элементов (если таковые есть). И вполне возможно, что агентурная сеть действует и на уровне НИОКР, о чем косвенно свидетельствует упреждающее появление американских заявлений по ракетно-ядерному комплексу РФ. Американцы довольно плоско используют вбросы «от обратного». Например, резкая активизация в последний год «правозащитной активности» на почве борьбы против задержаний нескольких российских ученых-«технарей», обвиняемых в шпионаже, почти гарантированно свидетельствует о том, что беда там близко. Также и вброс о «молчании источников» скорее свидетельствует об их возросшей активности. Кроме того, таким вот незамысловатым образом агентурные источники выводятся из-под удара в ситуации, когда накопленной информации уже достаточно, чтобы постепенно на них выйти. Иначе говоря, есть все основания предполагать, что к утечкам информации (если полагать, что утечки были) из российских ВПК, НИОКР и непосредственно из Вооруженных сил привел комплекс контрразведывательных проблем. От недостаточного технического обеспечения и компетенции первых отделов до наличия нескольких агентурных сетей разной глубины проникновения. Это не приступ шпиономании, а реальная оценка ситуации. Из нее надо делать практические выводы, а не лихорадочно «искать кротов». Кроме того, не исключено, что именно к этому нас всех и подталкивают. Но если с техническими утечками справиться довольно просто, то поиск агентурных сетей может занять время. Беда в том, что та легкость, с которой американская сторона проникала во многие сферы жизни в РФ – от механического производства до профильного образования – была относительно нивелирована только в последнее время. Еще в спокойные нулевые годы американцам и их союзникам на территории РФ позволялось слишком многое, и устранить последствия этого бездействия будет нелегко.