Чего сможет добиться «фракция Путина» в Европарламенте - «Новости Дня»

По итогам выборов в Европарламенте появится «фракция Путина». Это не выдумки «российской пропаганды», а сбывшийся прогноз евроинтеграторов, которым они пытались запугивать избирателей перед выборами. Пока что эта фракция не сможет кардинально изменить политику Евросоюза – но на следующих выборах в 2024 году, она, по уверению все тех же строителей единой Европы, сможет разрушить Евросоюз.

Для России выборы в Европарламент представляли интерес в первую очередь как диагноз состояния умов у нашего западного соседа. 200 с лишним миллионов европейцев высказали свое мнение, поддержав те или иные партии – и что теперь с этим делать, решать самой Европе. Точнее европейским элитам, выступающим за продолжение нынешнего курса на евроинтеграцию в духе «меньше национального суверенитета, больше полномочий для ЕС».

Пестрая мозаика европейской многопартийности помноженная на 28 стран участников не дает возможности для быстрых кардинальных перемен. Но результаты выборов все равно окажут большое влияние как на общеевропейские процессы, так и на расклад сил в отдельных странах Европы. Что стало самым важным?

Подтвердилась тенденция на падения популярности правящих элит. Две крупнейшие общеевропейские силы, объединенные в «Европейскую народную партию» (наиболее яркий представитель — немецкий ХДС) и «Прогрессивный альянс социалистов и демократов» (социал-демократы со всей Европы, от Скандинавии до Испании), впервые за 40 лет существования Европарламента потеряли большинство. Если после выборов 2014 года у них вместе было 401 место из 750, то теперь будет 330. Для формирования большинства и, соответственно, нового состава общеевропейского правительства, Еврокомиссии – им придется искать союзников. Они есть – это и «Альянс либералов и демократов за Европу» с 115 местами, и «Зеленые» с 70.

Да, это потребует более сложных комбинаций и компромиссов, но в принципе все эти силы едины в главном: нужно больше Европы. Голосов тех, кто выступает за изменение правил евроинтеграции (как минимум, через их коррекцию в сторону повышения роли национальных правительств), в любом случае не хватит для блокирования курса на усиление роли общеевропейских органов. Тем не менее, именно евроскептики, националисты и популисты и прочие «нехорошие», с точки зрения европейских элит силы, и стали главными победителями этих выборов.

Формально их цифры не особенно впечатляют — суммарно всех европейских евроскептиков будет в районе 170 депутатов.

«Европейский альянс народов и наций» (костяк — партии Ле Пен и Сальвини) с 63 местами, «Европа за свободу и прямую демократию» (партия «Брекзит» Фараджа и «Альтернатива для Германии») с 61 местом, и более центристские, но все равно евроскетичные «Европейские консерваторы и реформисты» с 56 местами. Они будут объединены в три фракции, а в лучшем случае смогут сумеют сократить их число до двух.

Плюс есть еще около 40 настоящих левых, на голоса которых евроинтеграторы тоже не могут рассчитывать. Есть и всякие неприсоединившиеся региональные силы, например, каталонские сепаратисты – еще около 30 человек. Да и партия венгерского премьера Орабана «Фидес», взявшая большую часть мест от Венгрии, располагает 13 местами и лишь формально входит в меркелевскую «Европейскую народную партию» (к тому же, ее членство там приостановили) и гораздо ближе к евроскептикам. Но в любом случае, 250 «несистемных» депутатов – это треть от состава Европарламента, так что, казалось бы, евроинтеграторы могут спать спокойно. Но этого нет. Более того, наблюдается очень большая нервозность. Она связана с двумя факторами – с неприятной для них тенденцией и с результатами голосования в ключевых странах ЕС.

Тревожно не то, что евроскептики увеличили свое представительство в Европарламенте, а то, что тенденция к росту сопротивления евроинтеграции со стороны рядовых европейцев есть. И с каждым годом поддержка евроскептиков будет только расти: сбавить обороты евроинтеграторы не могут, как и предложить новый, привлекательный образ Европы будущего. Не говоря уже о том, чтобы добровольно (ну, то есть под влиянием общественного мнения) скорректировать сам проект дальнейшего строительства Евросоюза. Первая причина: они не настроены на компромиссы.

Поэтому им остается только запугивать избирателей «страшной угрозой», которую несут евроскептики-националисты – выставляя их «слугами дьявола». В роли которого привычно выступает Путин.

Поэтому не случайно заявление, сделанное накануне выборов Ги Верхофстадтом, бывшим бельгийским премьером и нынешним лидером «Альянс либералов и демократов за Европу» (третьей по численности фракции ЕП) – на днях в The Times он заявил, что за «организованной попыткой уничтожения европейского проекта в целом» стоит Россия:

«Если европейские лидеры не смогут остановить тренд популизма, Евросоюз будет разрушен в результате поддерживаемого Россией националистического переворота на выборах в 2024 году».

То есть, сейчас относительный успех евроскептиков на выборах, потом осенью Брекзит, а в итоге через пять лет на следующих выборах в Европарламент победят сторонники разрушения Евросоюза и Путин будет ликовать. Это не преувеличение – примерно так же пугала перед выборами избирателей и глава списка макроновского «Вперед, Республика!» Натали Луазо. В интервью Le Monde она заявила, что Европа стоит на пороге возвращения фашизма, приведя в пример Ле Пен, и назвав ее возможную победу во Франции «настоящей катастрофой для Европы»:

«Если «Национальное объединение» заключит союз с другими националистами, убежденными антиевропейцами, их единственной задачей будет блокировать европейский проект. Марин Ле Пен и ее друзья испытывают очень большую симпатию к России Владимира Путина. Парламентская фракция, которую хотят создать крайне правые, будет фракцией Путина в Европарламенте».

Одновременно Ле Пен называли и «полезным идиотом, троянским конем для планов Трампа и Путина по ослаблению Европы».

«Сильная Европа — это необходимое условие для сохранения нами суверенитета, и я понимаю, что это не нравится ни господину Бэннону, ни господину Трампу. Чего я не понимаю, так это тех французов, которые, утверждая, что они защищают народ и страну, продвигают у нас интересы людей, которые хотят ослабления Европы», так говорил, например, премьер-министр Франции Эдуар Филлип.

То есть лидера французских националистов-патриотов, выступающую за возвращение Франции всей полноты суверенитета и пересборку Евросоюза на основе принципа «союза сильных государств» обвиняют в непатриотизме и связях с заграницей люди, видящие будущее своей страны в наднациональном и безликом Евросоюзе. Парадокс? Нет, потому что большая часть нынешних европейских элит сделала свой выбор в пользу евроинтеграции любой ценой, и ей не остается ничего другого, кроме как шельмовать соперника.

Однако в итоге во Франции партия Макрона уступила партии Ле Пен, набрав на выборах в Европарламент 22 процента против 23. И тут важно не только то, что Ле Пен снова подтвердила свой статус самого популярного политика страны, но и то, что сам Макрон превратил выборы в референдум о доверии себе и своему курсу, важной частью которого как раз и является претензия на новое лидерство Франции в деле евроинтеграции. И это поражение имеет важнейшее, и не только символическое значение.

Потому что, и это вторая причина беспокойства европейских элит, сторонники евроинтеграции проиграли не только во Франции, но и в трех из четырех ключевых стран Евросоюза.

В Британии партия Фараджа «Брекзит» набрала 31, 6 процента голосов. И хотя при суммарном подсчете партии, однозначно выступающие за то, чтобы Великобритания осталась в ЕС, набрали больше голосов (около 40), понятно, что даже желающие остановить Брекзит англичане не могут быть отнесены к сторонникам нынешней политики евроинтеграции (ими скорее движет страх перед непонятными последствиями выхода). Правящая консервативная партия получила 10 процентов, что нельзя назвать ничем иным, как вотумом недоверия (правда и лейбористы получили всего 14).

Так что хотя Великобритания и зависла между Брекзитом и его отменой, она в любом случае потеряна для брюссельских евроинтеграторов – даже если Лондон останется в ЕС, представлять британские интересы в Европарламенте будут радикальные евроскептики.

Голосование во Франции также ослабляет амбиции ее президента стать новым «объединителем Европы», даже если страна не скатится во внутриполитический кризис (низкий рейтинг главы государства стал для нее уже чем-то вроде плохой традиции), возможности «надувать щеки» у Макрона поубавится.

В Италии – полная победа евроскептиков. Партия «Лига» Маттео Сальвини взяла 34 процента, а его старший партнер по коалиции, чуть менее радикальные в отношении ЕС «Пять звезд», 17. Италия сейчас выступает мотором пересмотра принципов евроинтеграции и будет оставаться им в краткосрочной перспективе. Да, ее сил не хватит для того, чтобы переломить ситуацию, но что будет, если через несколько лет к ней присоединится Франция?

И только в Германии евроскептики не празднуют победу. Хотя, если бы они выиграли и там, это автоматически означало бы их победу в общеевропейском масштабе: не по числу голосов, а вследствие того положения, которое занимает в ЕС немецкое государство. «Альтернатива для Германии» получила всего 11 процентов. И хотя это заметно больше, чем в 2014-м, но далеко не предел их мечтаний. Но радоваться немецкой власти нечему, потому что ХДС-ХСС показала худший за всю историю результат, набрав менее 29 процентов. А их партнер по правящей коалиции СДПГ не дотянула и до 16 процентов. То есть правящие в Берлине партии в сумме набрали 45 процентов голосов, в то время как на прошлых выборах в Европарламент у них было 62.

Но и это еще не все: одновременно на проходивших земельных выборах СДПГ потеряла Бремен – впервые в истории ФРГ. Всё это может стать поводом для распада правящей коалиции: социал-демократы скукоживаются со страшной силой, и все больше партийцев считает единственным спасением срочный разрыв с Меркель. Если это произойдет, то внутриполитический кризис в Германии окажет огромное воздействие и на ситуацию в Евросоюзе – ХДС придется склеивать новую коалицию. И если ради блокирования с «зелеными» и свободными демократами придется пожертвовать Меркель, может пойти на это. Влияние нового немецкого правительства на общеевропейские дела неизбежно снизится, а в момент повышенной турбулентности, связанной как с Брекзитом, так и с формированием новых руководящих органов Евросоюза, это будет совсем некстати для евроинтеграторов.

То, что все четыре несущих столпа Евросоюза находятся в крайне невыгодном для евроинтеграторов состоянии, конечно, является серьезным вызовом для всего проекта создания единой Европы. Но еще большим вызовом для него является попытка назначить ответственными за свои проблемы Путина и Трампа.

Да, Трампу не нужен сильный Евросоюз. Он вообще был бы не против развалить его, чтобы было проще «сделать Америку великой снова». Да, Путину не нравится, что немцы, французы, итальянцы и другие европейцы, поодиночке выступающие за развитие связей с Россией, все вместе превращаются в подневольных заложников «атлантической солидарности», не имеющей к тому же ничего общего с европейскими интересами.

Но ни у Путина, ни у Трампа нет и толики того влияния ни на общеевропейские процессы, ни на ситуацию в ключевых европейских странах, каким обладают нынешние европейские элиты, выступающие за евроинтеграцию и ликвидацию национальных государств. И именно их собственная политика – как на национальном, так и на европейском уровне – и привела и к росту недовольства избирателей, и к росту популярности политиков-националистов, политиков-евроскептиков. Игнорируя их требования, называя их «фашистами» и «полезными идиотами Путина», правящий истеблишмент лишь усугубляет проблемы – как свои собственные, так и общеевропейские. И в этих условиях фракция европейских националистов будет только расти от выборов к выборам.