Россия и Беларусь: Кого к кому присоединять? - «Новости Дня»

Министр финансов, первый вице-премьер и, судя по многим признакам, фактический глава российского правительства Антон Силуанов рассказал о том, что Россия не планирует выплачивать какие-либо компенсации Беларуси за налоговый маневр, пока не будет прописан детальный план интеграции двух государств. Это выглядит весьма ответственным заявлением, последствия которого, кажется, могут быть очень серьезными. Но сперва – азбука проблемы. Что не так Налоговый маневр – постепенное упразднение экспортной пошлины на нефть и нефтепродукты при одновременном росте налога на добычу полезных ископаемых (НДПИ). Последствия налогового маневра для России – продавать нефть за рубеж и внутри страны будут по одинаковым правилам и по одинаковым ценам; экспорт станет еще выгоднее, чем сейчас. Последствия налогового маневра для Беларуси – страна потеряет привилегированное положение как член Таможенного союза. Сейчас наш западный партнер покупает нефть дешевле, чем, например, Польша, поскольку в эту цену не включена экспортная пошлина (между прочим, 80 долларов за тонну, до 16% общей цены). После завершения маневра условия для Беларуси и Польши уравняются. Требования Беларуси – Россия должна компенсировать убытки или сделать так, чтобы Минск и далее получал нефть по льготным ценам, перерабатывал ее в бензин и продавал Москве уже по рыночным ценам. Позиция России – вопрос компенсаций должен быть увязан с дальнейшей интеграцией, ведь нет смысла давать льготные условия совершенно постороннему государству. Важный нюанс – налоговый маневр неизбежно приведет к повышению цен на бензин, и по цепочке на все товары для граждан России. Но им никто выплачивать компенсации не собирается – напротив, повышают налоги. Вместе или порознь Об интеграции России и Беларуси говорят едва ли со времен их дезинтеграции в 1991 году – экономики двух стран тесно переплетены, политически страны, как минимум на словах, в одной упряжке, язык в целом общий, да и различия между этносами невооруженным глазом не разглядеть. В XXI веке усилиями ловкого белорусского президента Россия стала фактически спонсором Белоруссии, и понятно, что Москва хочет иметь за это что-то более ощутимое, чем заверения в дружбе. Беларусь, например, официально считает Абхазию и Южную Осетию территорией Грузии, а Крым – территорией Украины, причем даже не скрывает, что вопрос признания произошедших изменений – экономический, кто больше даст – Европа или Россия. Таким образом, Беларусь не представляет для России никакой ценности как субъект международных отношений – в отличие от сателлитов США наши союзники отличаются и своенравием, и непредсказуемостью. В связи с этим встает вопрос, почему мы вообще должны помогать независимой Беларуси, а тем более выплачивать ей некую компенсацию только за то, что готовы продавать нефть по нормальной рыночной цене. Понятно, что в России сильны голоса, призывающие прекратить кормить Синеокую, пока она не является частью нашей страны, а не абстрактного Союзного государства. Особенно усилились эти разговоры, когда некая остроумная голова вбросила версию о том, что Владимир Путин намерен сохранить власть после 2024 года, став главой этого самого Союзного государства. В рамках подготовки к этому маневру, безусловно, требуется подготовить соответствующий трон, придав ему конкретность и значимость. Кому в кого войти Александр Лукашенко не так давно предложил остроумное решение проблемы: включить Россию в состав Беларуси. Строго говоря, в России такие призывы с некоторых пор являются уголовно наказуемым преступлением, поэтому мы не будем их поддерживать, но согласимся, что первична суть, а не форма. Великая Белая Русь от Польши до Японии смотрелась бы довольно эффектно – а Крым, вероятно, вернулся бы на Украину, так как Батька не считает его частью России. Но кому будет экономически выгодно потенциальное слияние России и Беларуси? Думается, очевидно, что России. Известно, что в нашей стране некоторые регионы существенно «равнее», чем другие, так что условной Костромской областью Могилевская, конечно, не станет, но и на особое положение Чечни или Приморья ей рассчитывать не стоит. Промышленно развитые, относительно густонаселенные (плотность населения в 2,5 раза выше, чем в соседней Смоленской области) белорусские земли, безусловно, могли бы стать одним из эпицентров развития России в сколько-нибудь разумном направлении. Хотя реалистичнее другое развитие событий – поскольку условия импорта в России значительно мягче белорусских, применение наших законов просто убьет белорусскую промышленность дешевыми китайскими аналогами. В этом плане для обоих государств было бы мудрее принять белорусские законы – конечно, за одним значимым исключением. В Беларуси велосипедистам официально разрешено ездить по тротуарам, и эту достойную сожаления практику ни в коем случае нельзя перенимать. Для населения Беларуси, в отличие от Крыма, особых выгод от интеграции не видно – они попали бы под пенсионную реформу (там остановились на 58 и 63 годах, тогда как мы собираемся идти на два года дальше); средняя пенсия в соседней стране почти не уступает нашей, а в пересчете на покупательную способность и вовсе ее превосходит. Ну и, конечно, оставаясь субъектом международного права, Беларусь может вволю интриговать и шантажировать как Россию, так и Евросоюз, добиваясь различных выгод и преференций; в качестве «Западного федерального округа» она такую возможность потеряет. Из всего изложенного выше ясно, что ни на какое объединение Минск не пойдет, и Силуанов это понимает. Когда вице-премьер говорит «Мы не ставим каких-то условий или предложений, мы говорим о том, что должен быть общий согласованный подход по движению в части интеграции», становится понятно, что Россия боится говорить языком старшего брата, а значит, белорусский президент снова добьется всех нужных ему преференций. Потому что Россия, тратящая огромные деньги на поддержку Беларуси, не просто может, а должна выдвигать предложения и ставить условия, должна диктовать путь к интеграции. И более того, Силуанов не может не знать, что целый пакет тех самых предложений, которые мы «не ставим», в апреле 2019 года передан Минску, и сейчас Кремль ждет реакции на него. Так что грозное по лексике и виктимное по сути заявление означает лишь то, что положительного ответа не будет. * * * Кстати, об интеграции: число этнических белорусов в России между переписями 2002 и 2010 года упало на треть. С десятого места в списке российских народов белорусы опустились на 16-е. Примерно так же сократилось число русских в Беларуси между переписями 1999 и 2009 годов, хотя тут второму месту ничего не угрожает. Это, конечно, случилось не из-за ослабления связей, а, наоборот, из-за происходящей стихийной интеграции: люди не видят принципиальной разницы между двумя народами и, живя в Беларуси, называют себя белорусами, а в России – русскими. Но сохранение действующего статус-кво рано или поздно позволит силам более мощным, чем Россия, развернуть Беларусь в другую сторону. Мы это видели на примерах югославских республик, Украины, Грузии, отчасти Средней Азии – и, кажется, увидим еще не раз. Поэтому Россия должна либо настоять на интеграции, либо избавить Беларусь от своей навязчивой помощи.