Русские МБР «разорвут в клочья» американскую ПРО - «Военные действия»

Новые баллистические ракеты РФ способны «разорвать» ПРО США. Об этом 19 февраля заявил вице-премьер Дмитрий Рогозин в программе «Воскресный вечер» с Владимиром Соловьевым. По словам вице-премьера, российские ядерные силы сдерживания состоят из разных ракет, в том числе из «старых советских классических ракет» «Воевода», называемых на Западе «Сатана», но уже разрабатываются новые образцы. «Это оружие скоро также появится в нашей армии. Это оружие, которое способно преодолеть и сегодняшнюю, и завтрашнюю, и послезавтрашнюю противоракетную оборону США. Мы разорвем эту оборону. Она не представляет для нас на сегодняшний день, кроме провокации, серьезной военной угрозы», — подчеркнул Рогозин. Поясним: новое оружие — это, прежде всего, баллистическая ракета «Сармат», прототип которой был готов еще осенью 2015 года. Она должна заменить на боевом дежурстве жидкостную МБР шахтного базирования Р-36М2 «Воевода» (SS-18 по западной квалификации). Заметим, что «Сармат» вдвое легче («Воевода» на старте весит внушительные 210 тонн), и может нести к цели больше ядерных боевых блоков индивидуального наведения (по данным открытых источников — до 15, против 10 боеголовок мощностью 750 килотонн каждая у «Воеводы»). Более того, боеголовки «Сармата» будут обладать гиперзвуковой скоростью, менять траекторию полета по курсу и высоте, огибать рельеф местности. Совладать с ними действительно не сможет никакая ПРО — ни нынешняя, ни перспективная. На настоящий момент прошли успешные огневые испытания двигателей «Сармата». Как заявил командующий Ракетных войск стратегического назначения (РВСН) Сергей Каракаев, новая ракета поступит на вооружение в 2019—2020 годах. Кроме того, на вооружении РВСН еще остается двухступенчатая жидкостная ракета шахтного базирования УТ-100НУТТХ, прозванная в народе «соткой» (SS-19, или Stiletto). На боевых позициях их меняют твердотопливные ракетные комплексы «Ярс», которые имеют, по данным открытых источников, по три боеголовки мощностью 150−300 килотонн, летящих к цели с гиперзвуковой скоростью. Кроме того, в «Ярсе» будут реализованы варианты противоракетного траекторного маневра для уклонения от перехватчиков ПРО космического базирования. Твердотопливные «Ярсы» шахтного базирования уже стоят на боевом дежурстве во Владимирской ракетной дивизии, а мобильные комплексы «Ярс» поступили в 2016 году в полки РВСН в Тейково, Нижнем Тагиле и Новосибирске. Наконец, на базе «Ярса» создан еще один ракетный комплекс — «Рубеж». Предполагается, что он обладает усовершенствованным боевым оснащением и разделяющейся головной частью. Такие ракеты будут запускать только с подвижных комплексов — возможно, с боевого железнодорожного ракетного комплекса, который был снят с боевого дежурства в конце XX века. Словом, со стратегическими аргументами дела у России обстоят неплохо. Что принципиально, все изменения в составе РВСН проходят в рамках договора СНВ-3, который был подписан с США в 2010 году. Что может противопоставить этому Америка? — ПРО США включает в себя три основных элемента, — отмечает полковник запаса, член Экспертного совета коллегии Военно-промышленной комиссии РФ Виктор Мураховский. — Прежде всего, это система GBI (Ground-Based Interceptor — «перехватчик наземного базирования»). Теоретически GBI может перехватывать боевые блоки межконтинентальных баллистических ракет (МБР) — цели, движущиеся по баллистической траектории со скоростью до 7 км/сек. Причем, делать это на границе атмосферы с космосом — на высоте 120−200 км. В результате такого подхода, сам агрегат перехвата — ракета — получается трехступенчатой и тяжелой. Ее невозможно установить на мобильные носители, включая корабли. Второй элемент в системе ПРО США — наверное, важнейший, — это комплекс Aegis. На деле, это корабельная система боевого управления, которая также управляет и противоракетным комплексом на базе ракет SM-3. Этот комплекс постоянно развивается — сейчас, например, испытываются ракеты SM-3 в модификации Block 2А. Aegis может перехватывать баллистические цели, двигающиеся со скоростью до 5 км/сек. Это все-таки не МБР, а максимум ракеты средней дальности. Соответственно, и высоты перехвата значительно меньше — в диапазоне 40−60 км. Наконец, третий элемент — мобильная система THAAD (Terminal High Altitude Area Defense), которая является ПРО театра военных действий. Мобильна она только в том смысле, что может самостоятельно перемещаться в другие позиционные районы. Смонтирована THAAD на прицепах и полуприцепах, и чтобы развернуть ее на новой огневой позиции требуется значительное время. THAAD работает по баллистическим целям, которые имеют скорость полета 3−3,5 км/сек (в новейших версиях — до 5 км/сек). Это оперативно-тактические ракеты, так называемой промежуточной дальности. THAAD развернута в Сухопутных войсках США. Кроме того, в планах американцев перевести одну из батарей в Южную Корею для защиты от потенциального удара северокорейских баллистических ракет. «СП»: — Насколько надежна американская ПРО? — Когда элементы американской ПРО проходят испытания, то пуски мишеней, имитирующих боевые блоки ракет различного класса — от оперативно-тактических до ракет средней дальности, — проводят с заранее известного направления. Зачастую и время пуска известно, поэтому ПРО — связка из спутников глобальной системы обнаружения, плюс система Aegis, которая с «подсказки» спутников обнаруживает боевой блок на траектории, — работает в условиях информационной определенности. Но даже при этом средняя вероятность перехвата составляет 80−90%. Перехват, надо заметить, во всех системах ПРО осуществляется кинетической головной частью противоракеты. Другими словами, противоракета не имеет взрывчатого вещества, в ней есть только микрореактивные двигатели для коррекции траектории, которые и обеспечивают точное попадание в цель. Скорость соударения получается более 10 км/сек. Понятно, энергия при этом выделяется такая, что никакой взрывчатки не требуется. Но никто не знает — потому что ПРО США в реальных условиях никогда не испытывалась, — что будет, когда возникнет необходимость осуществить перехват не одиночной баллистической ракеты, а хотя бы группового удара — от 5 ракет и больше. Такая ситуация лишь моделируется на компьютерах, и результаты ее держатся в тайне. Тем не менее, известно, что американская информационно-аналитическая корпорация RAND (Research and Development — «Исследования и разработка») считает эти результаты неудовлетворительными. А ведь речь идет о моделировании, а не о реальном перехвате, осуществить который на порядок сложнее. На деле, никто не может предсказать, удастся ли американской ПРО перехватить в реальной ситуации хотя бы одиночную ракету. «СП»: — Получается, отразить массированный удар МБР американская ПРО гарантировано не способна? — Об отражении массированного удара вопрос не ставится даже теоретически — это невозможно. Есть еще момент. «Изделия» всех эшелонов американской ПРО работают исключительно по целям, движущимся по баллистическим траекториям. Перехват основан на вычислении параметров траектории цели, и пуске противоракеты в заранее рассчитанную точку. Но если боевой блок маневрирует — по курсу, по высоте, — его перехват существующими средствами вообще невозможен. «СП»: — Другими словами, Рогозин прав и не преувеличивает? — Да, безусловно. Хотя речь здесь, в первую очередь, идет не о новейших ракетах, а об их боевой нагрузке. Эта нагрузка включает и средства преодоления ПРО — например, ложные цели, имитирующие боевые блоки. Если среди пяти целей, которые появляются на информационных экранах американской системы ПРО, только одна представляет собой реальный блок с ядерным зарядом, можно взять справочник по математике и посчитать: что останется от вероятности перехвата 80−90%, которая заявлена по одиночному блоку. Ответ, в два слова, — ничего не останется. Добавлю к этому, что сейчас у нас разрабатывается так называемое гиперзвуковое оружие. В том числе, есть разработки гиперзвуковых боевых блоков МБР, осуществляющих маневры на траектории. Такой блок даже теоретически невозможно перехватить. — США понимают, что система ПРО ничего не гарантирует, и пытаются военно-политическими методами нивелировать преимущество РФ в стратегических вооружениях, — считает заместитель директора Таврического информационно-аналитического центра РИСИ Сергей Ермаков. — Именно в этом заключается основной смысл американской политики сдерживания. Неслучайно президент США Дональд Трамп озвучил наивное, на первый взгляд, предложение разменять часть ядерного потенциала РФ на сворачивание антироссийских санкций. С другой стороны, Вашингтон ориентируется на прецедент холодной войны — надрыв экономики СССР от гонки вооружений с США. Пытаясь сегодня принизить роль ядерного оружия, США намеренно втягивают нас в новую гонку, поскольку на разработку и производство новейших высокоточных вооружений требуется в десятки раз больше средств, чем на модернизацию ядерной триады России. Думаю, Вашингтон и дальше будет играть против Москвы по этим двум направлениям. И наша задача — четко выдерживать свою линию, и не вестись на провокации.