Львы из старого зоопарка - «Военные действия»

Цепкость и упорство британской элиты в отстаивании своих интересов известны. Она начинает активные действия, когда противник или те, кого англичане таковыми назначили, даже и не думают угрожать Британии. Примеров на сей счет достаточно, остановимся на одном, имеющем непосредственное отношение к нашей стране и, пожалуй, не утратившем актуальности.

В 1829 году Россия и Турция заключили Адрианопольский мирный договор, завершивший полуторалетнюю войну. В числе прочего мы добились от противника уступки восточного побережья Черного моря, включая крепости Анапа и Поти. Помимо геополитического значения победа России позволяла прекратить работорговлю, которой промышляли вооруженные группы адыгов. Они совершали набеги на русские поселения для захвата пленных и продажи их в Турцию. Как ни странно, в Лондоне это расценили как угрозу своим колониальным владениям в Индии.

Казалось бы, где Анапа, а где Дели, однако англичане мыслят стратегически, на много лет вперед. И они рассудили, что усиление России на Кавказе неминуемо приведет к попыткам Петербурга утвердиться в Персии. В свою очередь, закрепившись там, русские не остановятся, двинутся в Афганистан, а это ворота в Индию.
Англичане и раньше работали на Кавказе, но после Адрианопольского мира резко активизировались. Лондон поставил на создание черкесского независимого государства. Понятно, что ни о каком реально суверенном образовании речь не шла. По планам Лондона на Кавказе должен был появиться турецкий вассал, а сама Османская империя уже находилась под политическим влиянием Британии. Она, оставаясь как бы в стороне, получала возможность манипулировать новым «государством», используя его в антироссийской игре.

Помимо стратегической защиты Индии у Лондона была и тактическая цель. В начале XIX века английские коммерсанты уже освоили торговый путь через Трапезунд. По нему шли товары в Турцию и Персию. Когда Россия присоединила Поти, британцы забеспокоились, что «их» новая коммерческая артерия может быть перерезана. Как водится, под шумок пропаганды о свободном рынке британское государство на самом деле стояло на страже интересов своих коммерсантов, оказывая им сугубо протекционистскую поддержку. Так что и по этой причине Англия решила дать России бой на Кавказе.

Не успели высохнуть чернила на бумаге Адрианопольского договора, а британские корабли, груженные оружием и порохом, уже потянулись к восточному побережью Черного моря. Одновременно английское посольство в Турции превратилось в центр, координирующий подрывные действия на Кавказе.

Наша дипломатия тоже не сидела сложа руки и в 1833 году добилась крупной победы. Удалось заключить ни много ни мало настоящий оборонный союз с Турцией. Это соглашение без преувеличения уникально. Старые враги, неоднократно воевавшие между собой, обязались помогать друг другу в случае, если третья страна нападет на Россию или Турцию. В Константинополе поняли, что Запад представляет куда более страшную угрозу, чем северный сосед. И действительно, Франция в 1830 году забрала у Турции огромный Алжир, а когда независимость объявил еще и египетский паша Мухаммед Али, империя оказалась в шаге от распада.

Так кто змея

Помощь пришла откуда ее и ждали. Николай I мгновенно сориентировался в обстановке, поняв, что «независимый» Египет станет игрушкой в руках Англии и Франции. Мало того, в Париже лелеяли план превращения Сирии в свою колонию. Поэтому царь выслал в помощь султану русский флот. Десант под командованием генерала Муравьева высадился на Босфоре. Турция была спасена, а Россия получила от Константинополя ряд крупных уступок. Проливы Босфор и Дарданеллы по требованию Петербурга закрывались для всех военных кораблей, кроме русских. В Константинополе говорили тогда, что тонущий человек ухватится и за змею. Но как ни крути, дело было сделано.
Когда в Лондоне узнали об этом, то официально объявили, что не признают права России на восточное побережье Черного моря. Интересно, что в этот момент англичане решили разыграть и польскую карту. Министр иностранных дел Пальмерстон лично контролировал эмигрантское представительство Варшавы («Жонд народовы») в Европе. Через эту организацию велась пропаганда, адресованная польским офицерам русской армии на Кавказе.

Лидер эмигрантских кругов Чарторыйский разработал план масштабной войны. Предполагалось сколотить широкую коалицию, куда бы вошли южные славяне, казаки и горцы. Кавказцы должны были идти к Москве вдоль Волги, казаки – по Дону, через Воронеж и Тулу, а польским корпусом намечалось ударить по Малороссии. Конечной целью ставили восстановление польского государства в границах 1772 года, в зависимости от которого находились бы донские и черноморские казаки. А на Кавказе должны были появиться Грузия, Армения и Федерация мусульманских народов – под протекторатом Порты.

Это можно было бы рассматривать как фантазии оторванных от жизни эмигрантов, однако план одобрили Париж и Лондон. Значит, угроза была реальна, и последующие события Крымской войны это подтвердили в полной мере. К тому же польское восстание 1830–1831 годов показало, что намерения сепаратистов более чем серьезны.

А что же Россия? Николай I, рассмотрев ряд предложений, согласился построить укрепления на черкесском побережье, Черноморский флот наладил патрулирование побережья. А на дипломатический фронт отправили полковника Хан-Гирея. Он должен был провести переговоры с черкесскими лидерами. Увы, его миссия не увенчалась успехом, добиться примирения с адыгами не удалось. И здесь русской дипломатии пришлось столкнуться с яростным сопротивлением британских эмиссаров.

В 1834 году черкесская знать направила в Константинополь своих представителей, чтобы прояснить позицию Турции по отношению к горцам. Там же оказался и Дэвид Уркварт, молодой, но уже матерый спецагент, приписанный к английскому посольству. Он встретился с кавказскими делегатами и пообещал им поддержку Лондона в борьбе с Россией. Вооружившись письмами от пользовавшегося авторитетом среди адыгов князя Сефер-бея, Уркварт отправился в Черкесию.

Там он быстро втерся в доверие и произвел своими речами столь сильное впечатление, что горцы предложили британцу возглавить вооруженное выступление против России. Однако тот решил развязать идеологическую войну. Вернувшись в Англию, Уркварт принял участие в составлении Декларации независимости Черкесии, а кроме того, наводнил прессу репортажами и статьями русофобского содержания, убеждая общественное мнение в том, что Россия представляет смертельную опасность для Британии. Он прогнозировал, что Персия станет царским протекторатом и пойдет войной на Индию за трофеями. Психологически расчет был верен. Страх потерять выгоду от эксплуатации индийских богатств действовал на английскую элиту лучше всего остального.

В 1835 году адыгейские старшины провели народное собрание, чтобы определиться в отношении к России. Туда же прибыл британский агент капитан Лайонс, который привез послания от Сефер-бея. В них содержался призыв к восстанию, которое поддержат Англия и Турция. Адыги решили не мириться с русскими и для этого привести к присяге всех шапсугов с натухайцами. Нарушившим клятву грозили штраф и разграбление их хозяйств. Планировалось пригласить к совместным действиям против русских еще и абадзехов, а в случае отказа принудить силой оружия. Весной 1836 года шапсуги и натухайцы начали нападать на русские кордонные линии.

Стычки у ворот в Индию

Тем временем страх перед русским походом в Индию стал в Британии патологическим. Слова Уркварта упали на почву, подготовленную еще Киннейром – британским советником шаха во времена Русско-персидской войны 1804–1813 годов. Он был, возможно, первым экспертом, который тщательно исследовал ситуацию на предмет уязвимости Индии для вторжения. Прекрасно знавший географию Турции и Персии, Киннейр пришел к выводу, что для русских поход в британские владения будет весьма трудной задачей. Тем не менее в принципе Россия на это способна, ведь ее армия сильна и дисциплинированна. Конечно, желающие захватить Индию встретят на своем пути горы и полноводные реки. Особое внимание Киннейр обращал на суровый климат и мороз, нередкий в тех краях, но русским ли бояться зимы… А реки можно перейти вброд. По мысли Киннейра, армии России должны пересечь Афганистан, начав свой путь с кавказских баз или из Оренбурга. В первом случае противник воспользуется Каспийским морем, ему не потребуется маршировать по всей Персии. Как бы там ни было, когда Уркварт начал стращать англичан русской угрозой, они припомнили и рассуждения Киннейра.

А тут еще Россия стала наращивать свой флот, что усилило подозрения Лондона. И Уркварт по согласованию с английским правительством приготовил провокацию. С его подачи в 1836 году английское судно «Виксен», груженное оружием, порохом и солью, направилось к черкесскому побережью. Пресса получила задание широко оповестить об этом население Британии. Когда судно было арестовано нашим бригом «Аякс», это вызвало бурю возмущения английской общественности. Петербург в свою очередь обвинил Лондон в том, что он направляет агентов к черкесам с целью поднять их на восстание.

Отношения между двумя столицами накалились до предела, британцы угрожали войной. Однако Россия не отступала, а другие великие державы не рискнули занять проанглийскую позицию. В результате Лондон решил разрядить обстановку, выставив козлом отпущения Уркварта. В свою очередь Россия отказалась возвращать конфискованное судно, но сделала вид, что за этим инцидентом стоит лишь не по уму ретивый англичанин, а вовсе не официальное руководство Альбиона. Уркварта уволили с поста секретаря при английском посольстве в Константинополе, и он переключился на другие дела. Впрочем, Британия не оставила Кавказ в покое.

Основная борьба была впереди, и шла она не только на полях сражений, но и на идеологическом фронте.

Английский агент Эдмонд Спенсер тайно побывал в Черкесии и в 1837 году издал книгу о том, что видел и узнал на Кавказе, а кроме того, сделал и геополитический обзор. Провозглашалось «право» Британии на мировое господство, действия других стран оценивались именно с этой позиции. Включение Кавказа в состав России Спенсер оценивал как угрозу английским интересам не только на Ближнем Востоке, но и в Индии.

По мнению автора, Северо-Западный Кавказ – наиболее уязвимая точка России и если восстанут адыги, то это поможет достичь внешнеполитических целей Лондона. Спенсер рассматривал и прямую войну Англии с Россией. Он полагал, что таким образом можно спровоцировать революционный взрыв, волнения начнутся не только в Польше, но и на Дону и Кубани. Россия развалится, а сам процесс распада должен пройти по английскому сценарию.

Беспокойство Лондона усилилось, когда в 1837 году британский разведчик Генри Роулинсон, изучавший отдаленные регионы Персии, неожиданно встретился с русским отрядом. Общались на тюркском наречии (наш казачий офицер не знал ни английского, ни французского), и Роулинсон узнал, что отряд направляется к шахскому двору, выполняя поручение Николая I. На самом деле, как открылось позже, казаки, получив разрешение на проход через территорию Ирана, везли подарки афганскому эмиру Дост Мухаммеду. В Лондоне забили тревогу: с их точки зрения, Николай I явно нацелился на Индию. К тому же выяснилось, что казачий офицер, не говоривший на европейских языках, на самом деле польский аристократ на русской службе Ян Викторович Виткевич. Он прекрасно знал не только французский и английский, но и немецкий, фарси, турецкий, узбекский, киргизский и чагатайский. Виткевич не просто вез дары восточному правителю, а выполнял секретную дипломатическую миссию, целью который было установление тесных отношений между Петербургом и Кабулом. Лондон срочно отрядил в Афганистан капитана Александра Бернса, чтобы всячески противодействовать Виткевичу.

Когда наш спецпосланник прибыл к афганскому эмиру, то сначала попал под домашний арест. Судя по всему, англичане уже успели обработать Дост Мухаммеда и настроить его против России. Однако несколько месяцев спустя правитель Афганистана сменил гнев на милость и устроил Виткевичу роскошный прием в своем дворце. А Бернсу пришлось покинуть Кабул.

Противостояние России и Британии в Азии нарастало, основная схватка была впереди.