Красноморским планам России мешают арабы и Китай - «Военные действия»

Красное море — новый лакомый кусок для супердержав и арена будущего жесткого геополитического противостояния различных держав, прогнозирует иорданское издание As Sabeel. Отчаянная гонка за расширение политического, военного и экономического влияния в Красном море усилилась после саммита в Китае (13−14 мая), участие в котором приняли главы и представители более чем 130 стран мира. Форум «Один пояс — один путь» знаменовал собой возрождение Китаем Шелкового пути и «Пути благовоний», пролегающих через Юго-Восточную Азию, Европу, страны арабского Машрика и Африку, что в свою очередь способствовало усилению конкуренции за влияние и контроль над портами Восточной Африки и Красного моря со стороны арабских стран. И не только. Китай намерен инвестировать около 120 $ млрд. в новый проект при уже существующем объеме торгового оборота с Африкой в 150 $ млрд. Индия увеличила объем товарооборота с африканскими странами до 72 $ миллиардов. А Соединенные Штаты до сих пор не могут преодолеть «китайскую волну» и развить торговые отношения с африканским континентом. США могут сократить этот разрыв в будущем путем увеличения своего присутствия в Западной Африке, активировав морские коридоры и западные порты, однако они стремятся закрепиться и в Восточной Африке — через сотрудничество с Суданом, и ратуют за отмену наложенных на него санкций. Все это повлияет на индийские и китайские торговые объемы и отразится на сухопутных и морских путях, которые пролегают через арабский мир, начиная от Персидского залива и заканчивая Аравийским и Красным морями, отмечает As Sabeel. В это же время война в Йемене привела к росту политического и экономического значения зоны пролива Баб-эль-Мандеб и морских путей, усилив конкуренцию сторон по созданию военных баз в Джибути, Эритрее и Сомали. Нынешнее развитие событий подталкивает Саудовскую Аравию, Иран, Пакистан и Турцию к активным действиям. Так, можно выделить Турцию, которая имеет авиабазу в Сомали и обладает там большим политическим весом в противовес усилиям иранцев закрепиться в Эритрее и Йемене. В то же время Саудовская Аравия путем увеличения присутствия в Красном море и участия в военном конфликте в Йемене намерена распространить свое влияние и в северной части Красного моря. Королевство обладает географическим преимуществом, с помощью которого она стремится расширить зону своего влияния от пролива Баб-эль-Мандеб до Суэцкого канала. Таким образом, новая экономическая карта мира, контуры которой очерчивает Китай, сосредоточена на юге Земного шара. Сегодня этот регион привлекает внимание всех стран и становится новым центром конкуренции и конфликтов, которым способствуют культурные противоречия и проблемы, с которыми мир не был знаком в период крупных европейских войн (Первой и Второй мировых, а также холодной войны), заключает издание. Россия также предпринимала и предпринимает попытки укрепиться в этом регионе. Так, по данным «Коммерсанта», в 2012—2013 годах Москва вела переговоры с Джибути об аренде взлетно-посадочной полосы и пирса для строительства военно-морской базы «или хотя бы ее прообраза». Однако в 2014 году — из-за украинского кризиса — США оказали на власти Джибути жесткое давление, «фактически выдвинув ультиматум: российской базы на территории страны быть не должно». Тем не менее, как отмечают эксперты, если Москва, наряду с базами в Сирии, создаст объекты в Ливии (слухи об этом ходят среди востоковедов), то это позволит ей контролировать Суэцкий канал с двух сторон. Действительно ли район Красного моря может стать в будущем местом жесткой конкуренции многочисленных игроков, и может ли Россия здесь претендовать на какое-либо влияние? Прокомментировать ситуацию «СП» попросила руководителя центра исламских исследований Института инновационного развития, эксперта РСМД Кирилла Семенова. — Китай стремительно развивается и наращивает мощь своих вооруженных сил, и в перспективе его присутствие в различных точках мира будет еще заметнее. Но даже демонстрируя военную силу в той же Африке, где одиночные корабли и отряды ВМС КНР начали более-менее регулярно появляться еще в конце 90-х годов, он преследует все-таки экономические цели. Пока Пекин исключает возможность проведения военных операций вдали от собственной территории и предпочитает поддерживать отношения с совершенно разными странами, что важно для экономической экспансии. Я думаю, что в будущем военно-политическая активность Пекина также будет сопутствовать экономически проектам Китая. Собственно, появление китайского оп-ого пункта в Джибути направлено не на вовлечение страны в дела прибрежных государств, а только на силовое сопровождение торговых отношений. Турция активно осваивает Африку также в основном в плане экономики. Однако есть страны, которые имеют и политические задачи. Например, ОАЭ, воспользовавшись йеменским кризисом, решили взять под контроль не только Ормузский пролив, но и такую нефтеносную артерию как Баб-эль-Мандебский пролив. И надо сказать небезуспешно — фактически Эмираты создают там эшелонированную систему баз. Так, эмиратцы присутствуют на острове Сокотра, где находится лагерь по подготовке южнойеменских подразделений. По сути, под предлогом культурного развития они собираются просто его оккупировать. Также они присутствуют в Бербере (Сомали), на йеменском острове Перим, где строится военно-воздушная база ОАЭ, в Эритрее — в Ассаб. Они установили контроль над йеменскими городами-портами Аден и Эль-Мукалла, а под предлогом операции «Золотое копье» против альянса Салех-Хути — над городом Моха, и, скорее всего, будут в Ходейде. Вдобавок, эмиратцы имеют базу в Ливии, сотрудничают с Египтом и в принципе способны проецировать силу в районе Суэца. Так что, в данном случае наиболее активным игроком в военно-политическом плане является не Китай и КСА, а ОАЭ. «СП»: — Красное море является районом конкуренции стран или может стать зоной боевых действий? — Несмотря на торговые пути, это уже зона повышенной нестабильности, поскольку там не прекращаются боевые действия. Эфиопия не отказывается от планов выхода к морю через Эритрею. В Джибути две главные этнические группы не прочь повоевать между собой, однако их сдерживает иностранное присутствие на базах. В Сомали, Южном Судане войны не прекращаются, также как Северном Судане с его Кордофаном и Дарфуром. Бои идут на Синайском полуострове, не говоря уже о Йемене. Даже на территории Саудовской Аравии хуситы проводят операции, а насколько они эффективны можно судить по обстрелам различных судов в районе Баб-эль-Мандебского пролива. Именно поэтому все заинтересованные игроки пытаются создать в регионе военные базы для того, чтобы обезопасить торговые пути. «СП»: — Россия может здесь на что-то претендовать? — Если есть амбиции, то какие-то действия надо предпринимать, другое дело, что у нас в регионе нет как таковых союзников, которые с готовностью предоставили бы свои территории под военную инфраструктуру. СССР имел ПМТО Нокра в Эфиопии, который был настоящей базой. В настоящее время у России не особо тесные отношения с Эритреей (Эфиопия после ее отделения потеряла выход к морю), да и присутствие там Эмиратов и сил просаудовской коалиции исключает возможность создания базы. Что касается Йемена, то экс-президент Салех намекал, что готов предоставить России территорию под военный объект, но Россия в йеменском урегулировании занимает больше саудовскую точку зрения, хотя это особо не афишируется. Единственная возможность проецировать силу — это договориться с Египтом об использовании портов для упрощенного захода кораблей. «СП»: — В экспертной среде давно ходят слухи о том, что фельдмаршал Хафтар в ответ на поддержку может предоставить России территорию под военную базу… — Да, я слышал, но, честно говоря, не очень в это верю. Для этого Москва должна стать участником конфликта и полностью встать на сторону Хафтара. Да, его поддерживают Эмираты и Египет, но многие игроки вряд ли одобрят это решение, например, те же отряды из Мисураты или Сараджа, с которыми Россия пытается наладить взаимодействие. Российская военная база в Ливии может быть развернута только тогда, когда в Триполи и Тобруке заключат мир.