Ключи от Москвы лежат в Бресте и Минске - «Новости Дня»

Некоторое время назад либеральная пресса начала буквально лопаться на тему статей-прогнозов о скором присоединении Белоруссии к России. Человек с говорящей фамилией Иноземцев рассуждает на сайте «Эха Москвы»: чтобы и дальше поддерживать в России «патриотический угар», Путину надо «оккупировать» целую страну, и эта страна — Белоруссия.

В аналогичном формате высказался на «Росбалте» и Дмитрий Травин, почитаемый на Западе главным, не поверите, российским геополитиком: «Куда прыгнет Путин», не больше и не меньше. Хотя какое отношение к «прыжку» имеет Минск, не очень понятно. «Прыгнуть» — это, к примеру, на Кубу. Белоруссия — это в лучшем случае «шагнуть».

Насущность такого «шага» либеральные политологи связывают с необходимостью пересборки легитимности после 2024 года. Мол, вместо России Путин возглавит Союзное государство. Это какая-то форменная глупость. Все, что нужно сделать Путину в 2024 году, если страна будет развиваться хотя бы с той же динамикой, — это сказать: «Я остаюсь». Всевозможные «сроки» и ограничения — это знак колониальной зависимости России от Запада, искусственные уязвимости, встроенные в нашу систему, на которые можно воздействовать извне. Чем скорее мы от них избавимся без всякого лицемерия, тем лучше.

Срок власти Путина — это вопрос отношений его и Бога, а не электоральный процесс. Хотя сказанное не означает, что электоральный процесс не нужен на других уровнях, например, парламентском: чем скорее власть национального лидера будет расцеплена с грузом политических нахлебников, тем лучше.

Никакой «внутриполитической» интриги в белорусском вопросе, таким образом, нет. Зато есть мощная историческая задача воссоединения двух частей единого народа. Задача, которая никогда не отменялась и искусственно тормозилась либеральными элитами нашей страны. Лукашенко, некогда пришедшему к власти при единодушной народной поддержке под лозунгом «вместе с Россией», было, по сути, отказано в воссоединении. Вместо этого белорусского президента начали коррумпировать экономическими подачками, создававшими иллюзию так называемого «Белорусского чуда», которое состояло в том, что изнемогающая от нарастающей нищеты Россия поддерживала в Белоруссии среднесоветский уровень благополучия.

Однако по мере выхода России из кризиса это «чудо» оказалось ловушкой — сегодня уровень жизни в Белоруссии пугающе низкий по сравнению с Россией. Пересекая границу, откатываешься на 10-15 лет назад. Знаменитые «белорусские товары» легко находишь в Смоленске, Калуге, даже Новочеркасске, зато их невозможно найти в Витебске и Полоцке, в которых теперь полно вышиванок и портретов великих литовских князей. В небольших населенных пунктах бросаются в глаза очереди за продуктами.

И это, конечно, неслучайно. Как самостоятельной геоэкономической единицы Белоруссии не существует. Она просто несамодостаточна. В качестве части Центральной Европы, антироссийского лимитрофного пояса, центром которого является проект «Польши от можа до можа», Белоруссия обречена на постыдную нищету.

Достаточно перечитать картины ужасающего быта белорусов, нарисованные в конце XVIII века Гаврилой Романовичем Державиным, посланным бороться с голодом и алкоголизмом в только что возвращенной в состав России Белой Руси, чтобы убедиться: центральноевропейский, польский плен для Белоруссии фатален.

И вспомним, как расцвела страна тогда, когда вся целиком была включена в состав Российской империи или послевоенного СССР. В едином масштабном хозяйственном комплексе великой и национально сродной страны Белоруссия расцвела и мало того, была одной из двух наряду с РСФСР республик-кормилиц, производивших больше, чем потреблявших.

Такое стало возможно только благодаря последовательной русской национальной политике.

М. Н. Муравьев, один из величайших русских государственных деятелей, убежденный «националист у власти», отказался от любых компромиссов с польским дворянством и стал решительно действовать в пользу русского белорусского крестьянства. Он возрождал белорусов и экономически, и религиозно, и политически, утверждая их как носителей русского национального начала. Подавление им польского мятежа 1863 года осуществлялось прежде всего усилиями белорусских крестьян и стало настоящей освободительной войной белорусов против былых поработителей — «жандармов-вешателей», только за годы мятежа замучивших тысячи верных Царю и Отечеству простых русских мужиков. Чуть ли не в каждом крестьянском и мещанском доме висел портрет освободителя Муравьева, которому едва не молились, как святому.

И тем характернее, что в сегодняшней Белоруссии официальными героями назначены польские мятежники. Их восхваляют, им ставят памятники, их оплакивают, Муравьева проклинают как «ката» и «вешателя» (соответствующее прозвище поляки и «прогрессивные» круги в Петербурге придумали ему, чтобы забылись польские жандармы-вешатели). При том, что белорусские националисты начала XХ века отлично понимали, что без Муравьева белорусов бы не было.

Такая подмена культа освободителя культом поработителей и вешателей неслучайна. Перескочившим на рельсы симуляции независимости белорусским властям необходимо всячески доказать Москве, что «Белоруссия — не Россия», что две страны разделяет огромная культурная и этническая дистанция, а значит, если Россия хочет иметь «дружественную Беларусь», то она обязана платить и не спрашивать.

Отсюда чудовищное надувание мифологии исторической «незалежности» из имеющегося не слишком обильного и сварганенного на скорую руку подручного материала.

Поскольку единственной хоть минимально разработанной мифологией на тему «Беларусь — не Россия» является так называемый «литвинизм» — утверждения, что Великое княжество Литовское и есть «ранняя Беларусь», а литвины — это белорусы, то хватаются именно за нее. Подробно нелепость этой мифологии разобрана в недавно вышедшей превосходной книге Всеслава Зинкевича «»Несвядомая» история Белой Руси».

Отмечу только явную шизофреничность этого подхода. Белорусские националисты одновременно утверждают, что Белоруссия началась с Полоцкого княжества в составе Древней Руси, и что «белорусы — это литвины». Но князей Полоцких звали Изяслав, Всеслав, Брячислав. А князей литовских — Миндовг, Гедимин, Ольгерд, Витовт. Очевидно, что это два разных языка двух разных народов, и белорусами тут может быть только кто-то один. Либо белорусы — потомки Всеслава, и тогда власть Литвы была чужеземной, не говоря уж о власти Польши. Либо они — потомки Гедимина и Ольгерда, и тогда чужие на славянской земле. «Вместе» и то, и другое не получится.

Сразу скажу, верно первое. Белорусы — не просто русские славяне, а не балты. Они — самые «чистокровные» славяне среди всех восточных славян. Именно на территории Белоруссии шел славянский этногенез и выработалась та общность собственно «славян», представленная «нулевой фазой» Пражской археологической культуры. Белоруссия была центром русского этногенеза, и объявление ее не Русью, не Россией — форменная дичь.

Но литвинизаторов это не останавливает. Белоруссия сейчас затоплена литвинистской пропагандой. Молодежи сообщают, что, по «ее» мнению, якобы выявленному опросами, история Великого Княжества Литовского — самая интересная часть истории Белоруссии. Чтобы имена литовских князей не так дразнили, их белорусизируют: Витаутас-Витовт превращается в Виценя. Параллельно идет усиленная «вышиванизация»: вышиванки повсюду, повсюду славянский узор, объявляемый специфически белорусским. Недавно еще всеобщая русская речь выдавливается «мовой». Эта «мова» в Белоруссии еще более дикое явление, чем на Украине, так как урожденные деревенские белорусы зачастую просто не понимают «белорусизированного» телевидения.

Зачем этот запоздалый национализм самому Лукашенко — понятно. Он хочет удержаться в позиции получателя дотаций на сохранение «оторвавшейся» не России в союзниках Москвы, причем подороже. Конструкторы «белорусизации» вроде министра иностранных дел Макея не столь наивны. Их логика и цели вполне прозрачны: в случае неизбежного воссоединения Белоруссии с Россией сделать его максимально болезненным для России. Если возможно, «напугать» российские элиты сложностями интеграции. Если нельзя, вызвать в стране максимальную смуту, противостояние, желательно спровоцировать кровь, чтобы Россия выглядела «кровавым оккупантом», чтобы не было никакого подобия Русской весны в Крыму, чтобы весь мир проклинал «захватчика Путина». Из белорусов пытаются приготовить палку, которая хоть ненадолго задержит бег русского колеса.

Именно по этой причине нельзя тянуть. России нужно действовать на белорусском направлении как можно решительнее: у нас есть механизмы Союзного государства и военного союза, у нас есть никуда не девшееся, хоть и подавляемое лукашенковскими идеологическими отделами, отличное знание большинства граждан Белоруссии, что они — русские, что русский народ — триедин. Необходимо систематическое напоминание об этом факте, пробуждение духа 1863 года. Такие книги, как недавно вышедшее в Москве «Русское триединство», должны стать массово доступными в Минске, книжные магазины которого сейчас затоплены литвинистской и «змагарской» пропагандой.

Российской власти очень важно не повторить в Минске ошибку, сделанную в Киеве, когда десятилетиями мы разговаривали об экономике, отбросив якобы малосущественную идеологию, и в этой идеологии слишком «всерьез» принимая их незалежную риторику, не противопоставляя ей свою. Необходимо начинать разговор с того, что мы — один народ и должны быть одной страной. Согласны? Тогда поговорим и об экономике.

Впрочем, и разговор об экономике не может и не должен сводиться к покупке лояльности минских властей. России есть что предложить всему народу Белоруссии. Реальное экономическое и политическое единство будет означать резкий рост благосостояния большинства белорусов. Когда меня как-то с подковыркой спросили, что я могу предложить «реального» молодым белорусам в качестве аргумента в пользу России, кроме «замшелой идеи русского мира», я не задумываясь ответил: «Хочешь айфон — будь русским». Белоруссия без России, тем более в качестве части анти-России, обречена на прозябание и деградацию, на возвращение в ад «колтуна». Белоруссия в качестве органической части России — это регион экономического роста и благополучия.

При этом необходимо понимать еще и то, что никакой антироссийской Белоруссии Москва допустить не может ни в каком случае. Такая Белоруссия в условиях выхода американцев из договора по РСМД означает прекращение геополитического существования России. Да и без учета этого фактора антироссийская Белоруссия означала бы утопание Калининградского острова в натовском море. То есть, если бы дела с Белоруссией не шли «по-хорошему», они все равно обречены были бы идти «по-плохому».

Посол Бабич справедливо говорит, что мы будем защищать Белоруссию от любой внешней угрозы. Но необходимо понимать, что мы при этом защищаем Белоруссию, как самих себя (а не как Сирию, к примеру), потому что она и есть мы сами. Ключи от Москвы лежат в Бресте. Без начинающегося там пояса безопасности Москва беззащитна.

Так что Путину нет необходимости «поднимать рейтинг» мифическим «присоединением Белоруссии». А вот уронить рейтинг бездействием на белорусском направлении и «потерей» Белоруссии и в самом деле можно. Да и бессмысленно откладывать вопросы воссоединения Русской Земли «на потом». Они все равно неизбежно встанут. Хода истории не остановить.