Шутка про НАСА и батут возвращается Рогозину бумерангом - «Новости Дня»

Россия потеряла важнейшее конкурентное преимущество, которое имела в деле освоения космоса: лидерство на рынке космических запусков. Это впервые признано на самом высоком уровне, лично главой Роскосмоса Дмитрием Рогозиным. В свое время Рогозин нашумел заявлением о том, что при отказе от услуг Роскосмоса НАСА будет отправлять астронавтов в космос на батуте. Грозит ли это теперь России? В ближайшее время глава Роскосмоса Дмитрий Рогозин собирается посетить с рабочим визитом США. Визит «невъездного» Рогозина, который еще с марта 2014 года пребывает в санкционных списках Вашингтона, уже породил массу версий и предположений о возможной повестке этого рабочего визита. Масла в огонь подлил и сам глава Роскосмоса, заявив, что российскую космическую отрасль ждет непростой процесс переформатирования, причиной которого было названо ни много ни мало желание «возвращения России на рынок космических запусков». Радикальное заявление «Я хочу посетить штаб-квартиру в Вашингтоне, встретиться с заказчиками со всеми потенциальными, рассказать им про средства выведения, в том числе про «Ангару», ее возможности. Чтобы оператор помог нам вернуться на рынок космических запусков», – дословно заявил Рогозин в своем интервью, которое он дал РИА «Новости» перед поездкой. Подразумеваемое утверждение, что Россия потеряла рынок космических запусков (которое следует из желания на него «вернуться»), звучит с высоты кресла главы Роскосмоса, пожалуй, впервые. До сих пор руководство корпорации предпочитало гораздо более обтекаемые формулировки. Которые хотя и констатировали временные трудности в тех или иных «космических делах», тем не менее, не ставили под сомнение лидирующее положение России в деле освоения космоса. В целом, если бы рынок космических запусков и, шире того, космических технологий оставался в стабильном состоянии – такой подход еще имел бы право на существование. Основной, старейший конкурент Роскосмоса, американское космическое агентство НАСА, находилось в длительном процессе поиска себя после закрытия в 2011 году масштабной программы Space Shuttle. Столь же неторопливо в прошлые годы развивалась и космическая программа Китая, где пилотируемые пуски после первого полета китайского тайконавта в 2003 году развивались в неспешной китайской манере. Никуда не спешило и европейское агентство ESA, с которым даже удалось наладить сотрудничество в части запуска ракет среднего класса «Союз» с экваториального космодрома во Французской Гвиане. Однако, к сожалению для Роскосмоса (и к счастью для человечества), космическая отрасль оказалась гораздо динамичнее, нежели это представлялось в первой половине 2010-х годов. Тогда за авторством того же Дмитрия Рогозина вышло известное высказывание о неизбежном использовании американцами батута для запуска своих астронавтов к МКС. А сегодня Рогозин едет в США в совсем другой обстановке: последний запуск «Союза МС-10» к МКС завершился очень неприятной аварией, а пристыкованный к станции корабль «Союз МС-09» неожиданно оказался со сквозной дыркой в орбитальном отсеке, которую к тому же, согласно предварительной версии комиссии, просверлили на Байконуре. Самое же главное – за последнее десятилетие США в основном решили свои космические проблемы и принципиально готовы уже в 2019 году начать отказываться от услуг Роскосмоса в части пилотируемых запусков к МКС. Столь же печально пока что выглядят и перспективы Роскосмоса на рынке коммерческих запусков. Несмотря на то, что стоимость запусков на российских «Союзах» и «Протонах» пока что сравнима с ценами конкурентов, Россия теряет свою долю в общем объеме космических пусков. И, скорее всего, 2018 год станет первым, когда Россия спустится уже на третье место по количеству пусков, уступив не только США, которые обошли Россию в прошлом году, но и Китаю, который в этом году стремительно вырвался с третьего на первое место. Рынок запусков: «сырьевой придаток» космической отрасли Ситуация с рынком запусков просто описывается в терминах классической экономической теории и производственных цепочек. Высокие технологии, из которых буквально сотканы современные ракеты-носители, оказываются не более чем «сырьем» для производства космических услуг, необходимых или важных человечеству. Это наглядно видно из анализа финансовых показателей различных сегментов космической отрасли. Например, в собственных документах Роскосмоса, опубликованных еще в 2017 году, признается: общий объем рынка космических услуг в 2012 году составил около 304 млрд долларов, а к 2030 году эта цифра удвоится и составит не менее 600 млрд долларов. При этом более половины этого рынка составляет продажа различной спутниковой информации – начиная от каналов связи и услуг глобального позиционирования и заканчивая снимками земной поверхности. Собственно спутники составляют в общем объеме космической отрасли уже меньшую цифру – от их непосредственного использования в 2017 году было получено около 132 млрд долларов. Таким образом, космос уже давно себя окупает во всем мире – просто большая часть доходов получается за счет продажи нематериальных активов. Если же декомпозировать космическую отрасль далее, то цифры и вовсе станут несравнимыми: производство спутников дает в оборотах космической отрасли 15,4 млрд долларов (2017 год), в то время как собственно пусковые услуги во всем мире в том же году составили мизерную цифру в 6,45 млрд долларов. В два с половиной раза меньше, чем стоимость выводимых ракетами-носителями космических аппаратов, и в 20 раз меньше, чем стоимость коммерческих услуг от их использования. Отсюда понятна и логика космической отрасли: кто контролирует потребителей космических услуг – управляет процессом вывода спутников. Кто выводит спутники – тот и заказывает ракеты. В принципе, после этого становится понятной и наблюдаемая разница между российским «военным» и «коммерческим» космосом. Военный космос в России находится в достойном состоянии – просто по причине того, что в этом случае функции заказчика услуг, изготовителя спутников и ракет совмещены в рамках одного субъекта. Который к тому же никогда не сменит поставщика услуг запуска просто по своей прихоти. В случае же коммерческого космоса ситуация оказывается совсем иной: растущая конкуренция между поставщиками на рынке «космического извоза» уже в середине 2010-х годов явно вела ситуацию к тому, что именно покупатели будут диктовать свои правила на рынке. Что реально и произошло уже в 2016–2017 годах, когда Россия стала стремительно терять свою долю в запусках. В 2018 году эта тенденция лишь усилилась и дошла до логического предела. Стоит ли России бороться за рынок коммерческих запусков? По состоянию на 2017 год в денежном выражении он составлял около 2,34 млрд долларов. Это около 36% от общего объема мировых запусков, который включает в себя военные и целевые научные и государственные программы. Конечно, по сравнению с общим объемом космической отрасли это выглядит смешно – но ровно до тех пор, пока мы не приведем цифру собственных расходов России на космос. По состоянию на 2018 год Россия тратила на все космические программы около 3 млрд долларов. Конечно, большая часть этих расходов производилась в рублях – в силу чего, например, пересчитанный в доллары бюджет Роскосмоса за счет обменного курса резко упал по сравнению с 2013 годом, когда он составлял более 9 млрд долларов. На фоне такого сравнения даже заработок в 429 млн долларов, который получила Россия в 2017 году на мировом коммерческом пусковом рынке, критически важен для Роскосмоса. Итак, ракеты С чем же едет Дмитрий Рогозин в США и что Роскосмос может предложить в ответ на агрессивную политику конкурентов? Уже понятно, что дальше ехать по инерции на советском наследии просто невозможно. «Союз» и «Протон», основные ракеты в распоряжении Роскосмоса, конструктивно и технологически представляют собой изделия 1950–1960-х годов. Несмотря на то, что во многих аспектах, например в системах управления, эти ракеты далеко ушли от своих начальных моделей, многие вещи в них с трудом поддаются модернизации. Например, уже на целое десятилетие затянулся процесс перехода на семейство ракет «Союз-2», а перспективное семейство «Союз-5» («Феникс») и вовсе планируется где-то за пределами 2024 года. Тут уже явно кто-то умрет – или ишак, или падишах, или нынешний Роскосмос. Столь же печально закончились и попытки модернизации «Протона»: в этом случае проект «Протон-Л» («легкий»), который мог бы укрепить позиции Роскосмоса на рынке, просто был закрыт после двух лет эскизных проработок. Отсюда, в общем-то, и следует попытка продвинуть на коммерческий рынок новое семейство ракет-носителей «Ангара»: в этом случае у Роскосмоса все-таки есть гораздо больший простор для дальнейших модернизаций базовой ракеты, которая изначально проектировалась и создавалась в 1990-е годы, уже на основе всего положительного и отрицательного опыта космических программ СССР и России. Впрочем, надо понимать, что сюжет со «смертью ишака» в полной мере касается и «Ангары»: ее пусковые комплексы на космодромах Восточный и Байконур могут быть готовы лишь к 2021–2022 годам, то есть еще минимум четыре года Роскосмосу надо буквально чудом держаться на рынке коммерческих запусков, если он не хочет его окончательно потерять. Но тут уже, как говорится, все карты в руках Дмитрия Рогозина. Он «космический падишах», и именно от него зависит, смогут ли российские «ишачки», будь то «Союзы», «Протоны» или новые ракеты «Ангара», вернуться хотя бы на рынок космического извоза. Не говоря уже о том, что основную борьбу надо вести за конечных потребителей космических услуг – как у себя на родине, так и везде в мире. Иначе шутка про батут может вполне вернуться бумерангом к самому автору.