Борис Березовский: «Я недооценил, насколько мне дорога Россия, я не могу быть эмигрантом»

Сегодня, 23 января, Борису Березовскому исполнился бы 71 год. собрал цитаты из нескольких интервью бизнесмена. О бизнесе, женщинах, Путине и России - в нашем материале.
«Весь бизнес, который я веду в России, подвергается мощному давлению. У меня сохранились интересы и в нефтяном бизнесе, и в алюминиевом, но конкретизировать я бы не хотел, чтобы не облегчать работу тех, кто со мной борется в России. («Ведомости», 2002 г.)
«Бизнес хочет быть более защищенным. Прозрачность - самый надежный способ быть собственником и защитить свою собственность». («Ведомости», 2002 г.)
«Для меня патриот - это человек, который любит свою родину и для которого ее интересы имеют первостепенное значение по сравнению с интересами всех других стран». («Ведомости», 2002 г.)
«В России не происходит экономических структурных реформ. Есть инерция свободной рыночной экономики, набранная за последние 10 лет реформ Ельцина. Несмотря на все издержки, переделы, битвы за собственность, появились миллионы людей, которые научились жить самостоятельно и не ждут команды начальника, которые принимают решения и отвечают за эти решения. И на это понадобилось 10 лет, а не популистские 500 дней Явлинского. Я оцениваю число таких людей в 8 - 10 млн, но это очень много при огромном материальном ресурсе, которым обладает Россия. Все это произошло и проявилось к 2000 г. Поэтому и был рост 8% в 2000 г. А в 2001 г. цены на нефть были нисколько не хуже, тем не менее рост замедлился - 6%, а в 2002 г. ожидаем 4 - 4,5%. Вопрос в том, почему он замедлился: что же такого сделала хорошего новая администрация, что привело к замедлению темпов экономического роста? Они создали колоссальную неуверенность в будущем для огромного класса собственников». («Ведомости», 2002 г.)
«Святое место главы государства – царственное в России до сих пор! – позволяло Путину легко обеспечить нужного ему преемника на следующий срок – Медведева, Рабиновича, Абрамовича... да хоть собаку его Кони» («В гостях у Дмитрия Гордона», 2012 г.)
«Я в свое время сказал: «Путину все равно из России придется бежать, и побежит он, конечно же, в Лондон, но въезд в Англию из-за отравления Литвиненко себе он закрыл» («В гостях у Дмитрия Гордона», 2012 г.)
«Моя женщина – та, за которую я все время хочу подержаться» («В гостях у Дмитрия Гордона», 2012 г.)
«Не я управлял бизнесом. Когда деньги за ОРТ и «Сибнефть» пришли, я отдал Бадри (Бадри Патаркацишвили – ред.), полностью передоверил ему управление своими финансами. На политические проекты я брал столько, сколько мне было нужно, остальным занимался он». (Forbes, 2013)
«Вернуться в Россию... Ничего я больше так не хочу, как вернуться в Россию. Когда даже завели уголовное дело, я хотел вернуться в Россию. Даже когда завели уголовное дело! Только по совету Елены Боннер остался. Главное, что я недооценил, — что мне настолько дорога Россия, что я не могу быть эмигрантом.
Я изменил многие свои оценки. В том числе самого себя. Это касается того, что есть такое Россия и что есть Запад. Я абсолютно идеалистически представлял возможность построения демократической России. И идеалистически представлял, что такое демократия в центре Европы. Недооценил инертность России и сильно переоценил Запад. И это происходило постепенно. Поменял свое представление о пути России...
Я не должен был уезжать из России...» (Forbes, 2013)

Сегодня, 23 января, Борису Березовскому исполнился бы 71 год. собрал цитаты из нескольких интервью бизнесмена. О бизнесе, женщинах, Путине и России - в нашем материале. «Весь бизнес, который я веду в России, подвергается мощному давлению. У меня сохранились интересы и в нефтяном бизнесе, и в алюминиевом, но конкретизировать я бы не хотел, чтобы не облегчать работу тех, кто со мной борется в России. («Ведомости», 2002 г.) «Бизнес хочет быть более защищенным. Прозрачность - самый надежный способ быть собственником и защитить свою собственность». («Ведомости», 2002 г.) «Для меня патриот - это человек, который любит свою родину и для которого ее интересы имеют первостепенное значение по сравнению с интересами всех других стран». («Ведомости», 2002 г.) «В России не происходит экономических структурных реформ. Есть инерция свободной рыночной экономики, набранная за последние 10 лет реформ Ельцина. Несмотря на все издержки, переделы, битвы за собственность, появились миллионы людей, которые научились жить самостоятельно и не ждут команды начальника, которые принимают решения и отвечают за эти решения. И на это понадобилось 10 лет, а не популистские 500 дней Явлинского. Я оцениваю число таких людей в 8 - 10 млн, но это очень много при огромном материальном ресурсе, которым обладает Россия. Все это произошло и проявилось к 2000 г. Поэтому и был рост 8% в 2000 г. А в 2001 г. цены на нефть были нисколько не хуже, тем не менее рост замедлился - 6%, а в 2002 г. ожидаем 4 - 4,5%. Вопрос в том, почему он замедлился: что же такого сделала хорошего новая администрация, что привело к замедлению темпов экономического роста? Они создали колоссальную неуверенность в будущем для огромного класса собственников». («Ведомости», 2002 г.) «Святое место главы государства – царственное в России до сих пор! – позволяло Путину легко обеспечить нужного ему преемника на следующий срок – Медведева, Рабиновича, Абрамовича. да хоть собаку его Кони» («В гостях у Дмитрия Гордона», 2012 г.) «Я в свое время сказал: «Путину все равно из России придется бежать, и побежит он, конечно же, в Лондон, но въезд в Англию из-за отравления Литвиненко себе он закрыл» («В гостях у Дмитрия Гордона», 2012 г.) «Моя женщина – та, за которую я все время хочу подержаться» («В гостях у Дмитрия Гордона», 2012 г.) «Не я управлял бизнесом. Когда деньги за ОРТ и «Сибнефть» пришли, я отдал Бадри (Бадри Патаркацишвили – ред.), полностью передоверил ему управление своими финансами. На политические проекты я брал столько, сколько мне было нужно, остальным занимался он». (Forbes, 2013) «Вернуться в Россию. Ничего я больше так не хочу, как вернуться в Россию. Когда даже завели уголовное дело, я хотел вернуться в Россию. Даже когда завели уголовное дело! Только по совету Елены Боннер остался. Главное, что я недооценил, — что мне настолько дорога Россия, что я не могу быть эмигрантом. Я изменил многие свои оценки. В том числе самого себя. Это касается того, что есть такое Россия и что есть Запад. Я абсолютно идеалистически представлял возможность построения демократической России. И идеалистически представлял, что такое демократия в центре Европы. Недооценил инертность России и сильно переоценил Запад. И это происходило постепенно. Поменял свое представление о пути России. Я не должен был уезжать из России.» (Forbes, 2013)