Госдеп: «А мы и не хотели „рвать в клочья“ Россию» - «Экономика»

Материал комментируют: Андрей Манойло Экономисты Госдепартамента США подсчитали, как американские и европейские санкции повлияли на экономику Российской Федерации. Соответствующий доклад первого зама главного экономиста Госдепа Дэниэла Ана и эксперта из Джорджтаунского университета Родни Лудема был опубликован на официальном сайте ведомства. Интересно, что если раньше американские политики и чиновники говорили о том, что санкции — это едва ли не основная причина рецессии в России, а Барак Обама отметился памятной цитатой о том, как из-за них российская экономика оказалась «в руинах», то теперь риторика изменилась. Авторы доклада утверждают, что влияние санкций на российскую экономику в целом было ограничено и, максимум, привело к падению ВВП на 1%. Негативное воздействие ограничений нивелировалось другими факторами, в частности, ответной политикой России. На Евросоюз санкционная война повлияла и того меньше, и повлекла потери в размере 0,13% ВВП. Основной же удар по экономике России нанесло падение цен на нефть и волатильность на энергетических рынках. Впрочем, факт ограниченного воздействия санкций на экономику России эксперты Госдепа преподносят не как провал, а как исполнение задуманного. В докладе утверждается, что санкции изначально были задуманы так, чтобы минимизировать общий негативный эффект на экономику страны, главной же их целью были отдельные компании и персоны. Напомним, что в санкционных списках США и Европейского Союза после всех расширений оказалось несколько сотен российских юридических и физических лиц. Это и зарегистрированные в Крыму компании, и гиганты вроде «Газпрома», «Роснефти», Внешэкономбанка, Сбербанка, Банка ВТБ с многочисленными дочерними компаниями, и оборонные предприятия — от госкорпорации «Ростех» до «Тульского оружейного завода» и «Ижмаша». Авторы доклада, опираясь на базу данных ORBIS фирмы Bureau Van Dijk утверждают, что «в среднем компания под санкциями или связанная с фигурантами списка теряет около 30% своего операционного дохода, 55% стоимости своих активов и около 30% сотрудников после включения в список, если сравнивать с не оказавшимися под санкциями компаниями». Это подтверждает «мощный эффект таргетированных санкций», которые наносят относительно небольшой побочный ущерб. Всего авторы рассмотрели показатели 433 компаний, которые, так или иначе, попадали под санкции. Впрочем, американские экономисты признают, что к этим выводам нужно подходить «осторожно». Во-первых, потому что воздействие санкций на разные компании может быть различным, к примеру, они не так сильно сказываются на крупных компаниях. А во-вторых, секторальные санкции против бизнес-гигантов были «специально задуманы» таким образом, чтобы не оказывать немедленного эффекта, а воздействовать на компании в долгосрочной перспективе, путем перекрытия каналов финансирования и технологий. Больше всего доклад производит впечатление попытки сделать хорошую мину при плохой игре и оправдать санкционную политику ушедшей администрации Обамы. «Макроэкономические шоки, особенно падение цен на нефть, затмили экономический эффект от санкций, — красноречиво сказано в резолютивной части доклада. — Это позволило критикам говорить о том, что санкции оказывают незначительное воздействие на свои цели, зато затрагивают ни в чем не повинные компании и экономики соседних стран. Используя эмпирические данные, мы подтвердили, что санкции повлияли на финансовое благополучие попавших под них компаний, организаций и физических лиц. Они оказались „умными“ в том плане, что ударили по намеченным целям, но причинили минимальный побочный ущерб». — Главная задача этого доклада в том, чтобы подвести под санкции и всю историю их применения в отношении России некую оправдательную базу, — убежден профессор кафедры российской политики факультета политологии МГУ им. М.В. Ломоносова Андрей Манойло. — Изначально ведь речь шла о том, чтобы с их помощью поставить Россию на колени. Но Россия не только не встала на колени, но и приспособилась к ситуации. Санкции ожидаемого эффекта не принесли. И теперь на Западе начинаются «объясняловки», почему так произошло. Ведь раз нет результата, возникает вопрос, зачем вообще нужно было их вводить. Доклад выпущен в оправдание, чтобы показать, что все было не напрасно и не зря, что санкции вводились под тонко просчитанные эффекты. Что они вовсе не ставили своей целью полностью разрушить российскую экономику, а были сфокусированы на конкретных компаниях, которые оказались уязвимы. В общем, это попытка оправдать потраченное время и ресурсы. «СП»: — Может, такие доклады направлены на новую администрацию США, чтобы убедить ее продолжать прежнюю политику? — Эти оправдания в духе «не виноватая я, так уж само получилось», являются признаком того, что санкции, по всей видимости, будут сворачивать. Когда начинаются длинные пространные речи о том, что ограничения все-таки были нужны, хотя еще год-полтора назад никто на Западе не подвергал их сомнению, это говорит о том, что санкции провалились. И сейчас остается только оправдывать санкции политической целесообразностью. Я сомневаюсь, что администрация Трампа будет продолжать санкционную политику, за которую сейчас оправдываются и краснеют все западные политики. Не исключаю, что новый президент через какое-то время начнет сворачивать санкции, прямыми указами и через Конгресс. Но этот процесс будет не слишком быстрым. Да и не все может произойти сразу после прихода нового президента в Овальный кабинет. Директор по связям с общественностью финансовой группы «Калита-Финанс» Алексей Вязовский объясняет, что и экономические выводы доклада сомнительны. — Мы видим на исторических примерах, что политически санкции не слишком эффективны. Посмотрите на ту же Кубу, которая находится под санкциями десятилетиями. Как сидели Кастро у власти, так и сидят — сначала Фидель, теперь Рауль. Так что в плане изменения политики санкции не работают. Что касается их экономического эффекта, я бы оценил их еще меньше — не 1%, а 0,5% ВВП. Главный вклад в рецессию внесли упавшие в 2−3 раза цены на нефть, так как половина доходов федерального бюджета у нас формируется от продажи сырья. Нельзя сказать, что санкции не возымели вообще никакого эффекта. Больше всего почувствовал их на себе банковский сектор и госкомпании вроде Роснефти, которые столкнулись с ограничениями в привлечении средств. Это, пожалуй, самый эффективный инструмент. «СП»: — А какие еще санкции оказались чувствительными? — Еще одним действенным инструментом должно было стать ограничение на импорт технологий. По идее, от этого должна была больше всего пострадать «нефтянка», которая не могла бы закупать необходимое оборудование. Но, как мы видим, в прошлом году Россия поставила рекорд за всю постсоветскую историю по объемам добычи нефти. Так что и тут санкции не сработали. Нужно понимать политический процесс в странах Запада. Руководство не могло сидеть и ничего не делать в ответ на события в Крыму и на Украине. Электорат бы им этого не простил. Поэтому меры были предприняты, хотя и не очень действенные. Думаю, сами политики тоже это понимают. Кстати, еще один момент, который не упомянут в докладе, в том, что для некоторых сфер российской экономики санкции оказались полезны. Последние несколько лет аграрный сектор, пищевая сектор и нефтехимия показывали неплохой рост. Напомню, что в первых двух областях Россия ввела контрсанкции. Пусть и со скрипом, но начался процесс импортозамещения. Поэтому в каких-то моментах наша страна выглядит не пострадавшей, а даже выигравшей. Это сложная картина, поэтому я не стал бы так однозначно судить о санкциях, как американцы. «СП»: — Американские экономисты пишут о воздействии санкций на отдельные компании. Как, к примеру, они отразились на оборонных или строительных предприятиях? — Дело в том, что экономика — это сложная, многофакторная модель. И вычленить влияние одних только санкций очень сложно. Взять хотя бы строительный сектор. В прошлом-позапрошлом годах он показывал очень плохую динамику, это один из аутсайдеров нашего ВВП. Но в строительном секторе большую долю имеют люди, попавшие под санкции, например, Аркадий и Борис Ротенберги. Если посмотреть на их портфель заказов, он довольно быстро рос. Тем же Ротенбергам госзаказы компенсировали финансирование, которые они не могли получить, привлекая кредиты и размещая облигации на западных рынках. Кроме того, как можно вычленить депрессивное состояние российской экономики из общих результатов предприятий? Даже если экономисты, как они говорят, сравнивали предприятия, попавшие под санкции, с тем, кто работал без ограничений, это весьма сомнительно. Допустим, они могли сравнивать публичные компании, то есть тех, кто участвует в фондовом рынке. Но как быть с непубличными компаниями, которых в санкционных списках тоже немало? С чем сравнивать их показатели, просто прикидывать? Есть очень большие вопросы к методологии этого исследования.