«Три сестры» опять на сцене МХАТа им. Горького - «Культура»

20 февраля МХАТ им. Горького представил реконструированную версию легендарного спектакля «Три сестры», поставленного одним из отцов-основателей театра Владимиром Ивановичем Немировичем-Данченко в 1940 году. Этой премьерой театр отмечает сразу три знаменательные даты — 160-летие со дня рождения Антона Павловича Чехова, 120-летие создания самой пьесы и 80-летие постановки, которую театроведы и критики называют самым важным спектаклем советского периода в истории МХАТа.

Спектакль Немировича-Данченко оказал колоссальное влияние на формирование режиссеров следующего поколения, расцвет которого пришелся на 60?70-е годы прошлого века. С этой постановки, собственно, и началось возвращение драматургии Чехова на отечественную сцену после довольно длительного перерыва: не секрет, что в первые десятилетия после революции Чехов считался автором, социально и идеологически чуждым новому советскому зрителю, который никак не мог испытывать какой бы то ни было «тоски по лучшей жизни», которая, по мнению вождей государства, уже наступила.

Владимир Иванович Немирович-Данченко принимает решение вернуться к «Трем сестрам» меньше, чем через два года после ухода из жизни своего соратника — Константина Сергеевича Станиславского, использовав для этого весомый аргумент — в 1940 году отмечалось 80-летие со дня рождения Чехова. Таким образом Немирович-Данченко не только получал возможность воплотить свою давнюю мечту — сделать спектакль, наполненный иными смыслами, нежели премьерная постановка Станиславского 1901 года. Владимир Иванович своей работой отдавал дань памяти и уважения тем, без кого представить себе историю отечественного театра просто немыслимо.

Фактически, «Три сестры», возвращенные на сцену Немировичем-Данченко, а в свое время именно он заказал эту пьесу своему другу-драматургу для Художественного театра, и стала своеобразной точкой отсчета для возвращения и Чехова в мировую драматургию. Антон Павлович сегодня — самый ставящийся русский автор и один из самых наиболее востребованных в общемировой когорте драматургов, успешно «конкурирующий» с Шекспиром.

Художественный руководитель МХАТ им. Горького Эдуард Бояков с самого начала определил сохранение исторического наследия театра как одну из приоритетных задач. Первым шагом в этом направлении стала реконструкция другого легендарного мхатовского спектакля — «Синей птицы», поставленной К.С. Станиславским по пьесе Мориса Метерлинка в 1908 году.

— Театр принято считать искусством сиюминутным, — делится своими размышлениями Эдуард Бояков, — существующим только здесь и сейчас, а значит, никакому реконструированию не подлежащим. Доля истины в этом, безусловно, есть — восстановить спектакль буквально, что называется, один в один, невозможно. Но воссоздать его, максимально близко к первоначальному виду, опираясь на сохранившиеся документальные источники, не только возможно, но на мой взгляд — необходимо. Особенно сегодня — в эпоху жесточайших цивилизационных вызовов, на которые нужно отвечать, и отвечать своевременно, дабы не допустить дальнейшего распада бесценной «связи времен» и, что еще важнее, сделать ее прочной, как никогда ранее. Именно поэтому для нас работа по реконструкции «Трех сестер» имела принципиальное значение. Наш зритель должен иметь возможность прикоснуться к великому наследию отечественного театра. А «Три сестры» не просто легендарный спектакль, существующий с небольшими перерывами в репертуаре нашего театра в течение всех минувших восьми десятилетий, а именно шедевр, признанный и бесспорный.

Премьере реконструированной версии «Трех сестер» Немировича-Данченко предшествовала кропотливая исследовательская работа, к которой МХАТ им. Горького привлек театроведов и художников. Полученные в ходе архивных разысканий материалы позволили воссоздать максимально аутентичную версию оригинальной постановки 1940 года. Режиссерами реконструкции выступили ведущие актеры мхатовской труппы — народные артисты России Валентин Клементьев и Михаил Кабанов.

— Я искренне благодарен, — не скрывает волнения Валентин Клементьев, — всем, кто принимал участие в этой необыкновенной истории. Не только артистам, но и нашим замечательным художникам, всей постановочной части. Спектакль — это всегда итог общих усилий. Иначе ничего не получится. Но особые слова благодарности я хотел бы адресовать тем, кто в течение долгих десятилетий сохранял в репертуаре нашего театра эту выдающуюся постановку — Олегу Николаевичу Ефремову и президенту нашего театра Татьяне Васильевне Дорониной. Мы очень волновались, приступая к работе. Всем нам надо было преодолеть невероятное давление легенды. И самым необходимым для меня стала вера в то, что мы сможем это сделать, сможем заново, с самого начала постичь всю эту фантастическую историю, следуя дорогой, которая была проложена нашими великими предшественниками.

— Мы с Валентином Валентиновичем, — рассказывает Михаил Кабанов, — сами много лет играли в этом спектакле: я — Кулыгина, а он в разные годы играл разных персонажей. Когда речь зашла о реконструкции постановки, я почувствовал, что нам позволили подержать в руках бесценный, чистейшей воды бриллиант. Спектакль очень любила публика, но большая ее часть принадлежала к старшим поколениям, а наш худрук Эдуард Бояков хотел, чтобы этот спектакль стал интересен молодому зрителю. Но он в наш высокотехнологичный век настроен по отношению к театру довольно скептически. И значит тронуть его, заставить сопереживать чеховским героям, верить в достоверность, возможность происходящего на подмостках, можно только в том случае, если публика увидит на сцене таких же молодых людей, как и она сама. Перед нами стояла очень сложная задача — сохранить атмосферу постановки, но так, чтобы она была оценена сегодняшним зрителем. Надо было найти интонацию, которая была бы современной, не противореча при этом духу легендарного спектакля Немировича-Данченко. Владимир Иванович дал нам камертон, настраиваясь по которому мы и работали.

На премьере присутствовала известный театральный критик Анастасия Ефремова, дочь многолетнего худрука МХАта Олега Николаевича Ефремова.

— Я очень благодарна всем за сегодняшний вечер, — признается Анастасия Олеговна. — Не так часто они случаются в моей жизни. Каждый год я смотрю неимоверное количество спектаклей. Недавно для фестиваля «Мелиховская весна», в котором принимают участие только постановки по Чехову, мне пришлось отсмотреть 74 спектакля. И далеко не все, к сожалению, меня тронули. А сегодня я сидела в зале не как критик, а как благодарный, счастливый зритель. Как я люблю такой театр! Как он редок сегодня и как я по нему скучаю. У нас замечательная театральная страна, в этом пространстве живут самые разные жанры и направления. Но такие чудеса, как сегодня, случаются нечасто. Как правило, приходится слышать примерно следующее: вы хотите Чехова как написано? ладно, мы вам сейчас изобразим — и получается мертво, пусто и холодно, одним словом, абсолютный нафталин. А у вас получилось передать самое ценное — атмосферу. Ваш спектакль жил, дышал, зал чувствовал биение его сердца и дышал в такт с ним.

На премьеру были приглашены выдающиеся мхатовские актеры, в свое время игравшие в этом спектакле.

Светлана Ивановна Коркошко народная артистка РСФСР: «Моя первая роль в этом театре была Ирина, а предпоследняя роль — Ольга. Хочу только одно сказать. Спасибо. Спасибо, чтобы вы пригласили нас, осколки Художественного театра. Осколки здесь, они по-разному ходят, но ходят. Не совсем растоптали их. Первый раз нас пригласили в театр, в котором я прослужила 40 лет. Я очень боялась сегодня идти. Я много вариантов „Трех сестер“ видела, и они мне все нравятся. В этих декорациях, которые были сегодня, я в них играла. Всплакнула в самом начале. А потом увидела, что это другое поколение, другие детки. Хорошие. Добрые. Это видно. Работайте, за два месяца чуда не бывает, чтобы такие роли играть. Надо еще жить, и жить, и жить, и набирать все это. Все, что происходит за стенами театра, — копить, копить, копить. Тогда можно и кричать, тогда можно и громко… Такие можно паузы здесь делать… Я вам завидую, молодым. Так жаль, что жизнь прошла… Если бы знать…»

— Мне очень приятно, — признается народный артист России Евгений Киндинов, — отпраздновать в такой замечательной компании 80-летие этого спектакля. В свое время — это было очень давно, и постановка Немировича еще шла в первозданном виде, никто из более молодых режиссеров к ней не прикасался — я играл Соленого. И мне кажется, что вам удалось сохранить саму атмосферу того спектакля. Вы относитесь с любовью к тому, что вы делаете, и это чувствуется. Вы на сцене искренни, хотя в Чехове сегодня это очень сложно. И зритель видит и понимает. Его ведь не обманешь. Потому публика так тепло принимает ваш спектакль. Понимаю, что работа над спектаклем будет продолжаться — премьера только начало долгого и, надеюсь, радостного пути для всех, кто к нему причастен. Чеховские герои глубоки и неоднозначны, потому для актера важно найти доминанту образа, проникнуться ею и бережно донести до зрителя. Сделать так, чтобы зритель понимал их, сочувствовал им. Ведь в том и лежит высшее предназначение театра — пробуждать в людях сопереживание и чужому страданию, и чужой радости.

— Я очень боялся идти на спектакль, —. Не только потому, что сам играл в нем когда-то. На сцене нельзя врать. Фальшь не спрячешь. А вы — настоящие. И — молодые! Молодость — это прекрасно, и она не является альтернативой опыту: открою «страшную тайну» — корифеи далеко не всегда играли хорошо. Ваш театр -не только живой, но — чистый и добрый. Сегодня появилось некое новое «направление», название которого происходит от английского слова «помойка». Мне некоторые деятели нашего нового театра напоминают моего пса, который любил валяться в экскрементах своих «коллег». А театр должен оставаться тем местом, где можно получить что-то важное для души. И в первую очередь — это любовь. Я тут недавно в интернете набрел на исследование: детям от трех до семи задавали вопрос о том, что такое любовь. Ответы были разные, наивные. Самое сильное впечатление на меня произвел ответ четырехлетнего мальчика. Однажды у его соседа случилось горе — умерла жена. Он сидел на скамеечке перед домом и плакал, и этот мальчик перелез, через забор, разделяющий их дома, взобрался на колени к этому человеку и долго-долго сидел. Когда он вернулся домой, мама его спросила, что он так долго делал у соседа. И мальчик ответил: «Ничего, я просто помогал ему плакать». Я считаю, что наша актерская задача — помогать людям плакать. Собственно, это — задача искусства вообще. Вы с ней справились.