Как закончилась монархия: 100 лет Февральской революции - «Россия»

Конституционная монархия при самодержавном государе

Период правления Николая II получил всемирную, но, увы, печальную славу. Более 20 лет царь и его ближайшее окружение совершали одну ошибку за другой: начало XX века ознаменовалось крайне неудачной войной с Японией, во время которой началась Первая русская революция. Тогда царь смог спасти жизнь и престол, пойдя на невиданные для абсолютистской России уступки.

6 августа 1905 года по его инициативе была учреждена Государственная дума, а затем был написан и вступил в силу Манифест 17 октября 1905 года, который иногда называют первой русской конституцией. Этот документ юридически уничтожил тот политический строй, который существовал в России со времён образования централизованного государства, и теоретически направил страну в мирное русло конституционной монархии. Манифест гласил:

«Установить как незыблемое правило, чтобы никакой закон не мог воспринять силу без одобрения Государственной думы и чтобы выборным от народа обеспечена была возможность действительного участия в надзоре за закономерностью действий поставленных от нас властей».

Манифест даровал населению «незыблемые основы гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний и союзов».

На деле, конечно же, вся власть продолжала принадлежать царю. Даже европейские справочники, описывая тот период жизни Российской империи, называли его «конституционной монархией при самодержавном государе».

На практике это означало, что император имел право блокировать решения Думы и даже распускать её по собственному желанию, чем Николай II не замедлил воспользоваться: первые две прекратили своё существование, не отработав и года. Среди основных причин столь быстрого роспуска называют неумение депутатов приходить к компромиссу, а следовательно, и продуктивно работать. Кроме того, и сам Николай крайне отрицательно относился к идее ограниченной монархии.

«Я никогда, ни в каком случае не соглашусь на представительный образ правления, ибо я его считаю вредным для вверенного мне Богом народа», — говорил он за год до подписания манифеста.

Этот законодательный акт был крайним, отчаянным шагом монарха, который помог избежать назревающей революции и, как казалось, вернуть ему былую власть.

«Нам нужна великая Россия»

Основной проблемой Манифеста 17 октября было то, что он никак не решал главную для подавляющего большинства населения проблему — земельный вопрос. Крестьяне, претендовавшие на крупные участки земли ещё с 1861 года, явно теряли терпение — демографический рост в деревнях проблему только усугублял. Абсолютно все оппозиционные царской власти силы (а их нашлось немало) требовали отдать крестьянам всю землю. По подсчётам министра внутренних дел и премьер-министра Петра Столыпина, даже всей земли в европейской части России не хватило бы, чтобы удовлетворить требования крестьянства. Поэтому он развернул масштабную реформу, которая помимо всего прочего включала в себя переселение и устройство части крестьян в Сибири.

Возможно, деятельному и жёсткому Столыпину удалось бы облегчить жизнь в деревнях, а заодно и сохранить монархию (особую известность премьер-министр приобрёл в качестве беспощадного борца с революцией), но в сентябре 1911 года он был убит. Существует версия, что к убийству был причастен сам император, который якобы пытался отстранить от государственных дел всех талантливых и сильных личностей.

Автор Манифеста 17 октября, председатель комитета министров Сергей Витте тоже не мог похвастаться безоблачной судьбой. Через некоторое время после того, как его детище спасло, хоть и ненадолго, монархию от краха, Сергей Юльевич оказался в опале (крайне левые и правые не любили его за половинчатость мер, либералы относились равнодушно) и ушёл в отставку.

«Трудно себе представить, до какого разложения дошёл государственный аппарат...»

Полагаться на прежнюю любовь народа к Николаю II перед событиями февраля 1917 года тоже не стоило. Кровавое воскресенье в январе 1905 года, ознаменованное расстрелом мирного шествия, подавление восстания в декабре 1905 года, жестокость военно-полевых судов Столыпина вкупе с общей ситуацией в стране популярности императору не прибавляли.

Представители элиты также имели серьёзные причины быть недовольными поведением царской четы. И самой значительной был Григорий Распутин — крестьянин родом из Сибири. Он сумел убедить императрицу сначала в том, что умеет облегчать боли страдающего гемофилией цесаревича Алексея, а затем и в том, что ему дано предсказывать будущее. Вера венценосных супругов в могущество и богоизбранность их сибирского «друга» сделала Распутина фактически главой государства. По его воле менялись министры, он же командовал войсками русской армии во время Первой мировой войны, что привело к последствиям самым печальным. Генерал Михаил Дмитриевич Бонч-Бруевич описывает это так:

«Трудно представить, до какого разложения дошёл государственный аппарат Российской империи в последние годы царствования Николая II. Огромной империей правил безграмотный, пьяный и разгульный мужик, бравший взятки за назначение министров. Императорская фамилия, Распутин, двор, министры и петербургская знать — всё это производило впечатление какого-то сумасшедшего дома».

Непонимание и отвращение, вызванные сложившейся политической ситуацией, очень глубоко проникли в сердце потомственного дворянина Бонч-Бруевича. В грядущей Гражданской войне он займёт сторону Красной армии.

Смертный приговор русской монархии

И вот отягощённая всеми этими и множеством других проблем Россия в 1914 году вступает в Первую мировую войну. Отправив первые полки на передовую, монархия сама себе подписала смертный приговор. Военные действия для русской армии были тяжёлыми и неудачными: сказывались серьёзный недостаток техники и недальновидность командования. Уже к 1915 году в российской армии и среди мирных жителей начало копиться недовольство затяжным характером неудачной войны. Солдаты дезертировали, массово сдавались в плен. Но о том, что в феврале 1917 года произойдёт настоящая революция, в ходе которой будет свергнут царь, не подозревал никто.

Владимир Ленин, живший в начале 1917 года в Швейцарии и знавший обстановку в России только понаслышке, был абсолютно уверен, что его поколение революции не увидит. Революционная ситуация не сложилась, потому что продовольствие, конечно, изрядно подорожавшее, но всё-таки было, и голода не ожидалось. Оппозиционные партии вели себя вяло, а на фронтах русские войска начали одерживать победы.

Так всё выглядело для стороннего наблюдателя, коим являлся Ленин, но почему начавшаяся в Петрограде революция стала неожиданностью для правительства — непонятно. Многие историки, в том числе и иностранные, отмечают, что в столице с 1915 года царила некая истерия, достигшая пика в начале 1917 года, несмотря на успехи русской армии и конец дефицита. Некогда дисциплинированные батальоны выступали во время волнений вместе с рабочими, к началу года бастовало около 675 тысяч человек.

Однако императора всё это мало трогало. Его дневник за февраль 1917 года дышит спокойствием и умиротворённостью. Николай кратко сообщает о том, кто из чиновников зачитывал ему доклады, а затем более пространно говорит о своих прогулках, чтении, молитвах.

В сложившейся ситуации для начала массовых беспорядков нужен был не дефицит хлеба, а одни только слухи о том, что продовольствия в скором времени будет не хватать. Эти слухи появились вместе с февральскими снегопадами, усложнявшими сообщение между деревнями и Петроградом. Хлеба в городе вполне хватало на то, чтобы без проблем пережить образовавшуюся задержку, но истеричный шёпот о скором возвращении продовольственных карточек остановить уже никто не мог, да и не пытался.

«Долой войну! Долой самодержавие!»

21 февраля 1917 года люди начали громить хлебные лавки. Теперь они требовали не только продовольствия, им нужна была республика. На следующий день произошло немыслимое: в самый разгар массовых беспорядков, за несколько часов до начала революции, император, полностью успокоенный своим бездеятельным министром внутренних дел Александром Протопоповым, уезжает из бунтующей столицы в Могилёв, в ставку верховного главнокомандующего. Он, как и Ленин, узнаёт о произошедшем 23 февраля 1917 года с опозданием. Только в случае Николая II эта задержка станет роковой.

Итак, в этот день митинги и забастовки были массовыми, а 24-го они стали всеобщими. Начались первые столкновения с полицией, которая крайне неэффективно противостояла бывшим крестьянам и рабочим. Царь узнал обо всём только вечером 25 февраля. Он потребовал немедленно прекратить беспорядки, но жизнь вдали от Петрограда не позволила ему осознать весь масштаб катастрофы. До отречения оставалось меньше недели.

Принимать решения царь и его правительство перестали ещё 27—28 февраля. В эти дни началось вооружённое восстание, а официально распущенная четвёртая Дума стала центром революции. Она и создала Временное правительство.

Администрация императора совершила колоссальное количество ошибок, но всё же до 27 февраля 1917 года у Николая II оставался гипотетический шанс сохранить не только жизнь, но и корону. Всё, что нужно было сделать, — послушать председателя Государственной думы Михаила Родзянко, который искренне пытался спасти монархию и царскую семью. Он умолял передать власть в руки человека, пользующегося доверием (министра внутренних дел Протопопова ненавидели практически все, а фактический диктатор бунтующего Петрограда — генерал-лейтенант Хабалов — не имел абсолютно никакого авторитета среди солдат).

На это спасительное предложение император ответил не самому Родзянко, а одному из своих министров:

«Опять этот толстяк Родзянко мне написал разный вздор, на который я ему не буду даже отвечать».

Позже, однако, императору придётся заговорить иначе и согласиться на любые уступки. А 2 марта 1917 года иного выбора, кроме отречения, у Николая II уже не оставалось. Революция никогда не ждёт и вторых шансов не предоставляет.

Февраль, породивший Октябрь

Философ и историк Пётр Струве отмечал, что Февраль породил Октябрь. В этом и заключалось основное значение тех неспокойных дней. Никем нежданный, поразивший всех февраль 1917 года ознаменовался стихийным народным потоком, и побеждал тот, кто всем своим существом был с массой.

«Логичен в революции, верен её существу был только большевизм, и потому в революции победил он», — утверждал Струве.

«Пойти по этому пути могли лишь железные люди... по самой своей профессии революционеры, не боящиеся вызвать к жизни всепожирающий бунтарский дух», — вторил ему лидер кадетов Павел Милюков.

Сами большевики прекрасно понимали, что отчаянная решимость народных масс очень скоро должна смениться усталостью и апатией. Октябрьская революция была нужна им для того, чтобы закрепиться у власти.

«Февральская революция, как принято называть начальный этап Великой российской революции, была вызвана целым комплексом серьёзных причин. Это и существовавший ещё с XIX века острый аграрный вопрос, и проблема тяжёлой жизни рабочего класса, как говорили, рабочий вопрос. Обострялся национальный вопрос и проблема вертикальной мобильности, связанная с полуаристократическим режимом самодержавия. Все это мешало развитию России по пути модернизации. Отдельные проблемы создала Первая мировая война, в ходе которой Николай II и его окружение надеялись расширить пределы державы и таким образом укрепить империю. Но эта ставка оказалась неудачной. Россия не выдерживала напряжения войны. И революция, в феврале или позднее, была весьма вероятна, а возможно, и неизбежна», — отметил в беседе с RT доктор исторических наук Александр Шубин.

«Это важный урок для нашего времени, потому что и сейчас некоторые общественные деятели верят в то, что возможно самоутверждение на уровне государственного престижа, и это важнее материального благосостояния и уровня социальных гарантий граждан, — добавил Шубин. — Граждане могут поначалу увлечься международными горизонтами, но когда напряжение начинает в худшую сторону влиять на их благосостояние, в стране растёт раздражение. Это может привести к катастрофическим последствиям. Я думаю, те, кто размышляет над уроком февраля 1917 года, должны об этом помнить».