Чёрный передел: как Временное правительство пыталось решить земельный вопрос

Кто виноват?

Вопрос о том, насколько справедливы были притязания крестьян на землю в конце XIX — начале XX века, до сих пор остаётся дискуссионным. Сейчас активно распространяется точка зрения, что страдания крестьян предреволюционной России преувеличены. Кредит, который выдало государство крестьянам для выкупа земли у помещиков, якобы не был такой уж неподъёмной ношей, а причиной голодных лет была общая отсталость русской деревни, а не высокие налоги или недостаток земли.

В технической отсталости русской деревни некоторые историки склонны обвинять существование общины, которая всячески пыталась уравнять своих членов. Но основная проблема заключалась в том, что общину поддерживали и в рядах оппозиционной интеллигенции, и в правительстве. Вот что пишет по этому поводу Сергей Юльевич Витте:

«Защитниками общины являлись благонамеренные, почтенные «старьёвщики», поклонники старых форм, потому что они стары; полицейские пастухи, потому что считали более удобным возиться со стадами, нежели с отдельными единицами; разрушители, поддерживающие всё то, что легко привести в колебание, и наконец теоретики, усмотревшие в общине практическое применение последнего слова экономической доктрины — теории социализма».

Русский историк-эмигрант Сергей Германович Пушкарёв утверждает, что привилегированному сословию принадлежало только 15% земли в европейской части России. А земли за Уралом у помещиков практически не было. Иными словами, ожидаемых прирезков в 5, 10, 40 гектаров каждый крестьянин получить не мог. По расчётам царского министра земледелия Ермолова, крестьянские хозяйства могли увеличиться разве что на 0,8 гектара. Но, возможно, крестьяне этого не понимали, потому что оппозиционные партии уп-о говорили им то, что простым людям очень хотелось услышать: «Возьмите все господские земли и живите счастливо».

Отчаянное положение

Существует прямо противоположная точка зрения, которой придерживается, в частности, историк Сергей Георгиевич Кара-Мурза. Он характеризует положение крестьян как совершенно отчаянное. Один из главных его аргументов — записи из книги «Труды податной комиссии». Прочитав их, Кара-Мурза пришёл к выводу, что крестьяне платили государству за аренду своей земли от 93% до 270%:

«Бывшие государственные крестьяне вносили налоги и подати в размере 92,75% своего чистого дохода от хозяйствования на земле, так что в их распоряжении оставалось 7,25% дохода. Например, в Новгородской губернии платежи по отношению к доходу с десятины составляли для бывших государственных крестьян ровно 100%.

Бывшие помещичьи крестьяне платили из своего дохода с сельского хозяйства в среднем 198,25% (в Новгородской губернии 180%). Таким образом, они отдавали правительству не только весь доход с земли, но почти столько же из заработков за другие работы. При малых наделах крестьяне, выкупившие свои наделы, платили 275% дохода, полученного с земли».

Какого размера участки получали крестьяне? В Лужском уезде Петербургской губернии, например, на семью приходилось 3 десятины. Но население росло, а новой земли государство не предоставляло, поэтому к началу XX века три десятины на крестьянина превратились в половину десятины. В некоторых волостях, например в Ильинской или Кукарской, число безземельных крестьян доходило до 20-25% от общего числа. А в комитетах о нуждах сельскохозяйственной промышленности Полтавской губернии тем временем подсчитали, что «достаточно обеспеченными в продовольственном отношении являются лишь хозяйства с посевом от 6 до 9 десятин».

На рубеже веков император Николай II и его министры всячески поддерживали крестьян. Так, была построена железная дорога Транссиб, благодаря которой крестьяне смогли переселяться в Сибирь. Смельчаки, решившиеся покинуть родные края, получали от государства до 200 рублей стартового капитала. Ещё до реформы Столыпина предложением решили воспользоваться сотни тысяч человек, и только 10—25% из них вернулись обратно. Некоторые учёные отмечают, что столь высокий процент желающих уехать в неведомые холодные дали говорит о том, что люди были доведены до отчаяния на своей малой родине.

«Мы должны принять факт признанным, что мы катимся по наклонной плоскости — оскудение народа год от году увеличивается, и теперь нам в вопросе продовольственном приходится считаться не с явлением спорадической голодовки, а с хроническим недугом постоянного недоедания».

Труды местных комитетов о нуждах сельскохозяйственной промышленности. Уфимская область, 1903 год

Столыпин сделал переселение крестьян за Урал частью своей аграрной реформы. Об успехах этого предприятия можно судить по следующей статистике:

Число переселенцев с 1906 по 1914 год — 3 772 154 человек.

Вернулось — 1 026 072 человек (27,2%).

Остались неустроенными — 344 640 человек.

Столыпин не только переселял крестьян в Сибирь. Его аграрная реформа включала в себя множество пунктов, среди которых было и разрушение общинного строя. Сам министр считал, что его реформа предполагает максимальный эффект в долговременной перспективе, и, возможно, он был прав. Но проверить это на практике не удалось: в 1911 году Пётр Аркадьевич Столыпин был убит.

Бездеятельность Временного правительства

В феврале 1917 года Временное правительство объявило Столыпинскую реформу несостоятельной и пообещало окончательно решить аграрный вопрос. Но давать землю крестьянами никто не торопился: для этого нужно было конфисковать частные владения. Именно на обсуждении этого вопроса Главный земельный комитет Временного правительства встал в тупик: чиновники так и не смогли решить, на каких условиях следует забирать землю у собственников. Вся реальная деятельность комитета свелась к принятию двух постановлений:

1. «Об охране посевов», 11 апреля 1917 года. Теперь владельцы незанятых земель были обязаны сдавать наделы в аренду под сельскохозяйственные нужды.

2. «О земельных комитетах», 21 апреля 1917 года. Согласно этому постановлению образовывались специальные комитеты, которые должны были готовить реформу и регулировать земельные отношения до созыва Учредительного собрания.

В целом Временное правительство собиралось двигаться по капиталистическому пути, сохраняя крупные хозяйства за собственниками и требуя с крестьян выкуп за землю. Во всей этой схеме временщиков смущали только земельные комитеты, которые фактически были органами крестьянского самоуправления, а значит, вряд ли оценили бы замыслы правительства.

Крестьяне против временщиков

Февральское правительство не ошиблось: земельные комитеты действительно были всецело на стороне крестьян, а крестьяне, в свою очередь, начали проявлять активное недовольство деятельностью Временного правительства. С середины марта 1917 года в Министерство внутренних дел стали регулярно поступать жалобы о захватах земель, лесных порубках и грабежах в имениях. Дела передавались милиции, но милиция, находившаяся в подчинении комитетов, пресекать крестьянское самоуправство не торопилась.

Крестьяне очень внимательно следили за землями помещиков и немедленно засеивали всё, что, по их мнению, было пустующей территорией. Свои порядки они установили и на выплаты аренды: отменялись торги и натуральная оплата. Теперь все земли передавались крестьянам за ту цену, которую твёрдо устанавливали комитеты.

Но самыми серьёзными противниками Временного правительства стали возродившаяся и окрепшая крестьянская община и крестьянские съезды. Община теперь регулировала не только хозяйственную, но и общественно-политическую жизнь деревни, а крестьянские съезды принимали принципиально важные политические решения, которые собравшиеся собирались претворять в жизнь.

Прямое столкновение крестьянского и центрального правительства произошло в период с 20 мая по 6 июня. Тогда на съезде в Самаре крестьяне решили, что все частновладельческие земли (включая арендуемые) переходят в общий фонд. Временное правительство пыталось вступить в переговоры с крестьянством, но своими неуклюжими попытками только уничтожило остатки собственного авторитета. Неуверенность Временного правительства в принципиально важном земельном вопросе привела к тому, что осенью 1917 года началась планомерная социализация всей земли.

Крестьяне принялись самостоятельно делить помещичью землю. В российской революционной традиции все, кто считал, что крестьяне должны получить всю землю страны без выкупа, назывались чёрнопередельцами. А сам процесс самовольного перераспределения земли в 1917 году мы теперь знаем как чёрный передел.

«Долой войну! Землю — крестьянам!» — скандировали большевики весной 1917 года. Эти лозунги отражали главные проблемы русского крестьянства. Земельный вопрос оставался нерешённым более 50 лет — с 1861 года, когда император Александр II упразднил крепостное право. RT разбирался, как весной 1917-го Временное правительство пыталось решить столь сложную задачу и к чему это привело. Кто виноват? Вопрос о том, насколько справедливы были притязания крестьян на землю в конце XIX — начале XX века, до сих пор остаётся дискуссионным. Сейчас активно распространяется точка зрения, что страдания крестьян предреволюционной России преувеличены. Кредит, который выдало государство крестьянам для выкупа земли у помещиков, якобы не был такой уж неподъёмной ношей, а причиной голодных лет была общая отсталость русской деревни, а не высокие налоги или недостаток земли. В технической отсталости русской деревни некоторые историки склонны обвинять существование общины, которая всячески пыталась уравнять своих членов. Но основная проблема заключалась в том, что общину поддерживали и в рядах оппозиционной интеллигенции, и в правительстве. Вот что пишет по этому поводу Сергей Юльевич Витте: «Защитниками общины являлись благонамеренные, почтенные «старьёвщики», поклонники старых форм, потому что они стары; полицейские пастухи, потому что считали более удобным возиться со стадами, нежели с отдельными единицами; разрушители, поддерживающие всё то, что легко привести в колебание, и наконец теоретики, усмотревшие в общине практическое применение последнего слова экономической доктрины — теории социализма». Русский историк-эмигрант Сергей Германович Пушкарёв утверждает, что привилегированному сословию принадлежало только 15% земли в европейской части России. А земли за Уралом у помещиков практически не было. Иными словами, ожидаемых прирезков в 5, 10, 40 гектаров каждый крестьянин получить не мог. По расчётам царского министра земледелия Ермолова, крестьянские хозяйства могли увеличиться разве что на 0,8 гектара. Но, возможно, крестьяне этого не понимали, потому что оппозиционные партии уп-о говорили им то, что простым людям очень хотелось услышать: «Возьмите все господские земли и живите счастливо». Отчаянное положение Существует прямо противоположная точка зрения, которой придерживается, в частности, историк Сергей Георгиевич Кара-Мурза. Он характеризует положение крестьян как совершенно отчаянное. Один из главных его аргументов — записи из книги «Труды податной комиссии». Прочитав их, Кара-Мурза пришёл к выводу, что крестьяне платили государству за аренду своей земли от 93% до 270%: «Бывшие государственные крестьяне вносили налоги и подати в размере 92,75% своего чистого дохода от хозяйствования на земле, так что в их распоряжении оставалось 7,25% дохода. Например, в Новгородской губернии платежи по отношению к доходу с десятины составляли для бывших государственных крестьян ровно 100%. Бывшие помещичьи крестьяне платили из своего дохода с сельского хозяйства в среднем 198,25% (в Новгородской губернии 180%). Таким образом, они отдавали правительству не только весь доход с земли, но почти столько же из заработков за другие работы. При малых наделах крестьяне, выкупившие свои наделы, платили 275% дохода, полученного с земли». Какого размера участки получали крестьяне? В Лужском уезде Петербургской губернии, например, на семью приходилось 3 десятины. Но население росло, а новой земли государство не предоставляло, поэтому к началу XX века три десятины на крестьянина превратились в половину десятины. В некоторых волостях, например в Ильинской или Кукарской, число безземельных крестьян доходило до 20-25% от общего числа. А в комитетах о нуждах сельскохозяйственной промышленности Полтавской губернии тем временем подсчитали, что «достаточно обеспеченными в продовольственном отношении являются лишь хозяйства с посевом от 6 до 9 десятин». На рубеже веков император Николай II и его министры всячески поддерживали крестьян. Так, была построена железная дорога Транссиб, благодаря которой крестьяне смогли переселяться в Сибирь. Смельчаки, решившиеся покинуть родные края, получали от государства до 200 рублей стартового капитала. Ещё до реформы Столыпина предложением решили воспользоваться сотни тысяч человек, и только 10—25% из них вернулись обратно. Некоторые учёные отмечают, что столь высокий процент желающих уехать в неведомые холодные дали говорит о том, что люди были доведены до отчаяния на своей малой родине. «Мы должны принять факт признанным, что мы катимся по наклонной плоскости — оскудение народа год от году увеличивается, и теперь нам в вопросе продовольственном приходится считаться не с явлением спорадической голодовки, а с хроническим недугом постоянного недоедания». Труды местных комитетов о нуждах сельскохозяйственной промышленности. Уфимская область, 1903 год Столыпин сделал переселение крестьян за Урал частью своей аграрной реформы. Об успехах этого предприятия можно судить по следующей статистике: Число переселенцев с 1906 по 1914 год — 3 772 154 человек. Вернулось — 1 026 072 человек (27,2%). Остались неустроенными — 344 640 человек. Столыпин не только переселял крестьян в Сибирь. Его аграрная реформа включала в себя множество пунктов, среди которых было и разрушение общинного строя. Сам министр считал, что его реформа предполагает максимальный эффект в долговременной перспективе, и, возможно, он был прав. Но проверить это на практике не удалось: в 1911 году Пётр Аркадьевич Столыпин был убит. Бездеятельность Временного правительства В феврале 1917 года Временное правительство объявило Столыпинскую реформу несостоятельной и пообещало окончательно решить аграрный вопрос. Но давать землю крестьянами никто не торопился: для этого нужно было конфисковать частные владения. Именно на обсуждении этого вопроса Главный земельный комитет Временного правительства встал в тупик: чиновники так и не смогли решить, на каких условиях следует забирать землю у собственников. Вся реальная деятельность комитета свелась к принятию двух постановлений: 1. «Об охране посевов», 11 апреля 1917 года. Теперь владельцы незанятых земель были обязаны сдавать наделы в аренду под сельскохозяйственные нужды. 2. «О земельных комитетах», 21 апреля 1917 года. Согласно этому постановлению образовывались специальные комитеты, которые должны были готовить реформу и регулировать земельные отношения до созыва Учредительного собрания. В целом Временное правительство собиралось двигаться по капиталистическому пути, сохраняя крупные хозяйства за собственниками и требуя с крестьян выкуп за землю. Во всей этой схеме временщиков смущали только земельные комитеты, которые фактически были органами крестьянского самоуправления, а значит, вряд ли оценили бы замыслы правительства. Крестьяне против временщиков Февральское правительство не ошиблось: земельные комитеты действительно были всецело на стороне крестьян, а крестьяне, в свою очередь, начали проявлять активное недовольство деятельностью Временного правительства. С середины марта 1917 года в Министерство внутренних дел стали регулярно поступать жалобы о захватах земель, лесных порубках и грабежах в имениях. Дела передавались милиции, но милиция, находившаяся в подчинении комитетов, пресекать крестьянское самоуправство не торопилась. Крестьяне очень внимательно следили за землями помещиков и немедленно засеивали всё, что, по их мнению, было пустующей территорией. Свои порядки они установили и на выплаты аренды: отменялись торги и натуральная оплата. Теперь все земли передавались крестьянам за ту цену, которую твёрдо устанавливали комитеты. Но самыми серьёзными противниками Временного правительства стали возродившаяся и окрепшая крестьянская община и крестьянские съезды. Община теперь регулировала не только хозяйственную, но и общественно-политическую жизнь деревни, а крестьянские съезды принимали принципиально важные политические решения, которые собравшиеся собирались претворять в жизнь. Прямое столкновение крестьянского и центрального правительства произошло в период с 20 мая по 6 июня. Тогда на съезде в Самаре крестьяне решили, что все частновладельческие земли (включая арендуемые) переходят в общий фонд. Временное правительство пыталось вступить в переговоры с крестьянством, но своими неуклюжими попытками только уничтожило остатки собственного авторитета. Неуверенность Временного правительства в принципиально важном земельном вопросе привела к тому, что осенью 1917 года началась планомерная социализация всей земли. Крестьяне принялись самостоятельно делить помещичью землю. В российской революционной традиции все, кто считал, что крестьяне должны получить всю землю страны без выкупа, назывались чёрнопередельцами. А сам процесс самовольного перераспределения земли в 1917 году мы теперь знаем как чёрный передел.