«Взгляд», 30 лет: «Все было зря, мы в полной ж…» - «Общество»

2 октября — 30 лет программе «Взгляд». Работая над книгой «Мушкетёры перестройки», приуроченной к этой дате, я побеседовал со многими, от главы канала «Россия-24» Евгения Бекасова (которому было 7 в год рождения «Взгляда») до блогеров «фейсбучного» масштаба (некоторым из коих даже больше лет, чем ведущим проекта).

Однако стартовать я решил с ответов на эти «вбросы» стоявшего, как принято говорить, у истоков «журналисткой Мекки», главного выпускающего & «самого скандального» (не моя дефиниция) ведущего «Взгляда», с тезисами коего не всегда согласен, но с мнением — не считаться не могу, рассказывая об этом легендарном проекте. Легендарном, собственно, как и сам Владимир Викторович Мукусев.

Нетленка и глобалка

«СП»: — Володя, изменилось ли отношение к «Взгляду» за эти три десятилетия с точки зрения профессиональной? Человеческой?

— Показывая иногда, в силу крайней необходимости, студентам свои чудом сохранившиеся, взглядовские материалы, я с грустью отмечаю их техническое несовершенство. Я не про технику монтажа, драматургию, режиссуру и прочую нашу профессиональную заумь. С этим как раз все в порядке. Они чисто визуально выглядят убого по сравнению с сегодняшней цифровой, удивительно яркой и радостной картинкой.

Одно успокаивает и примиряет с прошлым. Когда я спрашиваю тех же студентов, когда снято то, что они только что увидели, в ответ слышу: «Ну, наверное, давно… Год или два назад». А ведь материалам этим 25−30 лет. Жуть! Мне бы порадоваться — значит, «были когда-то, и мы рысаками». Сотворили же «нетленку» и «глобалку».

А радоваться-то нечему. Если суть и пафос моих материалов понятна сегодняшним детям, а проблемы, над решением которых мы бились три десятилетия назад, остались в стране те же, в том же, если не в большем объеме, то выводов напрашивается, собственно, два. Первый — всё зря. Второй — очень жалко по-человечески не «Взгляд» и себя, а страну, которая находится там же, где и 30 лет назад. В глубокой ж…

«СП»: — Что было самым заметным и достойным в этом проекте?

— Возвращение тележурналистике ее первоначального смысла и значения. Ее законного места в обществе. А журналистам — права на собственное мнение, на свободное не подцензурное слово в эфире. На честь и достоинство. На правду.

«СП»: — Что-нибудь раздражало в этой передаче?

— Из того, что помнится с очевидностью — собственное несовершенство. Каждый эфир, каждый материал, каждое слово можно было провести, снять, сказать лучше, значительней, точнее. Не получилось, не успел…

Смена пола и ориентации

«СП»: — Помнишь ли какой-нибудь «взглядовский» сюжет, кроме своих (не считая листьевской «Лошади», о которой мне рассказывал)?

— Тогда я должен не отвечать на вопрос, а написать книгу.

Например — о Политковском. Не о журналисте, а удивительном явлении на отечественном ТВ. Не понятом и не оцененном и сегодня до конца и по достоинству.

Или о моих друзьях-коллегах Юре Щекочихине, Лене Масюк, Артёме Боровике, Лене Ханге и еще как минимум двух десятках наших авторов, которых с полным правом и тогда и сейчас можно назвать цветом нашей журналистики.

Но об одном материале все-таки расскажу. Тем более что он был практически единственным во взглядовский карьере одного из наших молодых ведущих — Димы Захарова. Он рассказал о девушке-рокерше, ставшей инвалидом (ей ампутировали ногу, в результате аварии, в которую она попала, гоняясь на своем мотоцикле). Материал потрясал всем — стенд-апами ведущего, съёмками в больнице и гонок по улицам ночной Москвы, прекрасным интервью, точным и глубоким закадровым текстом. Но прежде всего — позицией автора.

У Димы не было даже намека на слезливость, сюсюканье, показного сочувствие. Хотя было очевидно, что автору искренне жаль несчастную героиню, Захаров своим материалом ставил жестокий и точный диагноз ее поведению, безответственности и вседозволенности рокеров вообще. Он говорил не о несчастном случае, а о закономерности, о фактическом преступлении, безнаказанном и подлом-подначивание молодых дурочек на совершение необдуманных и опасных поступков, приводящих к тяжким последствиям.

Скольких мальчишек и девчонок спас своим сюжетом от «геройских» глупостей, сколько сохранил молодых жизней Дима, никто не считал. Но то, что многих отцов и матерей, желающих своим чадам исключительно добра, даря им при этом, по первому требованию, дорогие и очень опасные игрушки, он заставил, судя по письмам и откликам очень серьезно задуматься. А главное — задумались о своем будущем и сами лихие рокерши.

Во всяком случае, об этом говорила статистика ДТП, согласно которой после выхода в эфир этого материала, существенно сократились аварии с тяжкими последствиями среди мотоциклистов.

«Помойка информации»

«СП»: — С кем из «взглядовцев» поддерживаешь отношение сейчас?

— С Александром Политковским мы недавно похоронили одного из взглядовских героев, замечательного мужика и товарища, умницу и честнейшего человека, талантливого предпринимателя и не менее талантливого политика и законотворца, Артёма Михайловича Тарасова. Такие вот теперь у нас все чаще печальные поводы для «отношений».

«Взгляд"-2: неудачные попытки возрождения

«СП»: — В самый разгар работы над новой книгой, вынужден был напрячь собеседников еще одним аспектом. Просматривая ответы респондентов на вопросы относительно 30-летней годовщины самого известного отечественного ТВ-проекта, не без изумления обнаружил, что для многих (рожденных в 70-е и позднее) «Взгляд» = информационно-аналитическая «программа с Бодровым», а не советская передача с Листьевым и Политковским. И ведь действительно, условный сиквел «Взгляд с Александром Любимовым» эфирился с 1994 по 2001, то есть вдвое дольше, чем оригинальная разработка «молодежки», стартовавшая осенью 1987 и закрытая Кремлем в декабре 1990. Можно прокомментировать?

— Во-первых, Листьев во «Взгляде» почти никак себя не проявил, сделав фактически один приличный материал за все время. Да и то благодаря камере Политковского и гениальности режиссера Татьяны Дмитраковой. Его звёздный час пробил уже после закрытия программы.

Во-вторых, никакого «Взгляда с Александром Любимовым» по сути не было. А была попытка творчески нажиться на безусловной и заслуженной славе нашего «Взгляда», приклеив к названию знаменитой программы фамилию человека, не только не сделавшего, на мой взгляд, хотя бы один достойный сюжет за четыре года существования передачи, но и очень существенно усложнив нашу творческую жизнь.

Нельзя обмануть телекамеру. Особенно в прямом эфире. Зритель безошибочно определил и, очень быстро увидел и распознал за дежурной улыбкой любимовскую суть — внутреннюю пустоту, холодный расчет. При его появлении в эфире, как нам писали и говорили наши многочисленные друзья, искренне влюблённые в программу и болеющие за нас зрители, они выключали телевизор.

Да мы и сами это видели. Наши журналисты, иногда с риском для жизни делавшие для нас материалы, отвечали Любимову «взаимностью», припрятывая свои звёздные сюжеты и очерки, и отдавая их лишь в те выпуски, «когда нет Любимова».

В итоге передачи, которые он вёл, были плохие из-за отсутствия в них достойных материалов.

Каждый раз после любимовских выпусков, мы как бы начинали все сначала. Не просто старались делать очередные программы достойными, а были вынуждены находить способы доказывать людям, зрителю, что мы — прежние, мы не скурвились, не продались, не сломались. Что мы, несмотря ни на что, все тот же «Взгляд» …

Что же касается «программы с Бодровым», я не знаю, что привело этого удивительного, богатого душой, умного, потрясающе талантливого, честного и чистого человека, за стол ведущих украденной фактически у нас программы.

То, что её помнят, я отношу на счёт той страшной трагедии, которая прервала жизнь, находящегося на взлёте своей карьеры, прекрасного Сергея Бодрова. Помнят актера и режиссёра, не сделавшего и малой толики того, что мог бы и к чему были все предпосылки, помнят его безвременную гибель, помнят Человека, а не какую-то там дешёвую, бесславно сгинувшую телеподелку, в которой он, к сожалению, участвовал.

«СП»: — Каков твой нынешний статус, чем занят?

— Я кандидат наук и ведущий научный сотрудник. Имею честь работать вместе с потрясающими учеными-специалистами в области медиа искусств в секторе медийных искусств Государственного института искусствознания.

А ещё я преподаю студентам то, чего сегодня нет и то, что сегодня практически никому не нужно — журналистику. Но уничтожившая её нынешняя власть не навсегда. Уверен. Мои выпускники и воспитанники обязательно будут востребованы в будущем и еще будут нужны стране, вернувшейся с войны.