The Guardian: Странные эти русские — и Ленина чтут, и Николая II - «Общество»

Материал комментируют: Анатолий Вассерман Станислав Бышок В преддверии 100-летия Октябрьской революции 1917 года английская газета The Guardian обращает внимание на парадокс, который, по её мнению, присутствует в российском обществе. Газета отмечает «доминирование» Владимира Ленина, но вместе с тем заявляет, что его «соперником» в борьбе за сердца россиян стал Николай II, «благодаря возрождающейся православной церкви». В качестве одного из примеров издание приводит сибирский город Ленинск-Кузнецкий, где можно увидеть памятники и лидеру революции, и последнему русскому императору. Это визуализация парадокса, существующего в современной России, отмечающей 100-летие революции, говорится в статье. Газета также напоминает, что в начале 1990-х годов в стране происходили попытки «стереть» коммунистическое прошлое. Имеется в виду волна переименований, а также снос некоторых памятников, в частности, памятника Феликсу Дзержинскому на Лубянской площади Москвы. «Но россияне потеряли аппетит к стиранию символов советского прошлого», — утверждает издание. К примеру, тысячи населенных пунктов сохранили свои советские названия. The Guardian отмечает, что общественная дискуссия о революции ограничивается обсуждениями в интеллектуальных кругах, а дебатам о значении и наследии 1917 года на государственном ТВ места почти не нашлось. При этом, заявляет издание, революция продолжает отбрасывать «длинную тень» на современную Россию. Так существует ли парадокс, о котором пишут английские журналисты? И в какую сторону может развиваться страна? — Российское общество сейчас гораздо более толерантно настроено по отношению к разным периодам собственной истории, чем общество германское или английское, — говорит политический аналитик международной мониторинговой организации CIS-EMO Станислав Бышок. — Мы в большей степени открыты к диалогу. У нас нет никаких законов, которые ставят под запрет какой-то из периодов истории нашего народа и страны, как это есть в той же Германии. И это не говорит о том, что нам не хочется разбираться в своей истории или, что мы считаем, что всё у нас всегда было хорошо и правильно. Кстати, даже некоторые западные исследователи ставят в заслугу Владимиру Путину, что он культивировал в стране позицию, совмещающую опыт Российской империи и Советского Союза. Возможно, именно потрясения 20-го века в итоге стали причиной того, что мы перестали делить историю на плохую или хорошую. И не случайно у нас большая часть общества скептически относится к идее Запада, что вот раньше у них было ужасное прошлое: колониальное, расистское, сексистское и т. д. А вот теперь, дескать, наступило светлое настоящее, где все прежние заблуждения преодолены. И Россия должна стремиться к такому же состоянию. На мой взгляд, в России сейчас нет никаких «красных» и «белых». А те споры, которые возникают по вопросу захоронения Владимира Ленина, например, или из-за нового кинофильма Алексея Учителя, в значительной степени искусственно раздуваются. Поскольку люди, которые требуют запрета всего советского или всего имперского находятся в абсолютном меньшинстве. Я считаю, что нам даже есть чем гордиться в этом смысле, поскольку мы сумели, несмотря на все сложности переходного периода, удержать общество в равновесии. «СП»: — Нужна ли для развития общества объединяющая национальная идея, и как она сможет объединить сторонников «красной» идеи и православных? — У нас часто, особенно в патриотической среде, сетуют на то, что Россия не имеет национальной идеи. Но на данный момент такой идеи нет почти ни у кого. В той или иной степени идеология присуща для Северной Кореи, Ирана, в какой-то степени — Китая. Есть очень простая идея, которой придерживается США — каждое следующее поколение должно жить лучше, чем предыдущее. По большому счёту, это универсальная идея для всего мира. Я не вижу, почему бы нам не придерживаться такого же принципа. Мне кажется, уважение к советскому прошлому и растущая православность нашего общества, в целом, не противоречат друг-другу. Наша православная традиция идёт из Византии, а там как раз не было жёсткого противостояния власти и церкви, как это порой случалось на католическом Западе. Православная церковь почти никогда не претендовала на свою долю власти светской, как это пытались делать Римские папы. — Я не вижу ничего удивительного в том, что ломать памятники советской эпохи у нас с 90-х годов вышло из моды, — говорит публицист и телеведущий Анатолий Вассерман. — Этим занималась крайне небольшое количество активистов. Как, впрочем, и сейчас шум вокруг «Матильды» поднимает очень небольшое число людей, считающих себя православными активистами. Я сам успел пережить период довольно яростного антисоветизма. Сейчас я считаю, что, конечно, Николай II не заслужил расстрела. Он управлял Россией, как мог, действовал из лучших побуждений. Однако при этом, я считаю, он был «профессионально непригоден» к исполнению обязанности главы государства. Я согласен с автором недавно вышедшей книги Игорем Шумейко «Крушение империи», который показывает, что Николай II совершенно не понимал тех реформ, которые проводили его дед и отец. И это во многом определило, что большинство его собственных решений были неверны. Как личность, он заслуживает всяческое уважение, как руководитель — был далёк от понимания стоящих перед страной задач в начале 20-го века. Что касается того, что мы перестали бороться с советскими символами, мне кажется это признак того, что в целом общество научилось конструктивно воспринимать все периоды нашей истории, не борясь ни с одним из них. Да, не всегда наша история шла так, как хотелось бы и нам, и нашим предкам. Но всегда мы пытались решать накапливавшиеся проблемы. Я надеюсь, что со временем и те, кого не устраивает советский период истории, и те, кто ругает Российскую империю, найдут точки соприкосновения. Ясно, что и цари, и советские комиссары действовали совершенно искренне ради блага народа, как они его понимали. В целом, я не вижу никакого парадокса в том, что у нас нередко советские и держано-патриотические символы соседствуют на одной улице или площади. Это парадокс только для тех, кто противопоставляет один период истории страны другому. В то время как они перетекают из одного в другой. И крайне наивно считать, что задачи и проблемы, возникающие перед страной, берутся ниоткуда. Кстати, те люди, которые свергли царя Николая II, ни в коей мере не были социалистами. Это люди, которых сейчас принято называть «белоленточниками». Они, захватив власть, менее чем за 8 месяцев в 1917 году довели страну до полного хаоса. А вот большевики, как к ним ни относись, с самых первых своих шагов поставили себе задачу восстановить централизованное управление страной. И с этой задачей в итоге они справились. На самом деле, сейчас тем, кто считает, что социализм был совсем не нужен для нашей истории, можно ответить, что он возник у нас именно тогда, когда накопились необходимые производственные отношения для него. Другое дело, что со временем социализм в России вышел на иной уровень, где потребовались иные управленческие ресурсы, чем те, что были на тот момент. Я считаю, что накопление таких ресурсов в нашей стране идёт уже в настоящий момент, и даже близко к завершению. Поэтому новая волна социализма придёт в довольно скором времени. Надеюсь, что нам удастся провести правильные научные исследования, учесть прежние ошибки, и мы устроим так, что новый этап социализма начнётся без социальных потрясений. Я подробно пишу на эту тему в своей книге, вышедшей в конце 2016 года, которая называется «Чем социализм лучше капитализма». «СП»: — Тем не менее, фигуру Николая II сегодня его почитатели воспринимают уже не столько с точки зрения его исторической значимости, сколько с той позиции, что он после канонизации стал символом возрождающегося Православия в России. Будут ли довольны православные возвращением нового этапа социализма? — Могу сказать, что идеи социализма, по большому счёту, Православию не противоречат. Насколько я знаю, на Всемирных русских соборах, организуемых Русской православной церковью, неоднократно говорилось о том, что идеи социальной справедливости близки православным. Поэтому, когда мы сможем войти во второй этап социализма, ничего плохого для Православия от этого не будет.