Санитар-убийца самоутверждался как медик на сотнях жертв - «Происшествия»

Прокуратура нижнесаксонского города Ольденбурга готовит к передаче в суд уголовное дело по обвинению 40-летнего бывшего санитара Нильса Хёгеля в совершении 84 умышленных убийств пациентов больниц, в которых он работал в период с 2000 по 2005 год. Ранее Хёгель дважды судим: первый раз в 2008 году, второй — в 2015-м. Но эти судимости — звенья одной цепи, начало которой, если следовать версии обвинения, восходит к ночи на 21 июня 2005 года. Тогда 29-летнего Нильса Хёгеля — санитара отделения интенсивной терапии клиники города Дельменхорста дежурная медседстра застала в момент, когда он делал престарелой пациентке не назначенную ей лечащим врачом внутривенную инъекцию. Медсестра его действия пресекла, шприц отняла, а утром передала заведующему отделением. Как установила служебная проверка, в отнятом у Хёгеля шприце находилась смертельная доза гилуритмала — препарата, обладающего противоаритмической активностью. Материалы проверки администрация клиники направила в полицию, ну, а там возбудили уголовное дело. Первым делом следствие проверило всю подноготную Хёгеля. Родился он 30 декабря 1976 года в нижнесаксонском городе Вильгельмсхафене, там же окончил среднюю школу и получил профессию больничного санитара-парамедика, пройдя полный цикл обучение в одной из городских клиник. Звёзд с неба не хватал, но был дисциплинирован и прилежен, в силу чего в 1998 году клиника заключила с ним его первый рабочий контракт. Год покрутившись и поднахватав навыков, он в 1999-м перешёл на работу в клинику соседнего Ольденбурга, где его определили тоже в отделение интенсивной терапии. Интересное началось в 2001 году, когда в администрацию клиники коллеги Хёгеля передали три исписанных им листа формата А4 с бессистемными, как тогда всем казалось, записями фамилий пациентов и дат их смерти, а также фамилий, ухаживавших за ними санитаров и медсестёр (сейчас эти записи стали вещественными доказательствами по третьему уголовному делу). В сентябре 2002 года главврач клиники предложил Хёгелю, говоря словами советского поэта-классика, катиться ко всем чертям с матерями. Причиной тому стали многочисленные факты необъяснимого резкого ухудшения состояния пациентов, за которыми тот ухаживал. И Хёгель ушёл — но не из клиники, а всего лишь из интенсивной терапии, переведясь (почему-то с сохранением прежней зарплаты) в больничную службу сервиса («подай-принеси-вытри»). Видимо, подавал-приносил-вытирал он усердно и качественно, потому что 10 октября 2002 года директриса службы ухода за больными Ольденбургской клиники подписала ему характеристику, удостоверяющую, что он «за время своей работы проявил себя внимательным, добросовестным и самостоятельным работником, способным в критических ситуациях действовать обдуманно и профессионально правильно». Тут же расхваливались его «постоянная готовность к работе» и «способность бесконфликтно трудиться в коллективе». Весь этот панегирик завершался общим выводом: «Все возложенные на него задачи выполнял ко всеобщему и полному удовлетворению». Со столь блестящей характеристикой Хёгеля тут же с распростёртыми объятиями приняли в клинику Дельменхорста, до которого от Ольденбурга минут 20 езды на машине. Но через какое-то время и там у его пациентов стали случаться таинственные чрезвычайные ситуации и необъяснимые смертельные случаи — в основном из-за сердечной аритмии и/или резкого изменения артериального давления. Однако аналитикой этих случаев тогда никто заниматься не стал, и всё шло, как шло до упомянутой выше ночи на 21 июня 2005 года, когда дежурная медсестра застала его со шприцем с гилуритмалом, внутривенную инъекцию которого он делал престарелой пациентке (к утру она умерла). Естественно, что в ходе полицейского расследования Хёгелю был задан вопрос: а чего ради он полез к старушке с этим уколом? Ответ ошеломлял: по словам обвиняемого, во время ночных дежурств ему было скучно, а так как он знал, какие последствия вызывает у сердечников гилуритмал, то довёл пациентку до агонии, чтобы затем отработать на ней приёмы реанимирования. Предварительным следствием эти действия Нильса Хёгеля были квалифицированы как умышленное убийство, а состоявшийся в 2008 году суд, найдя предъявленное подсудимому обвинение полностью доказанным, приговорил его к тюремному заключению сроком 7 лет и 6 месяцев. Но пока осуждённый отбывал наказание следствие продолжало копать. И накопало. Ещё когда шёл судебный процесс, следственная бригада в составе 15 человек проверяла Хёгеля на причастность к смерти в период с марта 2003 года по июнь 2005-го пациентов клиник в Дельменхорсте, Ольденбурге и Вильгельмсхафене. Основанием для проверки стали показания сокамерников Хёгеля по следственному изолятору: им он хвастался, что является «самым массовым убийцей послевоенной Германии», потому что на его счету «пятьдесят человек, чьи фамилии он помнит, а сколько забыл — и того больше». Как сообщал тогда СМИ обер-прокурор Ольденбурга Роланд Херрман, только в Дельменхорсте подозрительных смертей за время работы там Хёгеля насчитывалось 174. По словам Херрмана, сам Хёгель по этому поводу молчит, а следствие затрудняется тем, что тела многих потенциальных жертв были кремированы. Осенью 2014 года судебная коллегия Земельного суда Нижней Саксонии в Ольденбурге приступила к рассмотрению уголовного дела по обвинению Хёгеля в совершении трёх убийств и одного покушения на убийство. Все жертвы — пациенты отделения интенсивной терапии, в котором он работал. Способ убийства — тот же, что и в 2005 году: внутривенная инъекция смертельной дозы гелуритмала. Свои действия 38-летний подсудимый объяснял тем, что вначале он умерщвлял тяжело больных пациентов из сострадания к ним, а затем — с целью отработки реанимационных мероприятий. Судебно-психиатрической экспертизой он был признан вменяемым. 28 февраля 2015 года судебная коллегия Земельного суда приговорила его к пожизненному заключению. В настоящее время прокуратура Ольденбурга готовит к направлению в суд очередное уголовное дело в отношение Хёгеля. На сей раз его обвиняют в совершении тем же, что и ранее, способом 84 умышленных убийств пациентов вышеназванных клиник. Обвиняемый вину признаёт, но мотив своих действий объясняет немного иначе, чем прежде: он вовсе и не отрабатывал реанимационные приёмы — ими он и так успешно владел. Но доводя жертву до предсмертного состояния, он прикладывал все усилия и навыки, чтобы вернуть её к жизни и тем самым повысить свою значимость в глазах всего прочего медперсонала (в ходе расследования эти его показания нашли подтверждение: на счету у Хёгеля оказались десятки спасённых им больных). Следствием проделана гигантская работа: выявлено более 500 сомнительных случаев смерти пациентов отделений интенсивной терапии всех трёх клиник за время работы там Хёгеля. По постановлениям следствия истории болезни этих людей были проанализированы экспертами. На 67 кладбищах Нижней Саксонии, Северного Рейна-Вестфалии и Бремена, а также Польши и Турции произведены в общей сложности 134 эксгумации, а извлечённые останки подвергнуты судебно-медицинской и токсикологической экспертиз. Всего расследовалось 332 эпизода преступной деятельности Хёгеля, но в силу объективных обстоятельств обвинение было вынуждено ограничиться только 84-мя. Однако и в полиции, и в прокуратуре убеждены, что реальное количество жертв санитара-убийцы превышает и исходную цифру 332… Разумеется, у любого мало-мальски здравомыслящего человека возникает вопрос: а куда смотрели администраторы клиник и прокурорские работники, по долгу службы надзиравшие за соблюдением законности в этих лечебных учреждениях? Но он и возникал, этот вопрос. Ещё в ходе расследования первого дела немецкие СМИ сообщали, что смертность в клинике Дельменхорста в период 2003—2005 годов по сравнению с предыдущими периодами удвоилась. Однако ни администрация клиники, ни следствие на это «странное» обстоятельство внимания не обратили. В клинике просто отказывались от комментариев, а явное упущение следствия пресс-секретарь прокуратуры Ольденбурга Фрауке ВиРькен объясняла тем, что «в то время доказательства оценивались иначе, к тому же за эти годы наука шагнула далеко вперёд, а тогда ещё не было современных методов выявления неочевидных причин наступления смерти». После вынесения в прошлом году Хёгелю обвинительного приговора прокуратура Оснабрюка по поручению Генпрокуратуры Нижней Саксонии возбудила уголовное дело в отношении бывшего оберпрокурора Ольденбурга Роланда Херрмана. Но кончилось оно пшиком: переданное в Земельный суд в Ольденбурге, дело развалилось «по причине недоказанности обвинения», а апелляционная инстанция — Верховный Земельный суд в том же Ольденбурге, куда земельная прокуратура обжаловала оправдательный приговор суда первой инстанции, не нашёл оснований для его отмены. Чуть меньше повезло медикам: два старших врача и четыре санитара, включая руководителя санитарной службы отделения интенсивной терапии клиники Дельменхорста уже привлечены к уголовной ответственности по обвинению в непредумышленном убийстве. Дела в их отношении направлены в Земельный суд всё в том же Ольденбурге. Что же касается будущего самого санитара-убийцы Нилса Хёгеля, то сомнений на этот счёт ни у кого нет: к уже имеющемуся пожизненному приговору добавится второй, в котором, скорее всего, будет оговорка, лишающая осуждённого права подать ходатайство о помиловании по отбытии 15-летнего срока заключения. А отбывать он его будет в весьма суровых условиях, из которых единственный «свет в окошке» — смена тюрьмы каждые пять лет (чтобы не завёл связи с охраной).