Мужчина в роддоме — хорошая примета - «Здоровье»

Мы поговорили с доктором медицинских наук, заместителем главного врача по акушерско-гинекологическои помощи городскои клиническои больницы имени Ф. И. Иноземцева департамента здравоохранения Москвы, профессором кафедры акушерства и гинекологии с курсом перинатологии Медицинского института Россииского университета дружбы народов, профессором кафедры женских болезней и репродуктивного здоровья Национального медико-хирургического центра имени Н.И.Пирогова Сергеем Апресяном.

«СП»: — Сергей Владиславович, почти 20 лет Вы, акушер — гинеколог, несете свою «вахту» в родильном зале, принимаете роды, тем самым завершая 9-месячный труд и самой будущей мамы, и ваших коллег из женских консультаций. Говорят, ваши роженицы безоговорочно доверяют своему доктору — это важно вам как профессионалу?

— Доверие — это вообще главное, основа основ, иначе никак. Собираясь рожать, женщина должна полностью довериться врачу — и он сделает все, чтобы эти роды благополучно завершились. Чтобы вместо одного человека, который к нам пришел, ушло двое, а то и трое. Понимаете, у меня и моих коллег нет цели что-то с вами сделать не так, навредить здоровью долгожданного ребенка.

Кстати, степень возможного доверия выясняется очень быстро. Показав белый лист бумаги, спрашиваю, как ни в чем не бывало: какого цвета бумага, это же черный лист? Наверное, кто-то после этого будет считать меня дальтоником. Но если будущая мама говорит: «Как скажете, Сергей Владиславович, конечно черного цвета!» — я уверен, что в этом случае все будет хорошо. И чтобы я ни сделал потом, «моя» беременная будет знать, что все это — ей во благо. Другое дело, что все наши действия мы в любом случае должны согласовывать с женщиной, ставить ее в известность, объяснять, что и для чего…

Или вот, например, раз в месяц у нас в роддоме проходит день открытых дверей. В среднем приходит около ста человек, это немало — я читаю им вводную лекцию, отвечаю на вопросы. А затем провожу экскурсию по роддому. Кстати, в наших операционных мы убрали все окна, чтобы не было видно — день на дворе или уже ночь, что солнце закатилось и пора домой ехать. Когда идут роды — время вообще не имеет значения. Поэтому сколько надо, столько мы и работаем.

СП": — К вам приходят рожать по «месту жительства»?

— К нам поступают любым доступным способом. Это может быть и самотек: беременная женщина пришла самостоятельно, мы не отказываем. Либо по направлению из женской консультации. Либо бригада Скорой медицинской помощи доставила. Как известно, родовспоможение у нас в Российской Федерации бесплатное, гарантировано законодательными актами. Поэтому женщина вправе сама выбрать, где ей рожать. Вне зависимости от национальной или расовой принадлежности, места жительства и так далее.

СП": — А как реагируют на мужчину — акушера мужья ваших пациенток?

— Да нормально реагируют. Пока, слава Богу, ни разу мы не сталкивались с какими-то сложностями или указанием на гендерную принадлежность врача. Например, у меня очень много беременных с Северного Кавказа, Средней Азии рожало. Да, на первый прием женщины с мужьями приходили. Но они и не воспринимают нас как мужчин — только как врачей, которым можно доверить самое сокровенное — рождение своего ребенка.

СП": — Как вы относитесь к присутствию мужчин на родах?

— Не мужчин — мужей! Отношусь отлично. Партнерские роды у нас приветствуются. И в среднем 30−40 родов в месяц — именно такие. Мужья, в отличие от кровных родственников, мамы или сестры, более хладнокровны, понимают, что от них в этой ситуации во многом зависит поведение его жены во благо рождения ребенка. И они становятся главными помощниками как доктора, так и самой роженицы.

СП": — И что, в обморок никто не падает?!

— Это все легенды. Почти 12−14 часов длятся роды у первородящей женщины. Муж все это время с ней, в родовом зале — там и фитбол, шведская стенка. Он помогает ей на брусьях повисеть, растяжки поделать. Спинку помассирует, массаж отвлекающий сделает. Просто за ручку подержит…

СП": — В начале осени на международном конгрессе акушеров — гинекологов в Сочи вы получили престижный приз в номинации «Добрые руки». Расскажите немного о самом конгрессе

— Это был юбилейный, уже десятый, конгресс «Репродуктивный потенциал России: версии и контраверсии». Все десять лет я принимаю участие в его работе. В этот раз у меня было четыре доклада! Значимость таких регулярных встреч ведущих представителей нашей профессии - а это почти 4 тысячи участников — на мой взгляд огромна. Здесь никто никого не лоббирует — это именно научно-практический конгресс, где идет обмен новейшей информацией, опытом, создаются и принимаются самые важные протоколы, стандарты ведения сложных беременностей, родоразрешения… В этом году конгресс совпал по времени с 70-летним юбилеем его организатора и моего учителя, научного руководителя, члена — корреспондента РАН, профессора Виктора Евсеевича Радзинского. Я с гордостью ношу звание ученика Радзинского. И очень надеюсь, что он тоже гордится мной, как своим учеником.

Кстати, мне пришло в голову, что наш сочинский конгресс — это яркое опровержение устоявшегося мнения о так называемом «научном» туризме. Всегда считалось, что в курортных городах проводить научные конференции — это как врача в отпуск отправить. Очень велик соблазн, отсидев лекцию, быстро сорваться на пляж. А тут в какое время ни придешь — залы полные! Хоть в восемь утра, хоть у семь вечера. Потому что врачам реально интересно.

И конечно я горжусь, что среди призеров этого года оказался и наш роддом — нам вручили памятный знак ВОЗ и ЮНИСЕФ «Больница, доброжелательная к ребенку». В Москве, кроме нас, еще только три больницы имеют подобную награду.

СП": — Поздравляем от души всех ваших коллег! И, конечно, я не могу не спросить про наше «репродуктивное завтра». Какие прорывы ждут нас на этом направлении?

— Прорывы не происходят «вдруг». И я уверен, что не может быть репродуктивного «завтра» без улучшения, шлифовки, корректировки репродуктивного «вчера», репродуктивного «сегодня»… Уже сейчас мы видим, какие успехи делает акушерско-гинекологическая служба нашей страны. Входят в практику сложнейшие органосохраняющие операции, которые позволяют не удалять матку при кровотечениях, разрывах — это методика, внедренная академиком РАН, профессором Марком Аркадьевичем Курцером. Раньше при разрывах матки орган просто удаляли, а теперь специальным методом зашиваем, чтобы сохранить репродуктивную функцию женщины. Отдельная тема — ведение родов у женщин с рубцами на матке. Мы даем шанс этим женщинам снова стать мамами… Много прорывных технологий появилось при преждевременных родах. Сегодня проблема невынашивания вообще стоит очень остро.

СП": — Преждевременными роды считаются на каком сроке?

— Это беременности, которые завершаются с 22 недель (из «положенных» 40 — ред.). Раньше было 28 недель. Сейчас уже наша реанимационная неонатальная служба позволяет выхаживать деток весом всего от 500 грамм. Это очень сложный, трудоемкий процесс, в финансовом отношении затратный. Но цель оправдывает средства.

СП": — Почему женщины все чаще рожают так рано?

— Много факторов влияет. Преждевременные роды в анамнезе. Наличие экстрагенитальных, то есть хронических заболеваний, не связанных с беременностью, которые могут спровоцировать преждевременные роды. Это, например, сахарный диабет, артериальная гипертензия, преэклампсия (или поздний токсикоз — ред.), заболевания мочевыводящих путей-пиелонефрит, заболевания сердечно-сосудистой системы. Все то, что может помешать полноценному нахождению плода в матке.

Но в Москве, к счастью, чтобы выходить ребенка возможностей достаточно. Очень хорошо сработала, я считаю, программа присоединения женских консультаций к родильным домам и многопрофильным больницам, которую реализует московская акушерско-гинекологическая служба под руководством профессора Александра Георгиевича Коноплянникова. И как результат — уже с 1 сентября больше не возникает вопрос, куда госпитализировать беременную, к какому специалисту отправить. Есть головное учреждение, где примут, проконсультируют, родоразрешат.

СП": — Можно сказать, что проблема преждевременных родов связана с недостатками ведения беременности?

— Да — это и недооценка рисков, дефекты ведения, диагностики преждевременных родов. На конгрессе в Сочи в свое время как раз и принимался протокол стандарта оказания помощи при преждевременных родах. Если такое происходит, роженице правильнее всего попасть в то учреждение, где в арсенале имеется второй этап выхаживания — то есть перинатальные центры. В Москве есть несколько крупных больниц с перинатальными центрами.

СП": — Сегодня много говорят о медикаментозном прерывании беременности. Насколько это безопасно?

— Точно безопасней обычного аборта — причем в разы. Одно из подтверждений — собственные результаты, накопленные в нашей больнице, возглавляемой профессором Александром Евгеньевичем Митичкиным. Для которого качество помощи и заповедь «не навреди» — абсолютные приоритеты. Конечно, осложнения тоже случаются, но они минимальные — 0,01−0,1%.

— «СП»: — А если женщина приняла таблетку, а беременность продолжается?

— Каждое осложнение, неудача, требуют индивидуального подхода. В любом случае, есть возможность справиться с различными осложнениями.

— «СП»: — Сергей Владиславович, вы помните момент, когда по-настоящему поняли, что акушерство — ваше призвание?

— Еще учась в мединституте, я работал медбратом в отделении онкогинекологии, в Онкологическом центре имени Н.И.Блохина на Каширке. Даже была возможность остаться там учиться в ординатуре и работать. И вдруг я понял, что не смогу работать там. Мне нужна позитивная профессия. И я четко понял, что это будет акушерство. У нас девчонки рожают и говорят: знаете, у вас на лице была радость, как будто вы родили ребенка себе! Я и вправду каждые роды воспринимаю как свои. Каждую проблему тоже воспринимаю как свою. Я всегда представляю, что это рождается мой ребенок. И внушаю молодым врачам: завтра на этом месте будет ваша жена, ваша сестра, ваша дочь.

Родные мне говорят: ты все время в роддоме! Бывает, в час ночи уезжаю, а в шесть возвращаюсь обратно. Бывает, уеду — через час возвращаюсь обратно. Меня спрашивают: ты когда дома бываешь? — Ну так это ж тоже дом, только родильный. Я живу здесь.

— «СП»: — Сколько лет вашим троим детям?

— Сыну 20 лет, он на четвертом курсе Российского университета дружбы народов. Осваивает лечебное дело, но обходит роддом стороной. Ему интересней с нейрохирургами. Дочери 17 лет, студентка первого курса, тоже РУДН. Она волонтером трудилась у нас в роддоме 10 и 11 класс — мыла полы, разносила передачи. У нее была санитарная книжка, все по-настоящему. Младшая дочь еще школьница, но, мне кажется, выберет не медицину. Жена тоже — врач акушер-гинеколог, но вместе мы не работаем, это было бы не правильно.

— «СП»: — Похоже, настоящая династия складывается…

— Ну с кого-то же она должна начаться. Я сам в семье — первый врач.

— «СП»: — Сергей Владиславович, анекдотов и баек про гинекологов — море! У вас есть любимые?

— Среди анекдотов про Ходжу Насреддина, которого я обожаю и знаю буквально наизусть, есть такой. Выдал Насреддин дочку замуж. А через три месяца она родила. Приходит к Ходже недовольный муж и говорит: «Ходжа, забери обратно свою дочь, она родила через три месяца — это не мой ребенок»! Насреддин не растерялся. «Так, бери перо, садись, пиши, — говорит. — Ты сколько месяцев женат? Три месяца. А она сколько за тобой замужем? Три месяца. Сколько вы друг с другом женаты? Три месяца. Сколько всего получается? Девять. Так вот девять месяцев и есть! Чего же тебе еще от меня надо?!»

— «СП»: — Так была спасена молодая семья…

— Хочу сказать, что я очень рад, что оказался в этой профессии. Счастлив, что несу людям добро. Я рад, что наш роддом выбирают, любят. И я всех приглашаю к нам. Мы приложим все усилия, чтобы этот дворец счастья стал для вас по-настоящему вторым домом, куда хочется возвращаться вновь и вновь…