Батальон Прилепина: Кто и зачем сегодня защищает Донбасс - «Новости дня»

Писатель Захар Прилепин сейчас — майор и заместитель командира разведывательно-штурмового батальона полка спецназначения армии Донецкой народной республики. У подразделения, которое напрямую подчиняется главе ДНР Александру Захарченко, нет какого-то особенного имени вроде «Спарта», «Сомали» или «Восток». В республике его так и называют — батальон Прилепина. Корреспондент РИА Новости съездил на Донбасс, чтобы понять, зачем люди записываются в отряд к писателю.

«У нас очередь из добровольцев размером еще с один батальон, — говорит Прилепин. — Берем в основном местных, хотя в батальоне служат выходцы из разных стран. Из России стараемся не брать, но пишут многие. Тут не нужны люди, которые, скажем, поссорились с женой и поэтому решили — теперь я еду на войну».

В январе 2017 года Прилепин опубликовал книгу «Взвод. Офицеры и ополченцы русской литературы», а до этого сам вступил в донецкую армию. Не все поняли этот шаг, а в условно «либеральной» среде писателя жестко раскритиковали. «Там считают, что литератор в таком не должен участвовать. При этом сами горячо и активно поддерживают киевские власти. Это откровенное лицемерие», — уверен Прилепин.

«Я знаю, кто убил Моторолу и Гиви»

Прилепин давно на Донбассе, с самого начала гражданской войны. «Я тут присутствовал в самых разных качествах — и как военкор, и как поставщик гуманитарной помощи, и как черт в ступе. Когда все началось, весной 2014 года, мы запустили проект „Интербригады“ и начали потихоньку поставлять сюда добровольцев. Сначала в Луганск, потом в Донецк». Идея о том, что нужно создавать собственное подразделение, присутствовала постоянно.

«В конце 2015 года мне, как уже достаточно известному человеку в Донецке, предложили должность консультанта по информационной политике в администрации ДНР, — рассказывает Прилепин. — После я стал советником главы республики Захарченко.

И потом, в процессе разнообразных обсуждений и разговоров, сказал: „Александр Владимирович, давайте, я могу собрать батальон. Из Луганска приедет серьезное количество людей. Можно 200, можно 400, можно 600, можно 800 — сколько угодно“.

Седьмого июля прошлого года мы приняли это решение, и в октябре собрали батальон. В ноябре он приступил к выполнению боевых задач. Получается, что год существования батальона будет буквально через месяц».

В украинских СМИ переход Прилепина с «гражданки» на армейскую службу связали с гибелью в результате терактов Моторолы и Гиви — Арсена Павлова и Михаила Толстых, командиров «Спарты» и «Сомали». Якобы раз Прилепин был с ними дружен, а это действительно так, то после их смерти он решил сам взять в руки оружие. Это не совпадает чисто хронологически.

«Гиви убили в феврале 2017 года, я уже был замкомбата. А какие-то упыри стали говорить: „Вот, убили Гиви — и тут появился Прилепин“. Когда убили Мотора, внутренне я решил для себя, что моя задача — вернуться в Славянск и Мотороле там поставить памятник. Вот такое было. Но батальон к этому времени уже существовал», — вспоминает Прилепин.

«Несмотря на всякую трепотню с украинской стороны, я прекрасно знаю — даже поименно! — кто убил Моторолу, кто убил Гиви. Это сделала та сторона, Киев. В убийствах участвовали диверсанты, находившиеся непосредственно в Донецке. В одном случае была женщина. Все эти люди вычислены».

«Люди, которые были причастны к убийству Гиви, уже наказаны. Я не могу пока все подробности сообщить: схемы будут вскрыты, когда все участники этих убийств будут наказаны».

Донецк выглядит спокойно и довольно мирно. Но это не вполне справедливое ощущение: возле дома Прилепина дважды снимали фугас, и он переехал в расположение батальона.

Ни мира, ни войны

Батальон расквартирован в бывшем отеле «Прага», в самом центре города. Здесь штаб, командование, казарма. Боевые позиции батальон держит за сотню километров отсюда, на «линии соприкосновения» с противником — то есть на линии фронта, по другую сторону которого, предположительно, расположены позиции морпехов ВСУ. Действует принцип ротации: бойцы батальона несколько дней проводят на передовой, потом их сменяют, и они возвращаются в расположение.

Командир батальона — Сергей Фомченков, позывной Фома, из России, для отряда это исключение. Большинство здесь все-таки из ДНР или ЛНР. На войне с самого начала, дослужился до начальника штаба артиллерии второй бригады в Луганске. С Прилепиным они знакомы, по его словам, «лет двадцать», и именно он рекомендовал Фому в командиры.

В 1999 году Фомченков участвовал в акции в еще украинском Крыму:
«Мы забрались на башню клуба моряков, вывесили транспарант „Севастополь — русский город“, скандировали: „Севастополь, Крым — Россия“, забаррикадировались. Украинские спецслужбы вышибли нас с этой башни, посадили в тюрьму. За эту акцию мы полгода отсидели».

Начальник штаба — Александр Крештоп, местный, с Донбасса. До войны работал шахтером, слесарем, потом механиком, никакого отношения к войне и военному делу никогда не имел. Записался в ополчение, когда увидел, что от обстрелов украинской армии гибнут не только взрослые, но и дети.

«Мотивация самая большая была — это гибель первых детей. У меня у самого есть дети, я очень за них переживаю», — говорит Крештоп.

Конфликт на Донбассе, считает Александр, начался не вдруг и не просто так, а долго вызревал. Притеснения русских и русскоязычных, «донбассофобия» — не выдумка и не преувеличение. «Я русский по национальности, меня впервые обидело, когда я паспорт получал в 16 лет. Я заполнил анкету, везде написал, что я русский, мне выдали паспорт, написали, что я, оказывается, украинец», — говорит начштаба.

Другой отложившийся в памяти факт — это демонстративное патрулирование Донецка после избрания президентом Виктора Ющенко милиционерами из западных областей:

«Они ходили с собаками по центру города и прямо нам говорили, что Донецк — бандитский город и вы все бандиты».

Еще один офицер батальона просил не называть своего имени — он ничего не опасается, но не считает нужным «светиться». Он тоже местный, хотя его отец приехал из Казахстана. Занимался боксом, получил травму и отказался от спортивной карьеры. Учился на юриста, половина одногруппников воюет «по другую сторону». Участвовал в боевых действиях в составе «Сомали», был несколько раз ранен, теперь перешел к Прилепину.

Больше всего его тяготит и даже злит неопределенность, когда война приняла затяжной, позиционный характер. «Это не та война, какая была в 2014 году, но это и не мир! Всегда себя разрываешь между этими вещами. Как пойти погулять с девочкой в Донецке? И в то же время знать, что у тебя пацаны сейчас в окопах недоедают, что там стреляют. Вот в этом состоянии жить хреновато», — говорит офицер.

Но до окончания конфликта, до финальной точки складывать оружие он не хочет. «А вот когда закончится война, тогда я возьму и, может быть, уеду в любую другую страну. Почему бы не путешествовать? Я был в других странах, я знаю английский. Мне очень нравится рэп-музыка, я вообще очень долго жил американской культурой. И я очень мультикультурен, как теперь говорят. Но уеду я только тогда, когда здесь будет тихо. Когда ни одна сволочь мне не скажет: «Что ты здесь делаешь? У тебя дома война».

«Мне нравилось, что происходило на Майдане»

Позывной другого бойца — Граф, но это еще и часть фамилии. «У меня корни делятся. Один дедушка — Граф Рейнгольд Рейнгольдович. Второй — Сафонов Иван Иванович. Мать не захотела расставаться с обеими фамилиями, и родители решили их объединить. Зовут меня Родион, фамилия моя Граф-Сафонов. Двойная», — рассказывает Граф.

В батальон Родион пришел одним из первых, до этого служил в роте «Мангуст». Первоначально занимался боевой подготовкой личного состава, сейчас — командир отделения.

Сам он из Луганска, а вернее, из Луганской области — Станично-Луганский район, поселок Петровка, возле города Счастье.

Это «оккупированная территория», говорит Родион, которую контролирует ВСУ. «Воевать пошел в мае 2014 года. С тех пор не был дома. Линия фронта — три километра до дома. Вот за эти три с половиной года линия фронта не поменялась», — уточняет Граф.

Родион успел послужить в украинской армии. Сначала в учебном центре «Десна», потом в 15-м отдельном горно-пехотном батальоне. После демобилизации некоторое время работал менеджером по подбору и продаже запчастей. Когда начались события на Майдане, думал поехать и присоединиться: «Мне изначально, вообще-то, нравилось, что там происходило. А потом увидел „лицо“ Майдана: правосеки, бандеровцы, кричалки „москаляку на гiиляку“ („москалей на ветку“). Вот это уже совсем не понравилось».

Когда в апреле 2014 года Граф пришел домой, отец сказал ему, что будет война. «Конечно, он оказался прав. Я тогда бросил: „Хорошо, давайте оружие“. Не готов сейчас сказать, сарказм это тогда был или не сарказм, но мне вынесли автомат АКС и два магазина. Так все и началось», — заключает Родион.

Из Подмосковья добровольцем приехал Сергей, позывной Шаман. В активе — служба в спецподразделениях МВД и ФСКН.

На Донбасс принял решение ехать после массового убийства в Одессе в Доме профсоюзов. «Для меня это стало поворотной точкой», — говорит Сергей.

Несмотря на работу в правоохранительной системе, Шаман был очень скептично настроен по отношению к российской власти. После одесских убийств решил, что это не главное.

До батальона Сергей был в личной охране главы Луганской республики Игоря Плотницкого, потом — в отряде по борьбе с контрабандой. «Наш взвод занимался борьбой с контрабандой по всей Луганской республике. Я там получил травму и после этого уехал лечиться. В России был где-то около года, затем поступило предложение служить здесь — согласился», — говорит Шаман.

От марксиста-ленинца до православного

В рядах прилепинского батальона служит Айо Бенес, чернокожий гражданин Латвии. Образование Бенес получил в Великобритании, где выучился на микробиолога и заодно вступил в британскую компартию. Себя он считает марксистом-ленинцем, а происходящее в Донбассе — национально-освободительной революцией, которая со временем (по марксистским законам) должна перерасти в социалистическую.

Произошедшее на Майдане, в свою очередь, Айо называет «реакционным путчем», который был осуществлен при поддержке «американского и европейского империализма». Поэтому Бенес и приехал в Донбасс. А вот путь в Латвию для него теперь закрыт.

«На меня там заведено, кажется, четыре уголовных дела, за «призывы к насильственному свержению государственного строя» и «участие в незаконных вооруженных формированиях», — говорит Бенес.

«Я не смогу вернуться, пока Латвия не станет действительно демократическим государством, не признает ДНР и ЛНР. А я уверен, что в будущем так и будет! Вот тогда я поеду в Латвию. Пока же я получил гражданство ДНР».

Другой доброволец приехал с Кубани, поэтому и позывной у него — Кубань. В отличие от марксиста Бенеса он «приехал сюда защищать веру православную, святую Русь, потому что сейчас идет антихристианское движение со всех направлений».

Кубань — глубоко верующий человек. Даже в окопах под обстрелом он запрещает сослуживцам ругаться — это «большой грех». А на базе в «Праге» занимается оформлением молельной комнаты, которую называет «часовней».

Житель Горловки Алексей Петров (позывной Кац, от Изи Кацмана, героя романа братьев Стругацких «Град обреченный») вообще никак не формулирует, за что он воюет в армии ДНР. Зато он очень четко знает, против чего.

Врагом он называет «фашизм, неонацизм и украинский национализм». До войны Алексей работал журналистом.

Специально исследовал вопрос о неонацизме на Украине: «Власть при Януковиче заигрывала с нацистами из партии „Свобода“, с Тягнибоком, они хотели их приручить, сделать удобным спарринг-партнером на выборах, вот и получили по полной».

Отсюда вывод: не надо заигрывать с нацистами.

«Люди разные, но большинство не заморачивется по поводу какой-то идеологии. Есть интуитивное, иррациональное ощущение собственной правды — только оно и держит», — говорит Прилепин.

«Мы сегодня с вами были в окопах, на передовой. Как вы, наверное, заметили, людей волнует, чтобы их покормили, дали сигарет, БК (боекомплект) и объяснили, каким образом мы пройдем вперед.

Сейчас мы будем обсуждать: Ленин, Сталин? Да вообще по барабану. Матильда, Николай II — это в России всех волнует! В России думают, что если сейчас мы не спасем Николая II или мавзолей Ленина, то мир обрушится. Но здесь не про это».